– Я открою мембрану, когда ты будешь готов. Просто сделай шаг.
Голос Кэсси звучал так, будто она стояла рядом. Сэм запоздало сообразил, что она говорит через динамик в шлеме. Сквозь прозрачную мембрану корпуса виднелись яркие вспышки – "Ганнибал" продолжал вести бой с оставшимся дредноутом Ндрагетты. А ведь Денетор почти блефовал, – подумал Сэм. – Варп-торпеда у него оставалась всего одна… Хотя, для удачного попадания, и одной хватает за уши…
Планета под ногами выглядела, как небольшая коричневая монетка. Или нашлепка красной грязи, такая себе ежиная какашка.
Не промахнуться бы… – подумал Сэм и шагнул в пустоту.
…Сначала ему было очень страшно. Но, через некоторое время, освоив управление ракетными ускорителями, Сэм почувствовал эйфорию от полёта. От дурацких воплей типа "Вау" и "Йу-ху" удержало лишь осознание того, что на Кэсси слышат каждый его вздох, и потом припомнят всё, до последней мелочи…
Планета становилась всё больше. Из монетки она превратилась в красно-коричневый, испещренный завихрениями песчаных бурь, шар. Затем в громадную, от горизонта до горизонта, вогнутую чашу, наполненную клубящимся, словно живущим собственной жизнью, песком.
Уже в верхних слоях атмосферы началась турбулентность. По прозрачному щитку шлема пробегали искры – слабенькое защитное поле скафандра пыталось оттолкнуть песчинки, но не справлялось с напором.
Сэм пытался лететь, как советовала Саёнара, спускаясь по широкой спирали, в центре которой мигал красный огонек – точка, в которой передатчик Денетора послал последний сигнал.
По мере спуска, песка становилось всё больше. Поле трещало и искрило всё сильнее, а затем, пропищав напоследок что-то о перерасходе батарей, отключилось. Сэма начало мотать. Поверхность планеты мелькала то сбоку, то под животом, то над головой…
Поверхность напоминала выжженное многочисленными стартами поле космодрома. Обсидиановые проплешины, оставленные выхлопами высокотемпературных дюз, между ними – ниточки и пунктиры. проложенные обслуживающим корабли транспортом… Это города, – понял Сэм. – Гладкие, вылизанные ветрами до чернильного блеска проплешины – это города, в них бомбы лупили по много раз… А вокруг – дороги.
Непривычно и дико было видеть настолько опустошенный мир. Глубокие каньоны, ущелья, дна которых было даже не разглядеть, иззубренные вершины, на которых не мог удержаться даже мелкий щебень… Однообразно-ровные, как стол, поверхности пустынь, в которых преобладали красно-коричневые и охристые оттенки. Камень, щебень, песок и вновь камень. Ни деревца, ни крошечного озерка…
На Китеже, когда бывало прохладно, Па любил затопить печку. Не то, чтобы она была нужна для тепла – энергия в дом поступала с помощью солнечных батарей, но так приятно было посидеть у раскаленного, выложенного изразцами бока и послушать мерное гудение пламени… А когда печка остывала, нужно было открыть чугунную дверцу и аккуратно вычистить угли в старое ведерко.
Так вот: эта планета – и есть ведерко с старыми, подернутыми пеплом, но всё еще тлеющими угольями, – подумал Сэм. – Кто же сделал с тобой такое? Кто напал на Фобос?
Мощный удар снес Сэма с траектории полета. В первый миг он даже решил, что это нападение, но это был всего лишь ветер. Если "всего лишь" можно сказать об ураганном шторме, двигающемся с упорством и целеустремленностью бронепоезда. Лицевой щиток помутнел – песчинки неслись с такой скоростью, что исцарапали даже сверхпрочный сплав.
Один из ножных ускорителей несколько раз кашлянул и замолчал. Сэма закрутило. К горлу подкатила тошнота, глаза заволокло красной пеленой. Дыша сквозь сжатые зубы, он кое-как выровнял движение. Земля под ним неслась с ужасающей скоростью.
Через две минуты сдох второй ускоритель – остались только те, что были в перчатках. Поверхность казалась совсем близкой. Сэм бросил взгляд на карту. Если он приземлится слишком далеко от Денетора, то рискует и вовсе к нему не добраться… Кое-как маневрируя, он сужал круги, почти уходя в пике.
Пора выбирать площадку для приземления… Сэм уклонился от столкновения со скалой, пролетел по узкому ущелью, завертелся, как ольховый вертолетик, над самой поверхностью… Балансируя руками, он старался направить ноги вниз. Почти коснулся земли, но тут порыв ветра толкнул его в спину. Один из ручных ускорителей закашлял, Сэма закрутило волчком, потащило, ударило о скалу – он успел зацепиться перчаткой и повис над пропастью, которой неожиданно обрывалось ровное, лишь кое-где усеянное валунами, плато.
Над выглаженной до зеркального блеска глиной ветер гнал густые, высотой до неба, смерчи.
Повиснув на одной руке, Сэм вывернул шею и посмотрел вниз. Ничего не было видно – там тоже клубились тучи песка.
Костюм давал ложное чувство защищенности, непосредственно телом порывов ветра он не чувствовал. К тому же, сервомоторы превращали в полноценное действие каждое движение пальцев.
Решив, что пора выбираться, он поднял вторую руку и, как ему казалось, довольно осторожно обхватил большой валун на самом краю. Он не видел стремительно расширяющейся трещины, не видел, как валун отделился от каменного основания, и только почувствовал, как твердь под руками вдруг пришла в движение, на миг зависла в воздухе и…
Безуспешно пытаясь включить хоть один ускоритель, Сэм полетел в пропасть.
Глава 26
Следить за полётом на экране большого галафона было страшно и захватывающе: камера, расположенная на шлеме, давала им такой же обзор, как и у Сэма. Казалось, песок, поднятый бурей на невообразимую высоту, несется прямо в лицо.
И, хотя братишка был надежно упрятан в сверхпрочный скафандр, Порфирий опасался, что рано или поздно попадется слишком большой и достаточно острый осколок, чтобы нанести непоправимый ущерб. И тогда…
Саёнара не выдержала первой:
– Переключись на общий обзор, – сказала она Кэсси.
Осьминог с облегчением выдохнул – оказалось, всё то время, пока он наблюдал за полётом "глазами Сэма", он вообще не дышал.
Теперь они смотрели, как крошечная красно-серебристая искорка вошла в более плотные слои атмосферы и стала нарезать широкие круги, опускаясь всё ниже. Видимость постепенно ухудшалась. Тучи песка становились всё гуще, они походили на громадные кучевые облака, только почему-то не белые, а цвета свернувшейся крови.
Изображение время от времени мигало и пестрило помехами – Кэсси не удавалось синхронизировать сигнал.
– Пока что он всё делает правильно, – неуверенно заметила Саёнара.
– Ох, надеюсь, – откликнулся Порфирий. – Чует моё сердце: неприятности еще впереди…
– И как же ты его отпустил? – не глядя на осьминога, пробормотала девушка.
– Сам не знаю, – в тон ей ответил Порфирий. – Затмение нашло, не иначе…
– В систему Ареса входят новые объекты, – сообщила Кэсси.
