Господи! Только этого не хватало!
Злой голос короля.
– Я могу помочь! – вдруг отчаянно вскрикнул снаружи лекарь, явно пытаясь прорваться обратно в спальню.
– Не можете! – Я впервые слышала, чтобы Ван был так взбешен. – На нее не действует магия! И травки ваши дурацкие – тоже!
– Но у меня есть кровь эара! У леди смертельная рана! Она умирает!
– На леди больше не действует кровь эара! – зло процедил брат, и снаружи послышался грохот, как если бы он отбросил от себя что-то увесистое. Или наоборот – придвинул ногой поближе к двери, чтобы никто больше не пролез. – Ступайте домой, господин да Лоро. Здесь вы ничем не поможете.
– Что с ней? – Ох, это уже король.
– Небольшая неприятность! – издевательским тоном отозвался Ван. Вот же дьявол. Явно подслушивал снаружи вместе с Асом! – Пребывание вне дома плохо сказалось на ее здоровье! Но вам, ваше величество, нечего беспокоиться – леди прекрасно обойдется без вашего сочувствия!!!
– Еще одно слово, скарон, и ты пожалеешь!
За дверью что-то шумно плеснуло, а потом загудело, как трансформаторная будка или же как невесть откуда взявшаяся там молния, угрожающе расчертившая коридор от стены до стены.
– Никто туда не войдет, – жестко сообщил в пространство брат. – Никто не тронет ее. И никто нам не помешает. Вам понятно, сир?
Я только глаза прикрыла.
– Гор, задержи его. Не дай войти. Не хочу, чтобы кто-то видел…
– Молчи, Гайдэ, – жалобно посмотрел на меня перепачканный в крови Бер. – Молчи. Мы не можем ее остановить!
– Гор…
На меня в упор глянули страшные глаза Адаманта, а потом сразу же исчезли. В стороне снова хлопнула дверь, послышалось еще более угрожающее рычание, странный шум, как будто у нас в гостиной бушевала настоящая буря. Но все стихло так же внезапно, как и началось. Только голос Гора прозвучал в оглушительной тишине – ровный, потусторонний:
– Ван прав, ваше величество: вы ничем не можете помочь. И ваш лекарь здесь лишний. Гайдэ ранила Тварь. Ядовитая. Мы не успели этому помешать. Но рана почти зажила. Все было в порядке. Еще бы два дня… но теперь этого не будет. Потому что рана снова открылась. И даже кровь эара тут не поможет, поскольку мы и без того использовали все, что могли.
Я осторожно приподняла голову и прикусила губу: из живота так обильно лило синей гадостью, что Бер и Ас даже вдвоем не могли ее остановить. Ас не успевал менять тряпки, постельное белье уже пропиталось насквозь. Бер лихорадочно вдевал нитку в нашедшуюся тут же иголку, но это было все равно, что пытаться остановить прорвавшуюся дамбу, вычерпывая воду ведром. Слишком много крови. Как я еще сознание не потеряла, ума не приложу. Видимо, «синька» все же помогала, как-то сдерживала яд… а яд был: все старшие Твари смертельно ядовиты. Высшие Твари – тем более. И то, что я до сих пор жива, явно не моя заслуга.
Спасибо тебе, Ли-Кхкеол, за твой бесценный дар. Спасибо, брат. Ты в очередной раз спас мне жизнь.
– Не останавливается, – в отчаянии прошептал Бер, посмотрев на меня полными ужаса глазами. – Совсем не останавливается!
Я сжала зубы.
– Значит, надо прижечь.
– Что?!
– Надо прижечь, – как можно тверже повторила я, чувствуя, как испуганно дернулись от этих слов братья. – Ас, твой огонь на меня почему-то действует. Греть железо в очаге долго. Поэтому придется тебе… руками.
– Нет! – невольно отшатнулся скарон, в ужасе на меня уставившись.
– Да, черт возьми! – не сдержавшись, рявкнула я. – У меня времени осталось две минуты! По-другому ее не остановить!
– Я изуродую тебе весь живот!
– Да плевать на него десять раз!!!
– Ты умрешь от боли… – прошептал брат. – Мне придется… целиком… Гайдэ, ты сойдешь с ума! А у нас даже болотника больше нет!
– Плевать, – я измученно откинулась на подушки и обессиленно закрыла глаза, чувствуя, как быстро течет по коже вязкая жидкость. – Делай. Пожалуйста, делай, пока я не передумала.
Ас до боли сжал кулаки, крепко зажмурился, а потом тихо велел:
– Бер, выйди. И никого сюда не пускай. Позови Гора. Он удержит ее, если снова придется… быстрее. Пожалуйста. И сними с меня амулет.
Рядом со мной послышался тихий шорох, неясный звук чужих шагов, шелест отодвигаемый простыней… мокрых, как и все вокруг. Что-то звучно закапало на пол. Потом кто-то не выдержал и отшвырнул мокрые тряпки подальше. Наконец рядом опустился второй брат и, крепко взяв меня за руку, тихо сказал:
– Я здесь, Гайдэ. Не бойся, я тебя удержу.
– Я не боюсь, – прошептала я, не открывая глаз. – Ничего не боюсь, кроме того, что если не справлюсь, вас утянет туда тоже. Ас, давай. Только подушку дайте в зубы, что ли… там король еще торчит?
– Да, – почему-то усмехнулся Гор. – Не волнуйся: Ван костьми ляжет, но его не пропустит.
– Хорошо. Не хочу его больше видеть. И не хочу, чтобы видел он.
Наконец на мой живот осторожно легла горячая ладонь.
– Будет больно, – неслышно сказал Ас. – Будет очень больно. Прости.
– Главное, чтобы быстро. Раз и – струп. Остальное я выдержу.
Гор, низко наклонившись, прижал меня к постели, обхватил поперек груди, старательно обездвиживая. Я заранее сжала зубами подушку, уже чувствуя, как стремительно утекает время. А потом в комнате полыхнуло.
В самый первый миг я не почувствовала ничего. Просто яркая вспышка ударила по сомкнутым векам, да что-то мягко толкнуло кожу на животе. Потом пришло ощущение жара, от которого тут же затрещали волосы. Затем появился запах горелого. А уже потом я приглушенно взвыла и выгнулась так, что брат едва меня удержал. Казалось, в моем животе снова поселилось тупое бревно. Казалось, оно снова тяжело ворочается, стремясь раздавить внутренности и вытащить их наружу. Только на этот раз бревно было горячим. Нет, оно было БЕЗУМНО горячим. Таким, что я, хотя и поклялась себе, что рта не раскрою, заметалась по постели и закричала так, что у нас, кажется, лопнули все зеркала в доме.
На какое-то время я ослепла, оглохла и забыла обо всем на свете, зная только то, что мне очень больно. Боль затопила все вокруг, она была повсюду. Горячая. Жгучая. Она, казалось, поселилась где-то глубоко в животе, терзая и терзая мои бедные внутренности, с каждым мгновением превращая их в пепел. И она все никак не кончалась, заставляя корчиться, дрожать всем телом, сглатывать внезапно выступившие слезы и тихо выть в изжеванную подушку.
– Прости… – спустя еще одну вечность, прошептал невидимый Ас, осторожно гладя мое исказившееся лицо. – Прости… прости меня, Гайдэ…
Я смогла только застонать – на большее просто не осталось сил. Боль терзала такая, что мне было просто ни до чего. Ни до него, ни до возобновившегося шума за дверью, ни до сорвавшегося на полубезумный вой Лина, бешено царапающего перила на лестнице… вообще. Мне просто было очень плохо. Так плохо, как, наверное, еще никогда в жизни.
