Она подняла руку и стала дёргать за кольцо. Железное и такое уродливое, оно словно приросло к пальцу и не хотело сниматься.
— Что за… А, чтоб тебя!
— Ты его не снимешь. А если попытаешься отрубить себе руку, кольцо утратит свою силу навсегда, — пояснил Логнар.
Она уставилась на его осунувшееся болезненное лицо. Маг слишком много проводил времени за своими книжками и магической практикой, или чем они там ещё занимались… Должно быть, заклинания выжимали из него все соки.
— Я не собиралась отрубать себе руку.
— Я это так, к слову.
— Оно причиняет боль. Когда показывает мне… — она внезапно оборвала себя, вспоминая свои недавние путешествия по пустоте, предшествовавшей видениям, тесному пространству между мирами, которое чуть не раздавило её кости.
— Что показывает, Айнелет? — с волнением в голосе повторил Логнар. — Вещи такого рода — особенные. Они должны рассказывать великие истории тем, кто их носит.
— Не знаю, какие истории кольцо должно было мне рассказать, но… я видела кое-что. Я видела, что того, кого заклеймили убийцей, предал собственный отец.
— О чём она? — бросила Бора.
— Конор сообщил в тот день о невинных жертвах отцу, но тот проигнорировал это и приказал всё равно взорвать Мийру. А потом обвинил в массовом убийстве сына, — выдала Лета, как если бы швырнула в лицо всем присутствующим по тяжёлому камню.
Конечно, картинка сразу же сложилась у неё в голове из всех этих обрывочных видений. Тут и думать нечего было. «Драупнир позволяет видеть истину»… Ну что ж, она её увидела. И поведать её остальным было почему-то так приятно.
Но никто не смотрел на неё. Все обратили внимание на Конора, который смирял Лету взглядом, способным заморозить человека заживо.
— Что ты имеешь в виду, змейка?
— Я видела, что твой отец предал тебя. Что ты пытался его отговорить от нападения на Мийру. Но он заставил тебя. Он думал, что это — справедливая цена за успехи Сынов и свободу Севера. А вместо того, чтобы взять на себя вину, он сделал тебя убийцей.
Он молча смотрел на неё, не меняя позы долгое время, и все остальные тоже застыли. Драматическая пауза. Немая сцена. На секунду показалось, что это было очередное видение. Но нет. Всё вокруг было реальным, воздух, деревья, прояснившееся небо, розовеющее от близкого утра, даже этот заваленный камнями, ничем не примечательный древний курган.
— Что? Удивлены? — наконец выпалил Конор. — А тебе не стоит ворошить чужое прошлое, — гневный взгляд в её сторону. — В своём копайся, змея.
Он сорвался с места и исчез за деревьями, не удостоив отряд, другими словами. Лета поднялась на ноги. Голова была странно свежей, чистой, как после хорошего крепкого сна. Родерик был первым, кто решил высказаться:
— Тёмная история. А Саггтар всегда был жёстким человеком.
— Нужно рассказать другим, — проговорила Лета, проверяя, на месте ли был её меч. Страшно болел укус драугра на ноге. — Люди должны знать правду.
— Это ничего не изменит, — произнёс Логнар. — Конор натворил слишком много зла, чтобы его можно было простить.
— Вы не верите мне?
— Мы-то тебе поверим. Но другие? Поверят ли прочие северяне видения южанки? — Родерик пожал плечами. — Услышанное не укладывается у меня в голове.
— Так уложи, — упрямо проговорила Лета. — Он ни в чём не виноват. Я видела всё это, как если бы стояла рядом.
— Он совершил предательство. Уже потом. Сдал нас имперцам. — устало вздохнул Логнар, оперившись на свой посох.
— А что ему оставалось? Вы отвергли его!
— Ну давай, защищай этого выродка, — хмыкнула Бора. — А он тебе «спасибо» не скажет, имей в виду.
— Это несправедливо. Просто… — она снова запнулась. — Разве непонятно, почему он такой? Это…
— Мы сделали? — вставил Логнар. — Мы ничего не делали. Так… Так вышло, что Мийру нужно было уничтожить, а брать вину за смерти сотни невинных людей никто на себя не хотел… Саггтар предал своего сына. Такова цена. Точка.
— А потом Конор предал вас. Не стоят все ваши великие цели судьбы одного человека, не-а, — отчеканила Лета. — Вы ничем не лучше упырей.
— Может быть, — обронил отрешённо маг. — Кольцо у нас. Надо вернуться к кораблю. Нам предстоит ещё долгий путь.
— Да. Надо уходить. Вдруг нас услышат оставшиеся мертвецы. — Берси покосился на курган. — Если уже не услышали.
Лета всплеснула руками, задыхаясь от возмущения и желания послать в Блазнгар всю эту компанию, используя самые грязные гномьи словечки. Вместо этого она прикусила язык и шагнула в сторону леса.
— Лета… — начал Марк и протянул к ней руку.
— Идите без меня. Я догоню, — она ускорила шаг, мечтая сбежать от отряда как можно скорее в лесную темноту, ещё не подсвеченную рассветным блеклым солнцем. В голове так и сыпались ругательства.
Никто не стал её останавливать, и хвала за это Кернуну, иначе бы она выхватила меч и зарубила смельчака на месте, не задумываясь. Слишком она была зла. Слишком взвинчена, взволнованна от того, что узнала. А когда посмотрела на то, как Конор уходит, ей вдруг захотелось плакать. Сесть на землю и рыдать из-за той боли, что он перетерпел. Дурацкое кольцо засунуло её в его шкуру, и поэтому она на себе испытала то, что чувствовал он.
Конор ушёл недалеко, только для того, чтобы исчезнуть из виду. Она нагнала его у двух растущих совсем близко к друг другу деревьев, переплетающих между собой ветви, как влюблённые сплетают пальцы рук. Он остался стоять спиной к ней.
— Ты был невиновен, — сказала она.
Злой вздох.
— Уберись к дьяволу, гадючка.
— Нет.
Конор обернулся, и на мгновение она подумала, что он её ударит, такая сильная ненависть стояла в его глазах.
— Думаю, всё это было слишком жестоко, — продолжила осторожно Лета. — И у меня нет права осуждать тебя.
— Не воображай, что твоё мнение хоть чего-то стоит, — отозвался он, прищурившись.
— Стоит. Потому что я чувствовала твой гнев, всю твою горечь и обиду, словно была тобой…
— Теперь поплачем вместе или что? Можешь утешить меня, я не против. — понизил голос он. вскидывая тёмную бровь.
Когда он так менял тон. его голос был будто мёд, звучал так тепло и хрипло… Она внезапно поняла, что ей это нравилось.
«Соберись, Лета. Разве ты не видишь, как же отвратительно то, что ему удаётся опошлить всё даже в самые неподходящие моменты?»
Наслаждаясь этой благоразумной мыслью, девушка положила руки на талию и вперила в Конора строгий взгляд.
— Предположим, я не слышала твоих последних слов.
— Я не собираюсь извиняться перед тобой.
