– Ауаооуоуаеэээээээ…
– Правильно, – сказала Пирс. – Выпусти все наружу. Может быть, полегчает? Глянь-ка.
Она бросила несколько маленьких предметов, приземлившихся возле ног Найквиста, некоторые из них упали прямо ему на колени. Он узнал капсулы с наркотиком киа. Жидкость сверкала оранжево-золотым цветом. Пирс держала в руке один флакон.
– Я слышала, дети принимают это все бо́льшими дозами. Они фактически вводят его в вену. Когда мы накормили этим Сумака, клянусь, я слышала, как взрывается его мозг. Найквист, ты представляешь себе, что значит обладать таким всеобъемлющим, физическим знанием своего будущего? Должно быть, кажется, что по твоим жилам проносятся предстоящие дни, как будто сама смерть спешит к тебе. Как паровоз, мчащийся в ночи. Можно ли спрятаться от нее или сбежать? Нет, я так не думаю, – сказала она, лениво пнув тело наркодилера. – Боже мой, каким же должно быть это чувство! Как волнующе. – Она подняла стеклянный флакон повыше, к лучу света. – А потом «бах» – и твоя голова разбилась о кирпичную стену завтрашнего дня. И все это время ты точно знаешь, что произойдет. Ба-бах! Неудивительно, что твое тело перестает сопротивляться.
– Отпусти меня, – вымолвил Найквист, выплевывая кровь и чувствуя, как зашатался зуб. – Пожалуйста. Просто дай мне уйти.
Пирс повернулась к нему лицом.
– Я не могу этого сделать. Я действую согласно инструкциям.
– Пирс, ты сука. Бэйл водит тебя за нос. Он тебя обманывает! – гневно воскликнул он.
– В самом деле?
– Он будет использовать тебя. Он тебя подставит.
– Я так не думаю.
– Ты ведь знаешь, что Элеанор не его дочь.
– А мне-то что? Босс хочет, чтобы она вернулась, вот и все.
– Он ее не любит. Из-за того, что она знает о Кинкейде и торговле наркотиками. Клянусь, он бы ее убил, если бы мог выйти сухим из воды. Вместо этого он пытается ее контролировать.
– Больной придурок, – усмехнулась Пирс. – Ты даже не подозреваешь, насколько далек от истины.
И вдруг раздался звук открывающейся двери.
– Ну что еще? – воскликнула Пирс, двинувшись на звук.
Оглянувшись, Найквист увидел пробивавшийся сквозь открытые двери луч света и стоявшую в проеме фигуру.
Доносились обрывки разговора Пирс с новоприбывшим.
Найквист не мог расслышать, о чем они говорят.
– Позаботься об этом, – прозвучал громкий, знакомый голос.
Это был Бэйл.
Дверь снова закрылась, и в луче света появилась Пирс. Она наклонилась и сказала:
– Последний шанс. Скажи мне, где дорогая малышка Элеанор.
Найквист заерзал на стуле. Он ощутил нарастающее раздражение, глаза засверкали вспышками красного света. С него хватит.
– Не вздумай к ней приближаться.
– Рассказывай!
Встретившись глазами с допросчицей и стараясь дышать ровно, он процедил одно четкое, холодное:
– Нет.
И в этот момент у Пирс лопнуло терпение. Она кивнула, и Джейкоб тотчас оказался рядом. Без предупреждения он яростно ударил Найквиста кулаком в область виска, еще сильнее, чем прошлый раз. Стул снова начал падать на пол вместе с Найквистом. Он почувствовал, как в глазах гаснет свет, а по лицу бежит струйка крови. Он врезался в бетонный пол и вскрикнул от боли. Пирс ринулась к нему. Схватив его за воротник рубашки, другой рукой она сильно прижимала его лицом к полу.
У Найквиста оставался один-единственный шанс.
Он глубоко вонзил зубы туда, куда смог дотянуться.
С криком ужаса Пирс отскочила, обхватив рану другой рукой. На блузке и пиджаке выступила кровь.
Джейкоб метнулся туда.
На плечо Найквиста опустился ботинок.
Раздался треск.
В глазах потемнело.
Он лежал, то приходя в сознание, то теряя его. Он услышал скрип стула и шум открывающейся двери. Какие-то шаги. Пирс что-то сказала, Джейкоб отвечал ей, но все было нечетким, каким-то размытым. Одно лишь бормотание и шорох одежды.
– Он в отключке.
Это что, голос Бэйла?
Пирс рассмеялась.
– Нужно убраться, – сказала она.
– Да, хорошо. Вы знаете, что делать. – Да, определенно, это говорил Бэйл. – Устройте так, будто он все сделал сам.
– Конечно. Как и дилер. Мы справимся.
Найквист отчаянно пытался открыть глаза.
Приступ какой-то отдаленной, словно чужой, боли.
И вдруг глаза обдало горячим светом белой лампы. Найквист прищурился, отворачивая голову, но неприятный луч следовал за ним. Промелькнула тень Пирс. В свете лампы появилась ее ухоженная рука с флаконом киа.
– Я правда не хочу этого делать, понимаешь? – сказала она.
Джейкоб усмехнулся.
Жидкость блестела на свету. Появилась другая рука Пирс со шприцем, медленно вставляющая его в крышку флакона.
Шприц наполнился оранжевой жидкостью.
Найквист попытался отстраниться, но деваться было некуда. Он лежал на полу со все еще связанными за спиной руками. И вдруг Джейкоб схватил его за плечи и крепко держал, пока Пирс наклонялась. Повернув голову Найквиста в сторону, она прижала кончик иглы к липкой обнаженной шее.
– Это то, что заставляет человека сходить с ума, – прошептала Пирс.
Найквист отчаянно вырывался, пытаясь разорвать веревки. Бесполезно.
– Я не знаю! – воскликнул он. – Я не знаю, где она! Она убежала. Я ее искал!
– Слишком поздно, друг мой. Твое время вышло.
Игла вошла в вену, и через несколько секунд по телу Найквиста проносились туманы сумерек. Глаза затуманились, и, застонав в последний раз, он вдруг исчез со склада, уносясь прочь от оков, от своих похитителей, ночи, города и, наконец, от самого себя. Теперь он понимал только одно: тиканье часов. Глубоко внутри головы раздавался медленный, постоянный шум.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Игра теней
…Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так.
Во времени есть только настоящий момент, за ним в темноте приходит следующий, сменяющийся еще одним.
Ни прошлого, ни будущего, только настоящее…
Мерцает крошечный огонек света.
Он пытается на нем сосредоточиться.
Где он?
Соберись!
Среднего размера гостиничный номер, уютно обставленный, стены и постельное белье одинакового бледно-серого цвета. Он не помнит, как сюда попал. Кажется, что невозможно ни к чему прикоснуться. В единственном окне мерцает бледный луч неонового света, как от дешевой, бракованной лампы. В комнате танцуют тени. Оглянувшись, он замечает на соседней стене зеркало, над которым висят часы. Он слышит громкое тиканье механизма. Его лицо в зеркале окутано дымом.
