— Значит, всё в порядке. Лиам подтвердит, что ты была с ним.
— А где он сам?
— Мы не видели его, — пожал плечами Искрен. — Я вернулся из Амфтира днём и застал тут хаос. Все боятся, что король умрёт от переживаний сегодня же, а убийство его сыновей обрастает всякими абсурдными подробностями.
— Вы больше ничего не знаете? — разочарованно спросила Лета.
— Пока это всё.
— Проклятье. Ко мне никого не пускали весь день. Я в растерянности…
— Всё будет хорошо, — заверил Родерик, встряхнув её за плечо. — Твою невиновность легко будет доказать при отсутствии улик. У Гонтье их нет, а ты зато докажешь, что тебя не было на месте преступления в эту ночь.
— Тогда мне нужен Лиам. Без него я это не докажу.
— Докажешь, — вставил Искрен, коротко улыбнувшись. — Тебя здесь многие любят, а про Гонтье никто ничего не знает толком, кроме того, что он чёртов бастард Кильрика.
— Здесь не всё так просто, — пробормотала Лета. — Обвинили меня, а не кого-то другого. Почему?
— Чтобы это узнать, придётся сначала выяснить, что задумал Гонтье.
— Но ведь вы понимаете, что это он убил Фисника и Агона?
— Возможно, — отозвался Искрен. — Я бы скорее поверил в это. Но зачем? Корону ему всё равно не видать.
— Видать. Кильрик сегодня подписал тот указ. Если у короля не останется законнорождённых детей, то престол перейдёт другим.
— Там так и написано?
— Угу.
Родерик переглянулся с Искреном и вздохнул.
— Это он, — процедил он. — Но почему он указывает на тебя?
— Потому что Лету легче всех подставить, — послышалось позади.
Лиам с презрением оглядел стражников, следивших за тем, что происходило в комнате, и протолкался между ними.
— Где ты был? — чуть ли не с возмущением спросила Лета.
— Выяснял, как спасти тебя от обвинений этого маленького уродца, — ответил он, приглаживая на груди свой чёрный камзол.
— Спасти? Здесь же всё очевидно.
— Не совсем, — ответил Лиам, и тон его голоса ей не понравился. — Мы можем поговорить наедине?
Родерик и Искрен одновременно кивнули и покинули комнату, первый напоследок наградил Лету тревожным взглядом. Лиам захлопнул дверь перед носом любопытных стражников и повернулся к девушке. Глаза его остановились на обнажённом клинке, но он промолчал.
— Что такое, Лиам?
— Тебя будут судить.
— Я же ничего не сделала.
— Король считает иначе.
— Что?
Лиам прошёл до окна и сложил руки на груди, уставившись в тёмное небо.
— Из-за произошедшего у короля появились новые осложнения со здоровьем. Думаю, ему осталось несколько дней, — бросил он через плечо. — Поэтому он готов поверить в любую ложь, игнорируя правду.
— Что это значит?
— Он знает, что Гонтье не из самых честных и благородных. Но он его сын. И умеет убеждать так, чтобы ему верили.
— Ты шутишь? Ладно, у нас есть доказательства. Так ведь?
Лиам не ответил, продолжая бездумно пялиться в окно.
— Жаль, что он отказался от крови вампира, — произнёс он спустя какое-то время. — Кильрик заслуживал бессмертия. Последний из великих королей эльфов.
— Это был его выбор. Он не захотел быть бессмертным стариком, который не может передвигаться без посторонней помощи. Знаешь, я его отлично понимаю, — ответила Лета, изучая взглядом напряжённую спину Лиама и гадая, когда он созреет для того, чтобы всё ей объяснить.
Время от времени она посматривала на меч. С появлением Родерика и Искрена её опасения развеялись, но лишь на мгновение. По тому, как странно молчал Лиам, она определила, что пора было разбивать окно и удирать из дворца. В последнее время интуиция её не обманывала.
— Я пытался добиться аудиенции у короля, но он не хочет меня слушать, — сказал эльф. — Потому что Гонтье убедил его, что я помогал тебе с убийством. Меня подозревают в причастности к преступлению.
— Кильрик и в это поверил? В то, что ты предашь его после стольких лет верной службы?
— Подумай сама, Лета, — неожиданно резко отозвался он. — Я тайно убивал врагов Его Величества. Я перешёл дорогу многим знатным эльфам ради того, чтобы помочь удержать трон тому, в ком нет ни капли королевской крови, только мудрость и благородные помыслы. И те, кому я насолил, из года в год отныне мешают мне. Слухи, интриги, убийства моих агентов… Я знаю каждого, кто хотел бы увидеть мою голову на плахе. И один из них — мой король.
— Что?
— Десять лет назад я правил этим городом. Из тени. Но потом я стал терять свою власть, а совет распускал не самые приятные слухи обо мне. В конце концов Кильрик решил, что я опасен. Что я слишком алчен, чтобы оставаться верным только одному королю и не польститься на золото, которое предложил бы какой-нибудь другой владыка. Доказать это никто не сумел, но мне больше не доверяли.
— Но ты верен короне.
— Это знаешь ты, — Лиам поймал её взгляд в отражении зеркала. — Другие помнят мои… методы. Смотрят на дела, а не в мысли. Убить меня нельзя, но вот попробовать доказать мою неверность — запросто.
— И давно ты это знаешь?
— Что Кильрик с радостью избавился бы от меня из-за глупых предрассудков, что любой, даже самый верный шпион может оказаться агентом другого государства? С самого начала.
— Но ты верен ему, — упрямо повторила Лета.
— Не так это работает, красотка. Эльфы проживают по несколько сотен лет. У них достаточно времени для того, чтобы понять, что доверять никому нельзя. Даже близким.
— И что ты будешь делать?
— Я не стану защищать тебя на суде.
Удар.
Лиам так и не повернулся, уставившись в одну точку за окном.
— Почему? — выдавила Лета.
— Чтобы сохранить своё положение при дворе. Отказавшись от защиты, я заверю короля в своей преданности. Заверю в том, что я готов поставить долг выше чувств.
До неё никак не доходил смысл его слов.
— Но ты ничего не теряешь. Кильрик умрёт, — отрешённо сказала она. — А указ принят. Королём станет Гонтье.
— Нет, если я добьюсь пересмотра.
Она едва не задохнулась от наплыва злости.
— Как ты можешь?! — воскликнула она. — А что, если… Если меня признают виновной?
— Тебя казнят.
— И ты это допустишь?
Он выдохнул. Голос надломился:
— Послушай…
— Нет, это ты послушай! — ощетинилась она. — Ты всерьёз говоришь, что твоя репутация важнее моей жизни?! Какого чёрта, Лиам?! И повернись, ради Кернуна, я не с твоей спиной разговариваю!
