Напрягаться не было нужды. Из-за крови кернички, что текла по его жилам, и магии ночи он был на пике своих сил. Сначала исчезли ноги, скрытые озёрной водой, после разведённые руки, затем туловище до самой шеи, и вот тогда надо было видеть её лицо — испуганное, бледное, встревоженное. Его тело рассыпалось в багровый туман, поднявшийся над водой.
Боги, как давно он этого не испытывал, как давно он не летал…
Разбитая на сотни частиц бренная оболочка воспарила над озером, залитым лунным светом, поднялась выше, спиралью пролетая через густой предзимний воздух, вбирая в себя его влагу и крупицы застрявших в лесу запахов, и опустилась обратно на песок, под ноги полукровке, которая не смогла от потрясения даже встать. Конор не стал её долго мучить и вернул себе по капле прежний облик, также, как и утратил его до этого. Красный туман соткал привычные конечности, торс, голову, вернул даже повязку на животе, и Конор повернул шеей, разминая её. ещё до того, как полностью появился.
Змейка сидела с открытым ртом и не собиралась его закрывать. Когда начальный шок прошёл, она вскочила и попятилась, чертыхаясь, как старый пещерный гном.
— Что это? — выдохнула она в конце своей тирады. — Ты призрак?
— Нет. Первый созданный в лабораторных условиях вампир, — был ей весьма красноречивый ответ.
Конор не планировал, но всё равно наслаждался сменой выражений её лица, от потрясения до испуга, от непонимания до паники.
— Но… как?
Он просто пожал плечами.
— Я и сам не понимаю до сих пор, как это удалось Лэлеху.
— Лэлех? Тот самый…
— Да. тот самый эльф, доказавший, что от укусов упырей его сородичи умирают Он задался вопросом, что будет, если его попытается обратить сехлин, и пришёл сюда. В Недх. Императрица любезно позволила ему проверить, что с ним станет, если она обратит его. Он выжил, обращённый самой Тишлали. Теперь он её советник, лекарь, учёный и чудовище, что проводит опыты над всеми, кто ему под руку попадётся.
— Он сделал с тобой… это? — она продолжала пятиться, и он не стал её останавливать.
Ей нужно было время, чтобы всё это понять. И принять.
Конор вышел из воды, ничуть не жалея о том, что ради этого представления промочил ноги, и уставился на полукровку.
— Ты напоила меня своей кровью. Как ты узнала?
— Я… Я же керничка.
— Неплохая попытка.
Она вздохнула, стараясь не смотреть на него.
«Теперь-то чего бояться».
— Я просто знала, что это поможет.
Она уловила его недовольство таким ответом и махнула рукой.
— Ты поверишь мне, если я скажу, что услышала голос, который мне подсказал, что делать?
— Я при тебе только что превратился в туман, думаешь, не поверю в голоса в голове? — хмыкнул он и столкнулся с её растерянным взглядом. — Ладно. Ты хочешь услышать мою историю?
Она судорожно кивнула.
— Наёмники, подосланные всеми, кому не лень, в том числе и моим отцом, после моего побега из Леттхейма, загнали меня к самой границе Фулгура, — начал он и прервался, размышляя, стоило ли ей это всё рассказывать. Но он уже начал. А она и так слишком много знала. Что будет дальше, он разберётся позже. Раз они начали вскрывать этот нарыв, то надо было довести дело до конца. Поэтому он продолжил: — Я свалился без сил в занесённый снегом овраг в ожидании смерти. Я почти истёк кровью. Той ночью меня нашёл Лэлех. Он одержим идеей создать вампира, более совершенного и сильного, чем сехлин. А потом он бы создал для императрицы великую армию. Я был для него идеальным подопытным, потому что в моих жилах текла кровь ан Ваггардов. а наш род отличался долголетием и отменным здоровьем. К тому же я был неважен, приговорён к смерти и отвергнут собственным народом. Лэлех на месте попытался что-то сделать, но… было поздно. Я умер.
Змейка вскинула на него глаза, по-прежнему испуганные, но внимательные. Ей было странно это слушать, а ему — рассказывать. Она даже не представляла, что была единственной, кому он это поведал. Единственной, кто знал, что Конор ан Ваггард умер пятнадцать лет назад.
— Эльф забрал моё тело в Фулгур, где продолжил опыты. Он долго истязал меня, пока ему в голову не пришла гениальная идея заменить моё сердце на то, которое он вырвал из груди недавно умершего знатного сехлина. А потом я очнулся словно после долгого сна, обнаружив в себе нестерпимую жажду. Вместе с возросшей физической силой и скоростью, у меня была неуязвимость к солнцу. Без всяких чар.
Полукровка молчала, да и что она могла сказать. Перестала пятиться — и то хорошо.
— Я стал служить Лэлеху, — проговорил Конор, не удержавшись и добавив в голос толику прорвавшейся ненависти. — Несмотря на всё его безумие, я верил ему. Я чувствовал благодарность за спасение своей жизни. Так я стал одним из стражников самой императрицы.
Он обернулся к озеру, закрывая глаза. Рассказывать об этом было тяжелее, чем он предполагал. Сквозь чёрную мглу воспоминаний донёсся хриплый голос полукровки:
— Что было дальше?
— Как бы Лэлех ни пытался, он не мог создать подобное мне. С наступлением ночи я приобрёл возможность обращать своё тело в туман, чем и воспользовался, чтобы сбежать в итоге. Произошло это, когда Лэлех стал причинять мне боль во время исследований, а потом и вовсе запретил покидать его лабораторию. Я узнал, что мой «создатель» собирается расчленить меня, чтобы попытаться сотворить больше таких, как я… Я сбежал.
— Дальше, — глухо попросила керничка.
— Я отправился за пределы Недха, чтобы навести порядок в своей голове. Днём я не испытывал ничего ненормального, чувствуя себя, как человек, но к ночи все мои способности пробуждались. Как и жажда.
— Как же ты тогда…
— Сначала я её не контролировал. Я мало что помню из того периода. Скольких убил, как долго это продолжалось… Спустя несколько лет я понял, что отсутствие крови делает меня человеком. Что-то из моих способностей сохраняется, но… Без крови я по-прежнему человек.
— Бессмертный. — не вопрос, не утверждение, просто слово, выброшенное вдогонку к другим.
Конор обернулся, но не смог посмотреть на неё, уставившись куда-то в лесную темноту.
— Думаю, что да. Я перестал стареть.
— Я… Я… — попыталась она что-то сказать, но ком застрял в горле.
— Да. Такова история.
— Тебя использовали.
— О. спасибо, я и так знаю, — он усмехнулся.
— Ты не должен молчать. Нужно… — она шагнула к нему, намереваясь опять искать какие-то пути для спасения его давно сгинувшей чести. Сейчас это было даже приятно.
«Надо завязывать с этим».
— Не неси бред, змейка. Меня убьют, если поверят в это. Теперь я одинаково не переношу и Сынов Молний, и имперцев. Я был пешкой в их руках. И я был слеп, я был незаслуженно верен и благодарен им. А что касается брата… Ну что ж, у нас с ним наконец-то состоялся мужской разговор.
