Множество судеб могло навсегда разрушиться. Кто-то, конечно, вернётся домой, но многие останутся лишь в воспоминаниях, а в реальности сгниют на поле сражения. Осознавать это было тяжело, но ещё хуже становилось от того, что в рядах бесстрашных воинов Севера, отправлявшихся на великую битву, были и знакомые Лете люди. Она могла не услышать больше звонкий смех Берси и грубый лепет Хруго, который почти не знал всеобщего языка, но странно умел понимать его; могла не поглядеть вновь в строгое лицо Торода и понять, что он также полон надежды и смелости вернуть своей земле былую жизнь; могла не оказаться больше рядом с его братом и не поймать его тяжёлый взгляд.
Она уже хотела, чтобы он вернулся. Сейчас же. Вернулся с язвительными словечками, но с теплом его кожи, пахнувшей сладкой морской солью, с презрением в глазах, но с нескрываемым желанием быть ближе к ней. Что бы он ни говорил, как бы он это ни говорил, она чувствовала, как что-то внутри него рвалось к ней. А ведь она могла видеть его сегодня в последний раз.
Лета так и не смогла отыскать его в толпе воинов и ушла со стены с омерзительным чувством печали.
— Ты уверена? — спросил Родерик, когда она открыла дверь, собираясь вернуться к себе.
— Даже если ты мне не поможешь, я всё равно пойду за вами, — ответила Лета. — Можешь настучать Логнару, но я найду способ сбежать от него. Ты же знаешь меня.
— Ещё бы. — он ухмыльнулся. — Я не брошу тебя наедине с Логнаром.
— Спасибо, — произнесла она, поворачиваясь к двери.
— И… Лета, — остановил её вдруг Родерик. — Извини, что срывался на тебя. Я… Мне было трудно.
— Я понимаю. Но, не сомневайся, увижу у тебя ещё раз тот пузырёк…
— Я никогда больше не притронусь к отварам.
— Так и быть, я тебе поверю.
Расставшись на тёплой ноте, которой у них с Родериком давно не наблюдалось. Лета отправилась к себе в комнату. Надо было выспаться перед путешествием в Лаустендаль. Она шла. испытывая до боли знакомое чувство. Когда-то её тоже уговаривали остаться в безопасности, а она сбежала, ничуть не гнушаясь тем, что ей нужно было провести три недели без выхода в тесной кладовке на илиарском корабле. Вспомнив это, она улыбнулась.
«Отец… Что же сейчас заботит тебя?» — промелькнула быстрая мысль.
Знал ли Дометриан о том, где она и что собирается сделать? На что она идёт ради помощи Марку?
Если знал, то вряд ли захотел бы её останавливать. Казалось, в их последнюю встречу Лете удалось расставить все точки, намекнуть, что у неё был свой собственный путь и что в Китривирию она вряд ли теперь вернётся. Но это не отменяло того, что иногда ей этого хотелось. Она скучала по отцу, хотя едва лишь знала его.
Приоткрытая дверь комнаты оборвала все её мысли. Лета осторожно приблизилась к ней и открыла полностью, держа руку возле кинжала. По полу полз тёплый свет от горевших поленьев в камине. В кресле перед ним сидел некто, а на полу рядом стояла высокая тёмная бутылка, из тех, что они принесли с собой с Аш-Краста. Девушка увидела знакомые колени, обтянутые вельветовыми брюками, и издала отчаянное фырканье. Лиам даже в скверных северных условиях умудрялся одеваться так, будто он собирался прогуляться по Журавлиному дворцу в Грэтиэне.
— Хочешь свести меня с ума, Айнелет, выбери более щадящий способ. — прошелестел эльф, подбирая с пола бутылку.
— Даже спрашивать не хочу, что ты имеешь в виду, — отозвалась Лета, захлопывая за собой дверь.
Значит, он хотел устроить тут трагедию, ну так она ему это обеспечит в лучшем свете.
— Нет нужды. Ты сама знаешь, что, — он отхлебнул из бутылки.
Голос его звучал низко и отчуждённо. Голос, который она всё ещё любила, показывал, что его хозяин пытался быть неуязвимым.
— Не трогай Конора.
— Произнесёшь его имя ещё раз — пожалеешь.
— Серьёзно, Лиам, угрозы?
Он вскочил с кресла и швырнул полупустую бутылку в стену, окропляя её кровавыми пятнами вина. Лета проводила глазами сползшие на пол осколки.
— Ты что делаешь? — бесцветно произнесла она.
Эльф не ответил, разворачиваясь, отходя обратно к камину.
— Ты притащился сюда пьяным, в надежде, что я поведусь на твои провокации и устрою ответный скандал? — Лета взмахнула рукой. — Тебя это что, заводит?
— Честно говоря, да, — проговорил он, заставляя её покраснеть, но благо он этого не видел. — Но я не за этим пришёл. Ты делаешь мне больно, Айнелет.
— А ты — мне, — парировала она. Он обернулся. — Тем, что заставляешь чувствовать меня обязанной тебе.
— Я только хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
— И ты проявляешь свою привязанность таким вот образом?
Пухлые губы сжались в тонкую линию.
— Я просил тебя решить. Ты не решила. Я взял всё в свои руки.
— Ты не подумал, что мне нужно ещё время?
— Ну сколько можно! — воскликнул он, отпихивая коленом кресло. — Я дал это время, но тебе оказалось мало! Ты ведёшь себя как ребёнок!
«Это я-то?»
— Забыл. — Лиам принялся нарезать круги возле камина. — Я забыл, что ты всё ещё так юна…
— Ох. давай. Заводи эту песню о том, как ты стар, на целых два века меня обскакал, чтоб их… Ты устал ждать моего решения, Лиам? Да для тебя с десяток лет пройдёт незамеченным!
— А за это время ты определишься, ага? — он остановился, вцепившись руками в спинку кресла. — Я не понимаю, зачем тебе вообще нужно время. Ты либо со мной, либо нет. реши это сразу!
— Да я даже «нет» ответить не смогу, потому что ты требуешь меня в качестве платы за помощь Марку!
— Чтобы ты уяснила, что я не намерен отпускать тебя, — понизил голос эльф.
— Я не твоя собственность!
— Думаешь, я позволю тебе снюхаться с тем наёмником? Чтобы он сделал то, о чём мечтает с самой первой встречи с тобой? Нет, Айнелет. Ты пока этого не понимаешь, но ты моя.
Глаза Леты сузились.
— Я не твоя собственность.
Он подскочил к ней, с горящими от ярости глазами, но она не сдвинулась с места.
Можжевеловый аромат его кожи, смешанный с вином, был так силён, что ей захотелось провалиться сквозь пол на нижние этажи. Она отвернулась, чтобы ненароком не угодить в плен его бесовских глаз — тёплого янтаря и ледяной морской глубины.
— Почему же ты отводишь взгляд, а? — он схватил её двумя пальцами за подбородок и повернул её лицо к себе. — Тебя тянет ко мне, не смей это отрицать.
— Ладно, — бросила она, почти что с отвращением. — Только я скорее подохну, чем вернусь к тебе, Лиам.
— Само очарование, — промурлыкал тот, не отпуская её. — Тебе не нравится моё истинное лицо, так ведь? Хотелось бы по— старому? — хватка стала крепче, и Лета была близка к тому, чтобы встать на цыпочки, потому что пальцы эльфа потянули её за собой. — Это твоя вина, Айнелет. Ты слишком долго водила меня за нос.
