По этой же причине мои братья вынужденно торчали снаружи – на козлах и на подножках, старательно изображая личную охрану состоятельных господ. Точнее, очень состоятельных и очень-очень знатных господ. Таких, что стражи на всех трех воротах немедленно отдали нам честь и дружно вытянулись во фрунт, провожая экипаж горящими взорами.
Этот день должен был стать последним, проведенным нами в столице. Поэтому мне хотелось, чтобы нас запомнили. И хотелось, каюсь, слегка побезобразничать перед отъездом, при этом отлично зная, что наказать меня за это или хотя бы вежливо пожурить никто уже не успеет.
Для последнего бала я намеренно выбрала старое платье – белое, как снег, с широкими, расклешенными от локтей рукавами и летящим подолом из слегка поблескивающей ткани, которая привлекла так много внимания в прошлый раз. Выбрала я его, разумеется, умышленно, а не только по той причине, что новых платьев не осталось. И для того, чтобы таким необычным способом обозначить финальную точку своего пребывания в Рейдане. Дескать, как начала игру, так же лихо ее и закончу. На той же дерзкой ноте. Однако чтобы во второй раз не дразнить общественность и не нарушать здешние устои (на маскараде еще простительно, а вот сейчас бы меня точно не поняли), то я его перешила, а сверху набросила еще одно платье. Из тончайшего черного кружева, купленного по случаю за сумасшедшие деньги.
Это были мои цвета: непроницаемо черный и ослепительно белый. Как мой Знак. Как придуманный братьями флаг. Как, наконец, две сущности, которыми я попеременно показывалась посторонним. Белое – как знамя Ишты, знак леди Гайдэ, которой я какое-то время все-таки была. И черное – как доспехи Фантома, знак Гая и искусная маска, прячущая мое узнаваемое лицо.
Я была довольна: все мои мысли смогли реализоваться в этих контрастах. Все, что я хотела сказать окружающим и самой себе. О своих планах. О своей сути. О своем прошлом и будущем.
Чем не прощальный аккорд к красиво сыгранной партии?
В качестве завершающего штриха я подвела глаза, чего никогда раньше не делала, озаботилась вечерним макияжем, который подчеркивал мою необычную внешность. Полностью избавилась от надоевших шляпок и оставила на голове лишь небольшую белую нашлепку: то ли тиару, то ли крохотную корону, собранную из складок белоснежного шелка, от которой струился такой же полупрозрачный шлейф, гордо спускающийся от макушки вдоль спины и до самых пяток.
Красиво вышло.
Даже братья это признали. А Эррей, когда увидел, вообще онемел: такой я ему еще никогда не показывалась. А когда я соизволила пояснить истинный смысл этой сложной арифметики, он проникся. И уважительно склонил голову, глядя на мой необычный наряд совсем другими глазами. Потому что, как сказал Ас, это в своем роде тоже были доспехи. Не менее действенные в словесных дуэлях, чем адарон на настоящем ристалище. Они, если правильно посмотреть, могли сказать обо мне больше, чем все остальное. И именно ради этого я так оделась сама и попросила соответствовать бывшего лен-лорда та Ларо.
Правда, в отличие от меня, Эррей оказался гораздо ближе к образу Фантома, чем я. Его камзол был совершенно черным, классического покроя, почти без украшений. Только несколько сделанных под заказ серебристых полос расцвечивали его, как молнии. Да белоснежная рубаха бросалась в глаза. И если по отдельности ничего экстравагантного в этом не было, то рядом со мной… да еще зная о том, кто мы есть…
Когда Эррей взял меня под руку и показал в таком виде братьям, Бер восхищенно прищелкнул языком.
– В точку, сестренка! Вы смотритесь великолепно!
– Мы смотримся, как пара, – строго поправила я брата, залезая в карету. – И именно парой мы сегодня и будем. Во всех смыслах.
Всю дорогу Эррей старательно молчал, украдкой меня разглядывая и, видимо, прикидывая, как себя вести рядом с такой спутницей. Я молчала тоже – мне было над чем подумать. Лин тихонько лежал у меня в ногах, задумчиво прислушиваясь к грохоту колес по мостовой. А скароны неприметными тенями болтались снаружи: Бер, как всегда, на козлах. Ван рядом с ним. Ас и Гор сзади, тщательно оберегая карету от ненужного внимания.
Когда мы подъехали к крыльцу королевского замка, к экипажу тут же подлетели многочисленные слуги в попытке открыть дверцу важным, почти опоздавшим, но явно непростым гостям. Однако были тут же оттеснены спрыгнувшими сверху скаронами и отосланы вон. Чужаки рядом со мной были никому не нужны. И рядом с Эрреем – тоже. Сегодня мы собирались играть так, как никогда раньше. И сегодня же мы собирались по-настоящему блистать.
– Прошу вас, леди, – улыбнулся краешком губ Рорн, галантно подавая мне руку и, как истинный кавалер, ведя к ступенькам первой за этот вечер лестницы.
Братья, проконтролировав нас до самых дверей, дружно хмыкнули и, серьезно озадачив слуг, молниеносно растворились в темноте. Собственно, без масок их внутрь все равно бы никто не пустил – в дополнительной охране гости короля не нуждались. И телохранителей с собой, естественно, не приводили, дабы не оскорблять его даже намеком на недоверие. Поэтому ребят пришлось оставить снаружи. Но мы для того и дожидались позднего вечера и почти полной темноты, чтобы они могли без помех добраться до нужного места и проскользнуть внутрь незамеченными. Через тот самый потайной ход, о котором уже почти месяц как отлично знали.
– Леди Гайдэ из Фарлиона! – громогласно объявил уже знакомый мажордом, стоило нам только появиться на пороге. Но в этот раз я была начеку – едва его увидела, тут же заткнула одно ухо и поэтому не пострадала, когда в него проорали во всю мощь своих недюжинных легких.
Главный зал замка, разумеется, был полон до отказа. Но в нашу сторону почти никто не повернулся – не до того им было, когда где-то посреди богато одетого народа запросто бродило Его Коронованное Величество, которому все непременно желали попасться на глаза.
Я мельком оглядела разодетую в пух и прах толпу, удовлетворенно убедилась, что никому до нас нет дела, мысленно хмыкнула, поняв, что опять нарядилась нестандартно, и машинально тронула три амулета, вылезшие из-под тонкого лифа. Это не мои – братьев, которые после пробуждения стали им не нужны. Оказывается, проснувшаяся магия снова изменила их дейри, и теперь знаки Тени на них, хоть и не пропали полностью, стали практически не видны. В отличие от моей ауры. Поэтому сразу после похищения они отдали свои артефакты мне, позволив скрыть ненормально белую ауру и избавить присутствующих от соблазна рассмотреть ее поближе.
– Ну что, готова блеснуть? – лукаво покосился Эррей, держа меня под локоть.
– А ты?
– Еще как.
– Терпи. Парни дадут знак. Им еще антураж создавать, место нам приготовить… хочу, чтобы все было красиво.
Эррей тихо хмыкнул.
– Все будет красиво, Гайдэ. Для этого хватает и тебя одной.
– Ой, какая знакомая леди… – вдруг воскликнули откуда-то снизу, и меня, как когда-то давно, бесцеремонно дернули за подол. – А я вас, наверное знаю, да?
