Лиз Линшоу резко перевела взгляд:
– Прости?
– Я про то, как она знала, что…
– То есть для тебя я шлюха с искусственными сиськами, стонущая по заказу? Ну, спасибо большое, Крис. Спасибо, мать твою, огромное.
– Лиз, я не… Я не то хотел сказать. Это… – Он пытался найти объяснение тому, что имел в виду – что Лиз вписывалась в изящную, гладкую реальность его жизни в отеле. – Боже, ты красивая, вот что я пытался сказать. Слишком красивая, чтобы казаться реальной.
Так лучше? Вероятно, именно это Карла имела в виду. Ну, и про сиськи она была права.
Лиз обхватила ладонями свои груди и поднесла к нему. Ее лицо исказил гнев, отчего жест утратил эротичность.
– У тебя с ними какие-то проблемы? Странно, потому что раньше, когда ты зарывался в них лицом, все было в порядке. Знаешь ли, Крис, они – часть меня. Я здесь. Настоящая. Целиком и полностью. Я не пытаюсь продать себя по частям словно товар.
– Нет? – сквозь пустоту в грудной клетке начинал понемногу просачиваться гнев. – Тогда зачем отправлять мне фрагменты твоей порнокарьеры? Старое доброе ретушированное видео двух лесбиянок? Разве это не попадает в категорию сбыта товара?
Лиз уставилась на него:
– Что за хрень ты несешь?
– Ой, ладно тебе, Лиз. Будешь отрицать, что снималась в порно?
– Не буду. – Что-то в ее лице переменилось. – Тогда это был лучший способ заработать денег. Мне другое интересно: почему ты мне никогда не рассказывал, что дрочишь на эти видео.
– Лиз, ты сама мне его послала.
– Не посылала, Крис.
– Хочешь сказать, видеоклип с тобой и блондинкой-профурсеткой мне отправила не ты?
Лиз вздохнула и снова облокотилась на изголовье. Она смотрела вдаль, судя по всему, погрузившись в свои мысли.
– «Владения Донны», – пробормотала она.
– Прости?
– «Владения Донны». Так назывался тот фильм – классическая эротика. Я была Донной Фобос, доминатрикс в спортивном зале. – Она улыбнулась, но невесело. – Так, кинцо для детишек.
Крис сделал неловкий жест. Он был почти уверен, что покраснел. Лиз Линшоу кивнула.
– Тебя возбудило, по ходу. Верно?
– Эм… – Крис отвел глаза.
Лиз снова вздохнула.
– Да ладно, не переживай из-за этого. Порнуха на то и рассчитана. Если она не заводит мужика, он и не мужик, собственно. Молодые титьки должны возбуждать, а там на экране было аж четыре, и они терлись друг о друга, и пропорции увеличены. С тем же успехом можешь смущаться из-за четырех дорожек порошка из КЭСА, благодаря которым ты бодрствуешь всю ночь. Крис, это тот же наркотик. Очищенный, сверхмощный секс-наркотик, который бьет в самую точку и заводит не по-детски. – Лиз выдала очередную усталую улыбку. – Так я тебе понравилась?
Крис прокашлялся:
– А ты действительно занималась этим? Ну, ты понимаешь…
– С девочками? – Она пожала плечами. – Да нет. Конечно, когда тебе лижут клитор, неприятным это не назовешь, и какая разница, кто это делает – мужчина или женщина. Когда привыкаешь, что человек шесть-семь наблюдают за процессом на камеру. Удивительно, как быстро это происходит. Но я никогда не была лесбиянкой на практике, даже бисексуалкой. Все это чистой воды спектакль, Крис. Работа и не более. Ах да, и если снимаешься исключительно с девочками, взнос по медицинской страховке становится ниже. Меньше риск и меньше износ на работе.
– Но зачем? То есть как ты туда попала?
На этот раз ее улыбка выглядела вполне искренней. Лиз раскрылась. Покачала головой, потянулась за сумочкой и стала копаться в ней.
– Ну, меня не похищали торговцы живым товаром, если ты на это намекаешь.
Она нашла погнутый, смятый косяк и зажигалку. Снова облокотилась о спинку кровати и закурила. Закашлявшись, Лиз прогнала рукой небольшие воронки из дыма.
– Хочешь? Нет? Уверен? – Она втянула облачко дыма, задержала ненадолго, а затем выдохнула. Оценивающе взглянула на янтарный кончик косяка. – Суть вот в чем – послушай всякое евангелическое дерьмо, вроде того, что толкает Симеон Сэндс, и будешь считать, что все мы секс-рабы, разве что не называем себя так. Всех нас похищают, накачивают наркотиками, все мы жертвы нечестивых помыслов, похоти, мыслей об инцесте – мне кажется, парни вроде Сэндса, особенно Сэндс, – трубят об этом направо и налево. Только одна рука у них лежит на кафедре, а вторая теребит внизу. – Лиз криво усмехнулась. – Но все не так, Крис. Я хочу сказать, что порноиндустрия не заявляет, мол, все мы шлюхи с мокрой пиздой, которые ждут не дождутся, когда нам присунут. Забудь. Хочешь, чтобы все было эффективно и рутинно, глянь порнушку. Крис, все просто – это работа. Более или менее профессиональная, в зависимости от того, с кем сотрудничаешь, и оплачивается аналогично – смотря кто работодатель. Только никто никогда не заставлял меня делать то, что мне не нравилось, и никто не пытался меня остановить, когда я решила уйти.
– Думаешь, остальные такие же, как ты?
Лиз снова задержала в себе дым. Нахмурилась, выпустила струйку.
– В мире? Нет. Я слышала жуткие истории о том, что происходит на Коста-Рике и в Таиланде. До сих пор слышу. Не мне тебе об этом рассказывать, Крис. Ты ведь этим зарабатываешь на жизнь. Предпринимательские зоны, политическая нестабильность. Рыночные силы, слабые правительственные структуры, бедных наебывают. В прямом смысле, в данном случае.
– Ах, ну да. – Криса задело то, каким непринужденным тоном она это сказала. – То есть все, с кем ты работала, сияли от счастья?
Лиз выдохнула облако дыма и озадаченно взглянула на него.
– Нет. Даже в Копенгагене есть повернутые на голову девчонки. Та блондинка из «Владений Донны», Рената какая-то, полячка вроде. Ну и идеи ее посещали, очень странные, а титьки были невообразимые. Она посетила трех разных пластических хирургов, прежде чем нашла чувака, который вставил ей те имплантаты, а затем у нее постоянно возникали проблемы с ними. Так что, знаешь, может, в ее случае Симеон Сэндс и был прав. Она полезла мараться в порнографии, потому что папаша в детстве ее насиловал. Но, честно, по мне, ей просто не хватало мозгов. Да, Крис, найдутся женщины, которые пойдут сниматься в порно после того, как в детстве с ними жестоко обращались – в этом есть логика. Но большинство, с кем я работала, походили на меня – люди без комплексов, может, даже чересчур раскованные, готовые выставлять себя напоказ и желающие сделать медиакарьеру. А пока не случился грандиозный прорыв, они снимались в порно. Я отправилась в Копенгаген, собиралась радиопиратствовать в свободном городе Христиания
[27]. В итоге попала в датское порно. Работа не такая пыльная, как в пиратских СМИ, а платят лучше. Так продолжалось несколько лет – ощущения были странные, все казалось иным, но я кое-что о себе узнала, что вряд ли открыла бы при другом раскладе. Кроме того, мне удалось сколотить приличное состояние. Конец истории. И счастливый конец, надо сказать.
