Подцепив бутерброд кончиком щупальца, Порфирий отправил его в пасть, поднял к потолку все восемь глаз и принялся сосредоточенно жевать.
– Вкусно, – решил он, проглотив всё, до последней крошки. – Знаешь Сэмми, этот корабль – лучшее, что с нами случалось за очень долгое время.
– И как мы его продадим? – спросила Саёнара.
Повисла тишина. Даже Гораций перестал метаться по рубке.
– Что? – удивилась она. – Мы же договорились: линяем с Веги и продаем эту лоханку, – она посверлила взглядом Порфирия и Горация, потом повернулась к Сэму. – Так ведь, капитан?
Сэм растерянно моргнул. Прямо сейчас, в данный момент, красноречие его покинуло.
Корабль мягко дрогнул.
– Отстыковка прошла успешно. Выходим на орбиту, – доложил Гораций. – Куда направимся, капитан?
Сэм обратил взор к осьминогу.
– Как думаешь? Попробуем скопление Дикобраза или сразу махнем в Прерии?
– Эй вы… – попыталась встрять Саёнара, но Сэм демонстративно повернулся к ней спиной.
– Прерии, конечно, заманчивы, – Порфирий почесал кончиком щупальца макушку. – Но… Может, найдем что-то ближе к центру Галактики? На этой малышке долетим в считанные часы. Перебьем номера, перекрасим корпус – я знаю одного умельца – и тогда её родная мама не узнает.
Сэм сложил губы трубочкой и задумчиво засвистел, прикрыв глаза. Через пару секунд он кивнул.
– Годится. Где обитает твой умелец?
– Летим на Базар, – рявкнула Саёнара. – Продаём корабль, делим прибыль, а дальше – делайте, что хотите.
– С продажей лучше погодить, – возразил осьминог. – Лучше всего сейчас залечь на дно…
– Мы договорились, – вскочив с дивана, Саёнара угрожающе сложила руки на груди. И это могло бы выглядеть очень внушительно, если б она тут же не перевернулась вниз головой, от избытка чувств забыв о невесомости. Оттолкнувшись от прозрачного купола, она невозмутимо приняла нормальное положение и продолжила: – Линяем отсюда, продаем корабль и делим бабло. Дальше – каждый в свою сторону.
– Послушай… – начал проникновенно Сэм. – Нам вовсе не обязательно продавать этот корабль.
– Мы так не… – попыталась перебить Саёнара.
– За краденый корабль никто настоящей цены не даст, – поддержал Порфирий. – Здесь одних технологий на кучу интерстелларов. Если в них чуток разобраться и толкнуть по-отдельности… Можно нажить целое состояние. Три состояния. Ангелы не особо-то делятся своими ништяками. Представь, какие цены мы сможем ломить. Да ты будешь купаться в золоте. А также пить его, есть и выделять в виде бубликов из…
– Я не собираюсь ждать. Деньги мне нужны сейчас, и точка.
– Вообще-то… – Порфирий подплыл к ней очень близко и окружил корзинкой из щупалец. – Мы можем высадить тебя на какой-нибудь планете. Настолько захолустной, что на ней даже космопорта не будет. Или просто выбросить в открытый космос. А потом сказать, что так и было…
Молниеносно выхватив меч, Саёнара приставила его к горлу Порфирия и чуть надавила. Из надреза показалась мутно-голубая капля и повисла рядом идеально круглой бусиной.
– Я поклялась не мочить его в крови, пока не встречу своего главного врага, – буднично сказала она, глазами указывая на клинок. – Но если ты еще раз посмеешь прикоснуться ко мне своими лохматыми отростками – я, так уж и быть, нарушу клятву.
– Капитан… – позвал Гораций, но на него никто не обратил внимания.
– Он хотел сказать… – хрипло начал Сэм, осторожно подплывая к девушке сбоку. – Что имея самый быстрый в Галактике корабль, глупо продавать его за бесценок. А я, в связи с этим, хочу предложить тебе членство в команде. И долю прибыли.
– Нет, не хочешь! – прошипел осьминог, косясь на поблескивающее лезвие. – Она же убийца, Сэм. К тому же, чиканутая на всю голову…
– КАПИТАН! – все вздрогнули и повернулись к роботу. – Нас окружили. Объединенный флот дона Муэрте и дона Ндрагетты. Мы на прицеле у трехсотмегатонных лазеров.
– Это он так шутит, да? – спросила Саёнара.
– Если трехсотмегатонный лазер кажется вам смешным – то таки да, я шучу, – согласился робот. – Особенно забавно будет испаряться одновременно, и став единым ионным облаком, прийти, так сказать, к общему знаменателю. Кстати, они откроют огонь через тридцать… двадцать девять… двадцать во…
– Двадцать восемь чего? – спросил Сэм.
– Секунд, конечно. Двадцать пять…
Взмыв под прозрачный купол, Сэм сразу узнал желтые, похожие на громадных жаб, эсминцы дона Муэрте. Бока их масляно поблескивали в призрачном свете лун и спутников. С другой стороны висело два длиннющих – каждый величиной с небоскреб – дредноута, с опознавательными знаками клана Ндрагетта. Один из дредноутов как раз заканчивал маневр, выводящий его на линию поражения яхты Посредника.
– Валим отсюда к чертовой бабушке! – не помня себя, заорал Сэм
– Есть, капитан.
Светодиоды на лицевой панели робота слились в стремительную прямую, зазвучал пронзительный, переходящий в ультразвук писк, а потом всё вокруг вытянулось и – исчезло.
Темнота. Корабль будто оказался в мягкой, заполненной легчайшим пухом черного лебедя, подушке. Тем не менее, если хорошенько приглядеться, в ней всё же проклевывалось несколько дырочек. Каждая из них была размером не больше булавочного укола.
– Где мы?
– Хрен его знает, Сэм.
– Штурман, доложите обстановку по всей форме.
– Принято, капитан. Докладываю: хрен знает, куда нас занесло.
– Порфирий, стукни этого остолопа. Видимо, варп-прыжок совсем ему контакты закоротил…
– Не надо меня стукать. Я не виноват, что корабль не может отыскать этого места в лоции.
– Как так, старший кормчий?
– Сам удивляюсь. Вы сказали: – валим к чертовой бабушке. Компьютер корабля принял ваши слова к действию. В прямом смысле.
Повисла тишина. Очевидно все задумались, какой смысл имел в виду робот: метафизический, или всё же материальный.
– Ладно, разберемся, – наконец изрек Сэм. – Хоть свет-то ты можешь включить?
– Есть, капитан.
Когда вспыхнул свет, темнота за пределами корабля сделалась еще гуще. Она клубилась, обретая самые причудливые формы, липла к прозрачным панелям купола и казалось, вот-вот просочится внутрь.
– Жутко-то как… – пробасил Порфирий. Сжавшись в синий меховой шар, он завис посреди рубки, тревожно моргая всеми восемью глазами.
– Она будто живая, – произнесла Саёнара, осторожно подплывая к куполу и прикасаясь к нему кончиками пальцев. – Вы слышите?
От купола доносилось едва слышное, но непрерывное потрескивание. Будто в пламени миллиона свечей сгорали миллионы мотыльков одновременно.
