«Ничего не подписывай», – сказал Нотли с привычными добродушием и терпимостью. И все же.
Корпоративная полиция отправилась в зоны на поиски родственников и подельников четверых мужчин, умерших, как и Макин. Они вышибали двери, разбивали головы, угрожали, подкупали и всеми возможными способами добились того, что людей, способных рассказать что-то важное, не осталось. Производились аресты. СМИ вставали на задние лапки и аплодировали. «„Шорн“ возглавил борьбу против банд!», «Закон и порядок для корпоративного сообщества!», «„Мы остановим наркоманское отребье“, – заявил партнер из „Шорн“!», «Корпоративщики обещают: „Безопасные улицы для наших детей!“»
Через десять дней подлинные события вокруг смерти Ника Макина были забыты. В памяти остались лишь образы Криса Фолкнера и Майка Брайанта – в меньшинстве они одолели пятерых безжалостных киллеров, трусливо прятавшихся за масками наркодилеров, к тому же лучше вооруженных.
Реальность стерлась под напором шумихи.
Крис давал интервью и позировал для камер. Защищался от нахлынувшего потока звонков от фанатов дорожных дуэлей и Лондонской торговой палаты. Лавиной сыпались приглашения толкнуть речь на банкете, мольбы предоставить изношенные детали «Сааба» и даже предложения необычных сексуальных услуг. Все смешивалось в бесформенный туман и разрывало Криса на части. На инфомодуль приходила тьма сообщений от тех же волчиц с восточноевропейскими именами и с дуэльных сайтов вроде «Дорожной лихорадки» и «Асфальт-Экстрим». Когда читал синопсисы фильмов и отчеты ИК, возникало смутное чувство, что скоро он перестанет их различать. Крис разворачивал официальную линию «Шорн» и надиктовывал по телефону их политику. Он работал над Камбоджей. КЭСА. Параной. Ассамом. Счетами Макина в Гватемале, Кашмире, Йемене. И другими.
Крис взял ремингтон и отправился на стрельбище, чтобы на голомишенях снять стресс, который старательно никому не показывал. Дробовик оставлял огромные дыры на мишенях – немекс рядом не стоял. Это дарило Крису чувство глубокого удовлетворения. Он полюбил ремингтон больше пистолета. Это ощущение заменяло ему наркотик.
Вечерами в уединении и безликости отеля с ним была Лиз Линшоу, которая создавала жесткий перегруз всем органам чувств. Вот она, обнаженная, элегантно распласталась на кровати, а вот – скользкая и мыльная в душе, прижатая к стене в комнате, обвивает его ногами, вся напряглась в предвкушении оргазма, мокрая от пота, ухмыляющаяся из-под копны спутанных волос.
Ее он тоже использовал вместо наркотика. Все походило на материализовавшийся образ с платного порноканала. Примерно каждую третью ночь Лиз не появлялась – чтобы нас не захлестнуло, Крис – и тогда он маструбировал, думая о ней. Она помогала ему заснуть и избежать саморефлексии, которая наваливалась в отеле после тяжелого дня на работе. В такие моменты он гадал: неужели так можно прожить всю жизнь?
В конце концов в отель приехала Карла.
Сперва она позвонила. Несколько раз. Крис заблокировал ее на мобильном и офисном телефоне, но Карла умудрилась выведать у Майка название отеля. Когда она позвонила ему впервые, сразу пошла напролом. Бесплотный, он висел на другом конце провода и отвечал односложно. Тогда она заплакала.
Он повесил трубку.
Крис позвонил на коммутаторную и попросил внести ее в черный список, а в дальнейшем сперва выяснять, кто ему звонит. Следом с ним связался Майк. Он был в ярости. Друг в некотором роде извинился, но Крис отчетливо слышал за извинением, что Майк думал на самом деле.
– Да, я все понимаю, Крис. Мне, правда, жаль. Но она звонила день за днем – я уже не мог ее игнорировать. Знаешь, она очень расстроена. Сильно переживает.
– Ну, блядь, не она одна, Майк. Мне бы твоя солидарность тоже не помешала. Знаешь ли, я за твоей спиной не рассказываю Саки, что ты творишь.
– Тебе нужно с ней поговорить.
– Это твое мнение, Майк, и ты имеешь на него право. Только не тебе принимать за меня решение, что делать с моим браком. Уяснил?
На другом конце повисла долгая пауза.
– Уяснил.
– Хорошо. – Крис прокашлялся и чуть сбавил тон. – Увидимся завтра в восемь. Брифинг по Камбодже.
– Да.
– Тогда спокойной ночи.
– Ага. Доброй ночи, Крис. – Интонация Майка не понравилась Крису, но он слишком злился, чтобы думать об этом.
Из ванной появилась обнаженная Лиз, яростно вытирая волосы полотенцем.
– Кто звонил?
Крис отмахнулся:
– Да так, Майк. По работе.
– Что-то выглядишь ты при этом слишком злым.
– Дело в Камбодже.
– Мне стоит об этом знать?
Крис выдавил улыбку.
– Не сомневаюсь, ты много о чем хотела бы знать. Но давай поговорим о Марсе.
Лиз швырнула в него полотенце.
– Я все равно вытащу из тебя, – пообещала она, приближаясь.
На следующее утро по дороге на работу Крис вспомнил, с какой интонацией Майк говорил накануне, и задумался, не решит ли друг возобновить разговор после брифинга. Он прокручивал в голове злые ответные реплики, пока кэб огибал Гайд-парк.
Однако воспользоваться ими Крису не довелось. В тот день позвонили из Голливуда, и Майк только и трещал, что о мифических лицах, вовлеченных в процесс, и о том, что их имена, возможно, обессмертят на экране Тони Карпентер или Эдуардо Рохас.
Еще несколько раз за неделю позвонила Карла, а потом внезапно явилась на ресепшн отеля и спросила его. К счастью, в ту ночь Лиз Линшоу решила не приходить. На миг его посетила жестокая мысль: не попросить ли сотрудников ресепшн прогнать Карлу? Но затем он поймал свое отражение в зеркале и скорчил гримасу. Переоделся в чистое, дополнил образ парой обычных ботинок и спустился в фойе.
Карла сидела на диване, безукоризненная в полинялых джинсах, которые они покупали вместе, ботинках и изящной кожаной куртке. Заприметив Криса, она встала и с вымученной улыбкой направилась к нему.
– Итак, звезда все же удостоила меня аудиенции. Ну, как ощущения – радуешься вновь обретенной популярности?
– Что тебе нужно?
– Мы можем подняться к тебе?
– Нет.
Она специально обвела взглядом тихую эстетскую суету фойе. Когда заговорила, в ее голосе почти не звучала обида.
– У тебя там кто-то есть?
– Не веди себя как стервозная сучка. Нет, там никого нет. Боже, Карла, причем тут любовницы и измены. Это ты меня бросила, мать твою.
– Поэтому ты собираешься орать на меня здесь?
Он сглотнул и понизил голос.
– Там есть бар. Можем пойти туда.
Она пожала плечами, но безразличие явно имитировала.
Они присели в углу бара. Карла глядела на него искоса, в глазах поблескивали непролитые слезы. Крис знал, что она недавно плакала. Он замечал такие вещи, теперь его гнев потихоньку подтаивал и в сердце прокрадывалось предательское тепло. Но он раздавил росток зарождающегося чувства. С выжидательной улыбкой перед ними выросла официантка в униформе. Он заказал себе «Лафройг» и спросил Карлу, не желает ли она чего-нибудь, подметив, как формальный тон ее ранил. Карла покачала головой.
