Катэль не ответил, только наклонил голову к плечу, ожидая продолжения.
— Я думала, ты выше этого, — добавила девушка, отвернувшись.
Чародей приблизился к ней. Глаза горели в темноте под капюшоном.
— Надо же, змея наконец сбросила старую шкуру, — пропел он. — Мне нравится твой новый облик, хоть твои слова оскорбительны, а смелость опрометчива. Я пришёл сюда не затем, чтобы пугать. Страх сладок, но я никогда не питался им.
Катэль поднял руку и скинул с головы капюшон, открывая лицо. Лета машинально отстранилась, пытаясь вжаться лопатками в камень колонны. Парализованное тело не сдвинулось с места.
Серое, морщинистое лицо с пурпурной сеткой капилляров под глазами не могло принадлежать молодому эльфу. Катэлю не было и трёхсот лет. Но сейчас на Лету смотрел старик, с белыми тусклыми волосами вместо каштановых вьющихся, с сухой безжизненной кожей и складкамивозле рта, портившими горделивый изгиб губ.
— Полюбуйся на результат своей работы, — сипло произнёс Катэль. — Это лицо — твоих рук дело.
Лишь глаза, красивые глаза с безупречным золотистым отливом и плутоватыми искрами, казались по-прежнему живыми.
Лета не нашла, что ответить.
Катэль повернулся к Иветте и отвесил ей поклон. Чародейка осталась равнодушна к его облику. Она то и не видела его прежде. Не видела юного эльфийского лица, в чертах которого прослеживались мягкость и угроза.
Взгляд Леты примёрз к новому лицу Катэля, к знакомому ровному носу, чувственным губам иострым скулам, обтянутым испещренной морщинами кожей.
— Я умираю, — тихо сказал Катэль. — Я старею и умираю.
Онпрошёл на середину зала. Его волосы казались бледным пятном на фоне чёрных стен.
— Я потерял способность к теургии после островов и стал быстро стареть из-за того, что заклинание Велины было разрушено, — пояснил он, скользнул взглядом по Иветте, затем вернулся к Лете. — Тогда я стал искать способ вернуть себе бессмертие и теургию. Я не знал, что бывает, когда чары банши разрушаются. Я не думал, что превращусь в старика всего за несколько месяцев. Мне нужны были знания об этом. И тут начали происходить всем известные события в княжествах. Убийство князя, затем его регента. Инквизиция… Я всегда восхищался её методами и этой закоренелой ненавистью к чародеям… И вот Церковь Трёх Восходов правит балом, хотя года не прошло после смерти Твердолика. Не без моей помощи, разумеется.
Девушки недоумевающе смотрели на Катэля. Тот вздохнул, тряхнув головой.
— Неужели мне придётся всё разжёвывать, me limers1? Это я ответственен за всё, что сделала Инквизиция. Я руководил её действиями из тени. Немного простейшей иллюзии, и мой добрый друг Лек Август уверовал в то, что я вестник его богини. Я помогал ему, зачаровывая оружие против чародеев. Таким образом, Оплот больше не будет вмешиваться в мои дела.
Иветта открыла рот, но Лета опередила её:
— Хочешь сказать, что ты сумел всех надуть?
— Одного конкретного человека, — поправил Катэль, поведя плечом. — Верховный служитель оказался достаточно глуп, чтобы поверить в божественное пришествие одного из слуг Матери.
— А, ну да. Они же там все в Церкви двинутые, — бросила Лета, скривившись.
— Ты не представляешь, насколько тыправа.
— Камень Искусника… — неуверенно выдала Иветта. — Это ты его забрал, а не Лек?
— Да, — подтвердил Катэль, повернувшись к чародейке. — Но он не принёс никакой пользы. Он не вернул мне теургию.
— Камень возвращает только магическую силу. Теургия — это Хаос. Это даже не магия.
— Но попытаться стоило, так ведь? — приподнял бровь Катэль. — Лек Август был моими руками и ушами, он приносил мне книги и различные сведения, которые могли бы помочь вернуть молодость и силы. Взамен я обеспечивал Инквизицию всякими изобретениями.
— И Лек не догадался, что ты чародей?
— Он верит, что магия, заключённая в душителях и ошейниках для узников в Обители — дар Матери. Её священная сила.
— Как же тогда ты сам смог колдовать? — спросила Лета. — Теургии нет, но тебе по-прежнему нужно Первоначало.
— Когда я впервые пришёл к Леку, у Инквизиции не было этих устройств. Помогая их создавать, я намеренно сделал исключение для себя, так что мою магию душители не замечают, — терпеливо объяснил Катэль.
— Как такое возможно? Если эти штуки направлены на Первоначало…
— Возможно, — отрезал он.
Лета не могла оторвать от него глаз. Ей казалось, будто его облик был очередным мороком. Он не выглядил просто стариком — он был истощённым, исхудавшим, чем-то напоминавшим короля Кильрика.
— Ты забываешь, что он не только мастер теургии, — ответила ей внезапно Иветта. — Радигост говорил, что он добился невероятных высот в высшей магии. Он предполагал, что его сила могла сравниться только с чародеями из Ордена Превосходящих.
— Ты тешешь моё самолюбие милая, перестань, — почти кокетливо поморщился Катэль. — Вернёмся к нашему предыдущему вопросу. Инквизиция вскрыла не только грешки чародеев, но и все их тайники, где было припасено много любопытного, секретные свитки, дневники, гримуары, через которые я не сразу, но в конце концов понял, что мне нужно, чтобы самому сделать себя бессмертным. Заклинание Велины ни за что не повторить без той крепкой связи, основанной на её любви ко мне. Здесь нужно что-то другое. И я нашёл выход.
Катэль подошёл к обсидиановому трону и провёл тонким пальцем по подлокотнику. Лета заметила его хрупкую шею и неряшливый затылок, обросший белыми волосами.
— Эламансия, — выдохнул Катэль. — Магия крови медведицы, что дала жизнь первым чародеям. Настоящим чародеям, черпавшим силу внутри них самих, а не в Первоначале вокруг.
Он обернулся и наградил Иветту улыбкой. На бледных губах она казалась жуткой.
— Но я не знал, где искать. И что искать, — проговорил он и наклонился, собираясь сесть на трон, но потом передумал и выпрямился. Полы плаща задели покрытое трещинами подножье престола. — Радигост облегчил мне работу, направив тебя, Иветта, по верному следу. Мне ничего не нужно было делать, лишь следить за смышлёной магичкой, корректируя её действия. И она привела меня наконец-то к цели.
Катэль спустился с возвышения, на котором стоял трон, буравля девушку взглядом.
— Но, Иветта, право же… За всё время, что я за тобой наблюдал, я понял, почему Дита и Радигост так тряслись за тебя, — он приблизился к чародейке. — Ты особенная. Ты сумела почувствовать силу в медальоне…
Иветта зажмурилась, когда узкая ладонь Катэля порхнула к её шее и вытащила из-под ворота синей блузки цепочку. Лета увидела знакомый медный овал.
— Знаешь что? — шепнул Катэль, оттянув цепочку и разглядывая медьон. — До последнего я ждал, наблюдая за вами в Короне. Я верил в тебя. Что сможешь использовать Драупнир, пустой и лишённый магии. Но ты не смогла. Поэтому пришлось немножечко помочь тебе. Но той крупинки моей магии тебе вполне хватило. Значит, потенциал по-прежнему есть…
