Лебовски решил, что такая напасть и приключилась на станции "Скорпионз". Проклиная себя за беспечность – нет бы сразу направиться на шаттл, который перенесет его обратно на Базар, к деньгам, славе и Аудитору – он активировал гравиботинки и заковылял между летающих столиков, не забыв прихватить и драгоценное яичко.
Ник прекрасно сознавал, что без Семечка он нужен Аудитору, как дохлого осла уши, и крепко прижимал к себе артефакт, жалея только о том, что не озаботился какой-нибудь удобной ёмкостью для его переноски.
Лавируя в круговороте вещей и стараясь держаться подальше от коридоров, из которых доносились выстрелы, он почти добрался до входа в космопорт. Ник уже видел спасательные челноки и более того, мысленно уже занимал место в одном из них, пристегивался ремнями безопасности и глотал антиалк – терпеть не мог взлетать пьяным…
Он брел на ощупь, прикрыв глаза, чтобы не видеть угрожающе колеблющихся стен – очень хотелось удержать внутри с таким удовольствием съеденный ужин. И поэтому никак не мог заметить несущуюся на крейсерской скорости громадную черную тушу…
Глава 21
– Я очень зол на тебя, дружок, – проскрежетал дон Муэрте, держа Сэма за пятки, вниз головой, и рассматривая его с равнодушием насекомого всеми шестнадцатью глазами. – Со свойственной тебе импульсивностью ты впутался в мутное дело, и потянул за собой меня. Не надо было тебе связываться с Посредником, ох, не надо было. А ещё эта… ах-ха… девушка. Подумать только, из всех девушек Галактики ты выбрал именно её. А ведь всякое деяние имеет последствия. Понимаешь, Сэмми? Я вынужден убить тебя, чтобы минимизировать потери от твоих… ах-ха… деяний. За всё нужно платить, да-да, абсолютно за всё… Ну зачем ты вернулся, – арахнид встряхнул кокон, в котором бессильно покачивался Сэм. – Я ведь отпустил тебя, дружочек. Пошел на поводу не свойственных мне нежных чувств… – последние слова дон Муэрте выговорил с особым мазохистским наслаждением. – Я закрыл глаза на твоё вероломство, отпустил тебя… Но ты вернулся. Как я понимаю, за кораблем, – арахнид задумчиво замолчал. – Потому что мы в ответе за тех, кого приручили, верно? Она – всего лишь машина, бездушный кусок ангельского хлама. А ты отдал за неё ценнейшую в Галактике вещь – свою жизнь. Я разочарован. Чтобы утешиться, присмотрю за твоей казнью лично.
Дотащив Саёнару и Сэма до какой-то каморки, он бросил их туда, одного за другим, а потом заглянул внутрь, неловко растопырившись на лапах.
– Я считал тебя своим преемником, Сэмми, – сказал дон Муэрте. – Ты мог бы подняться очень высоко… Но теперь ты просто умрешь. Казнь – через три часа.
Паук с глухим гулом захлопнул толстую дверь и повлек свою тушу к выходу из ангара. Он шел, медленно переставляя тяжелые лапы, мимо коллекции кораблей, мимо вытянувшихся в струнку помощников, ни на кого не глядя, не отдавая никаких приказов. Хитин брюха вжикал по полу, как проволочная посудная щетка по чугунной сковороде.
На вкус паутина была как полиэтилен, вымазанный соплями. Она растягивалась, разделялась на волокна и застревала между зубов. Но когда Сэм перегрыз несколько нитей, закрывающих рот, смог хотя бы нормально дышать. Он дергался в коконе, ворочался и терся о стены, стараясь вытащить хоть одну руку. Нити были крепкими, как нейлоновые тросы, но немного размягчались от трения.
Освободив плечи и руки, остальное он стянул, как носок, и поспешил к Саёнаре. Девушка была без сознания. Паутина залепляла ей всё лицо, и Сэм испугался, что она уже задохнулась.
Самым эффективным инструментом в борьбе с паутиной оставались зубы. Наклонившись, он стал перекусывать нити у самого лица. В какой-то момент девушка открыла глаза и стала сердито наблюдать за его действиями – она всё еще не могла сказать ни слова или пошевелить хотя бы пальцем.
Сэм склонялся так близко, что видел своё отражение в её глазах.
– Знаешь, я мог бы поцеловать тебя… – произнес он.
В глазах девушки не отразилось ни малейшего намека на страсть или даже элементарную теплоту.
Наконец ему удалось очистить от нитей её голову, а затем, напрягшись и почти оторвав пальцы, стянуть паутину с плеч.
– Ну всё, – сказал он, отодвигаясь и переводя дыхание. – Дальше сама.
– Спасибо.
Благодарность звучала, как ругательство.
Скатав паутину в рулоны, они уселись на нее, как на коврики – стальной пол был чертовски холодным.
– Дон Муэрте сказал, что до казни три часа. Уже чуть меньше, – сообщил Сэм.
– Когда тебе в голову пришла безумная идея работать на мафию, ты уже знал, что твой босс – огромный паук?
– Да, если хочешь знать.
Саёнара посмотрела на Сэма, как на чудо морское. Даже немного отодвинулась.
– И что с тобой не так? – после паузы спросила она.
– А что такого? В Галактике куча существ и пострашнее арахнидов…
– Назови хоть одно.
– Ну… Человек.
Девушка скептически подняла бровь.
– Неистребимая тяга к завоеваниям. Как следствие – гонка вооружений: нейтронные бомбы, мегатонные лазеры, прожигатели камня, гравитационные ловушки… Это всё придумали мы, люди. Ни для кого не секрет, что в искусстве уничтожения живых существ остальным расам до нас – как до другой Галактики без варп-двигателя.
– Ари уничтожили мою планету без всякого оружия.
– Вот, – Сэм нравоучительно поднял палец. – Вот поэтому ты и не любишь насекомых. У тебя фобия.
– Пауки – не насекомые. Это во-первых. А во-вторых… Чего ты их так защищаешь? Если помнишь, один из них собирается нас убить.
– Только потому, что мы сами виноваты. Не надо было лезть напролом. Можно было попытаться договориться.
– Договориться? – Саёнара вскочила. – Еще раз спрашиваю: что с тобой не так? Договариваться с мерзким, холоднокровным, членистоногим…
– Это с тобой что-то не так! – Сэм тоже поднялся. – Ты нетерпимая. Ты всё время пытаешься всех поделить. На тех, кто может убить тебя, и на тех, кого можешь убить ты. Остальные – не в счет. Но знаешь что? – он чуть наклонился и заглянул девушке в глаза. – Галактика – не садок с муренами. Галактика… – он взмахнул руками, не находя слов. – Это весь океан. – отвернувшись, Сэм вновь сел на паутину. – Когда-то цивилизация арахнидов была великой, – произнес он тихо. – Паутинные города в небесах, орбитальные сферы Дайсона, летающие острова в плотных слоях атмосферы… Это была прекрасная цивилизация, мудрая и просвещенная. Дон Муэрте – последний в своём роду. Он очень одинок.
– О нём ты тоже вычитал в детских журналах? – ядовито осведомилась Саёнара и села на свой рулон паутины.
Повисла мучительная тишина. Сэм усмехнулся: жить осталось – кварк начихал, а они продолжают собачится так, будто впереди целая вечность.
– Семечко забрал Лебовски, – сказал он в спину Саёнаре.
