— Не разбудили тебя, Мэл? — осведомился он. — Я подумал, что пирог и мятный чай тебе придутся сейчас как нельзя кстати.
— Да, мой друг. Ты совершенно прав. Спасибо. — Сев на кровати, Мэлбан принялась есть принесенное ей угощение, запивая его любимым напитком.
Пользуясь случаем, Эподемус решил завести разговор о событиях прошедшей ночи.
— Насколько я понимаю, — начал он, — вы с Крикулусом покинули аббатство прошлой ночью во время ужина. Не иначе как затем, чтобы самостоятельно отыскать Барсучий Дом. Ну и что же вы нашли, Мэлбан?
— Да ничего, — пожав плечами, ответила та, явно не желая продолжать этот разговор.
Обменявшись подозрительным взглядом с аббатом, Лог-а-Лог с подчеркнутой осторожностью спросил:
— Позвольте узнать, мэм, почему тогда мы нашли вас в нескольких милях отсюда?
Замешкав с ответом, Мэлбан вдруг проявила чрезвычайный интерес к крошкам на тарелке, оставшимся от съеденного ею пирога.
— Э-э, видите ли, мы заблудились. Свернули не на ту дорогу. Э-э, ну, сами понимаете, было темно.
— И от кого же вы убегали, мэм? — осторожно задал вопрос Командор.
— Убегали? — удивилась Мэлбан. — С чего вы взяли, что мы убегали? За нами никто не гнался, и мы не убегали.
Увидев, что мышь-архивариус закончила свою трапезу, аббат отодвинул в сторону поднос.
— Видишь ли, — продолжал расспрашивать он, — землеройки Гуосима, исследовав ваши следы, сделали вывод, что вы неслись по лесу, как очумелые.
Мэлбан терпеть не могла вранья и чувствовала себя не в своей тарелке, тем не менее не отступала от выбранного ею курса.
— Когда заблудишься в лесу, то приходится и спотыкаться, и падать, и идти вброд через реку… Уверяю вас, мы не убегали и никто за нами не гнался.
— Ты уверена, — взяв свою давнюю подругу за лапу, Эподемус поглядел ей прямо в глаза, — что больше ничего не хочешь нам рассказать?
— Мне больше совершенно нечего добавить. — Высвободив свою лапу, мышь откинулась назад и закрыла глаза. — Я устала. У меня болит рана. И мне нужно поспать. Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Эподемус сделал своим спутникам знак, что им пора уходить.
— Конечно, отдыхай, — произнес он. — Прости нас за непрошеное вторжение.
Когда Командор открыл дверь, Мэлбан бросила ему вслед:
— Спасибо, что спасли нас от этих злодеев. Не знаю, что бы мы делали, не подоспей вы вовремя.
— Не беспокойтесь насчет благодарностей, — почтительно поклонился ей Лог-а-Лог. — Сейчас вам нужен покой и сон.
Когда за ними закрылась дверь, Мэлбан потерла свою несчастную голову, пытаясь изгладить из памяти преследовавшее ее воспоминание о тошнотворно-сладком запахе смерти и шуршащей траве в лесу.
Спускаясь по лестнице, аббат обернулся к своим спутникам и таинственным тоном произнес:
— Что вы об этом скажете? Я лично уверен, что Мэлбан лжет. Хотя это на нее совсем не похоже.
— Хорошо, что вы сказали об этом первым, отец настоятель, — присев на ступеньку, сказал Командор. — Не могу смириться с мыслью, что кто-то из рэдволльцев способен на ложь. Тем более эта милая пожилая дама.
— Должно быть, на это у нее есть причина, — почесав нос, резонно заметил Лог-а-Лог. — Интересно, что скажет старик Крикулус, если его об этом спросить.
— А вот это мысль! — засунув руки в рукава сутаны, оживился Эподемус. — У меня есть идея. Только позвольте мне переговорить с ним с глазу на глаз.
Несмотря на свои преклонные лета и скромную комплекцию, Крикулус с алчностью уплетал все, что попадалось ему под лапу, пока не отвалился в своем большом кресле, как пиявка, забывшись глубоким сном.
Осторожно приподняв защелку, Эподемус вошел в комнату и аккуратно закрыл за собой дверь. Потом подошел к Крикулусу и, сев на подлокотник кресла, шепнул землеройке на ухо:
— Эх, как хорошо, что мы снова в твоей сторожке, дружок.
— М-да, — сквозь сон проговорил тот. — Дома… в Рэдволле… Кто это?
Крикулус зашевелился, но аббат, чтобы его успокоить, ласково погладил по лапе.
— Тихо, это всего лишь Мэлбан, — продолжал он. — До чего же нам повезло с тобой, дружок, в том лесу, верно?
— М-да, — улыбнулся во сне сторож, вероятно вспомнив о чем-то приятном. — Этот гад чуть было не оттяпал мне лапу. Молодец все-таки Командор! И Лог-а-Лог тоже. Здорово они отделали негодяев. Если бы не наши бравые парни, мы бы с тобой отправились на тот свет. Представляю, как эти бандиты уносили лапы…
— А как мы прошлой ночью с тобой бежали! — наклонившись, вдруг решил напомнить ему аббат. — Бежали по лесу! Интересно, кто это за нами гнался?
Скривившись, Крикулус выставил вперед лапу и от чего-то отчаянно отмахнулся, потом замотал головой из стороны в сторону и захрипел:
— Ох! Они в траве! Движутся прямо на нас! Мэлбан, ты чуешь этот запах? Он здесь повсюду! Слышишь, как шевелится трава?… Бежим!
Двери в сторожку внезапно распахнулись, и вместе с потоком яркого солнечного света в комнату ворвалась Мемм Флэкери:
— Послушайте, а вы часом не видали негодника Меховичка? О, простите, я, кажется, вас разбудила.
Крикулус от ее крика сразу вскочил и, заморгав глазами, удивленно пробормотал:
— О, это ты, Мемм. А вы почему в моем кресле, отец настоятель? Уж не случилось ли чего?
Аббат поспешно поднялся, сделав вид, будто что-то ищет.
— Да ничего страшного, — быстро нашелся он. — Мы всего лишь зашли проверить, не спрятался ли где-нибудь здесь один маленький проказник. Верно же, Мемм?
Аббат несколько раз многозначительно подмигнул зайчихе, но та, не уловив его намека, уставилась на Эподемуса тупым взглядом.
— Что с вами, отец настоятель? Что-то в глаз попало? — осведомилась она. — Позвольте-ка я взгляну.
С этими словами она свернула в трубочку край своего фартука и смочила его слюной.
— Подыграй мне, — приблизившись к ней, тихо проговорил аббат.
— Поиграть? — в недоумении переспросила зайчиха. — Это во что же вы предлагаете мне поиграть? В желуди или голыши? Что за глупости вы говорите. Лучше бы помогли найти пропавшего сорванца.
Крикулус некоторое время молча смотрел на них. Он еще не пришел в себя от сна и явно не имел ни малейшего желания вникать в суть их разговора.
— Что за переполох вы тут учинили? — наконец, не выдержав, возмутился он. — Никакого покою от вас нет. Дайте же мне хоть немного поспать.
— Хм, хорошенькое дельце! Покою, видите ли, ему нет, — проворчала Мемм, направляясь к выходу. — Я бы тоже не прочь дрыхнуть день напролет, вместо того чтобы гоняться за малолетними шалопаями. И куда только катится наше старое доброе аббатство?
