– Здравствуй, супруг, – с улыбкой приветствую его я. – Хотела узнать, стоит ли мне тайком пробраться в твою комнату, когда все уснут.
– Еще бы, – с притворной обидой отвечает он. – Конечно, я буду ожидать тебя. Я жду послушного поведения от моей жены.
– Ты его получишь, – обещаю я. Заметив, что один из работников Уильяма Сесила подходит к воротам, я улыбаюсь Томасу и ускользаю. – Даю тебе слово.
Первую ночь мы безмятежно спим в объятиях друг друга до рассвета. Когда его голова касается подушки рядом, мы становимся равны, его широкий лоб прижимается к моему, он нежно целует мои улыбающиеся губы. Его длинные ноги свисают с кровати, а я занимаю лишь верхнюю ее часть, но, когда мы лежим вместе, опустив занавес, мы равны, мы едины.
Во второй раз я просыпаюсь в полночь от звона колокола Вестминстерского аббатства, чей низкий навязчивый тон говорит о том, что кто-то умер.
– Елизавета, – сонно шепчу я; желаемое сорвалось с моих уст быстрее, чем я успела подумать. Встаю с радостным то ли ощущением, то ли осознанием того, что объявили о ее смерти и теперь королевой Англии станет моя сестра.
Томас тоже слышит траурный звон и вскакивает с кровати, пригибаясь, чтобы не задеть головой балки.
– Мне надо идти, – говорит он и натягивает свою форму. Я тоже встаю и надеваю сорочку. – Помочь тебе со шнуровкой? – спрашивает Томас, оборачиваясь у двери.
– Я справлюсь. Иди, – коротко отвечаю ему, понимая, что он спешит выполнять свои обязанности – охранять ворота в ожидании плохих новостей, какими бы они ни были.
Он выбегает из комнаты, а я набрасываю на голову платок, будто бедная женщина, спускаюсь по лестнице и иду через двор. Надеюсь добраться до своих покоев незамеченной, но тут из комнаты фрейлин выходит Томазина. Она сразу замечает, что я наполовину раздета и с растрепанными волосами, но у нее нет времени на комментарии по этому поводу.
– Звонят по Кэт Эшли, – сообщает она на фоне настойчивого звука колокола. – Храни Господь ее душу. Мы ее потеряли.
– Потеряли? – оцепенело переспрашиваю я.
– Она умерла. Быстро ослабела. Королева убита горем, – говорит Томазина. – Ушла с танцев, приказала звонить в колокола и всему двору облачиться в траур. По словам Елизаветы, Кэт была ей как мать.
– Это правда, – печально соглашаюсь я, хотя сама думаю: даже дочерняя преданность не помешала тогда Елизавете арестовать Кэт и держать в Тауэре.
Я спешу к себе в комнату, надеваю чепец и бегу к королеве – в ее приемном зале темно, ставни заперты, все перешептываются приглушенными голосами. В личных покоях близкие придворные тихо о чем-то говорят. Многим будет не хватать Кэт Эшли, однако теперь освободилось место среди фрейлин Елизаветы, которое может занять какая-нибудь амбициозная женщина, и среди советников, которое кто-нибудь захватит.
Я подхожу к двери в спальню. Пока жду снаружи, выходит уставшая тетя Бесс.
– Подменишь меня на часок? Она хочет, чтобы двое все время сидели рядом и горевали вместе с ней.
Я киваю и иду внутрь.
Ставни закрыты, горит огонь, в комнате темно и душно. Елизавета лежит в кровати, накрывшись одеялом до подбородка, она полностью одета, сняла лишь туфли. Гофрированный воротник смялся, глаза размазались, на подушке и скошенном рыжем парике следы от белил. При этом в своей печали она смахивает на дитя, страдая так же открыто, как сирота на улице. Хоть Елизавета и заполняет двор подхалимами и приспособленцами, она всегда одна и теперь со смертью женщины, что была рядом с ее рождения, снова осознает свое одиночество. Кэт Эшли пришла к ней, когда Елизавета не могла найти себя. Она была любимой принцессой, дочерью обожаемой жены, а потом ее вдруг оттолкнули, забыли, отобрав имя и титул. Когда Кэт Эшли впервые приблизилась к маленькой девочке, та была практически уничтожена. Она восстановила гордость Елизаветы, приучила любить науки и веру. Показала ей, как выживать и быть хитрой, никому не доверяя. Кэт была единственной женщиной во всем мире, кто любил Елизавету тогда, и ее больше нет. Елизавета утыкается лицом в подушку, чтобы приглушить свои прерывистые рыдания, и я думаю: может, сейчас, когда она действительно осталась одна, королева поймет, каково это – любить и быть разлученным с любимым? Возможно, она сжалится над сиротой Катериной, у которой забрали мужа и сына.
* * *
Сам Уильям Сесил приходит к королеве, ждет, чтобы я вышла в приемный зал, и просит передать кое-что ей.
Я медлю.
– Она никого не принимает. И первой фрейлиной в ее спальне служит Бланш Перри.
Он низко наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:
– Раз мне нельзя войти, будет лучше, если она услышит это от вас.
– Я не самый подходящий посредник для плохих вестей, – неохотно отвечаю ему. Внутри зарождается чувство страха, хотя вряд ли что-то случилось с моей сестрой – будь Катерина больна, Уильям Сесил не стал бы меня так мучить.
– В чем дело?
– Генри Стюарт, лорд Дарнли, женился на королеве Шотландии, – тихо сообщает Сесил. – Только держите себя в руках.
Я и сама понимаю, что это катастрофа для Англии, и сохраняю бесстрастное выражение лица.
– Генри Стюарт?
– Да. И она сделала его королем.
После этого мое лицо застыло, словно маска. Мария Стюарт либо безумно влюбилась, либо сошла с ума, раз отдает корону и трон юноше, которого можно купить за соверен. Видимо, она так хотела снова стать женой короля, что решила сама его возвести на престол, не обращая внимания на тот факт, что Генри – придворный подхалим, а не королевская особа.
Восхищенный моей стойкостью, Уильям Сесил продолжает:
– Английского трона ей теперь не увидеть – мало того что католичка, так еще и с безвольным супругом. Угрозы для нас она не представляет. Мы бы никогда не приняли Дадли как короля Англии и однозначно не примем Дарнли. Мы не потерпим католиков в качестве короля и королевы, а с таким мужем ее не поддержат даже французы.
– Ее ждет погибель, – шепчу я. – Она пожертвовала своим будущим ради какого-то мальчишки.
– Да, – подтверждает Сесил. – Марию явно убедили в том, что Генри и его отец помогут ей одержать победу над врагами. Они уже заставили королеву Шотландии собрать армию и пойти против своего же народа, людей ее же религии – лордов-протестантов. Мария превратилась в нашего противника. Итак, у Англии есть лишь один возможный наследник. Королева Шотландии объявлена врагом нашей веры, Маргарита Дуглас теперь ее свекровь, так что остается только ваша сестра. Елизавета сама это поймет, поэтому вы и передайте ей эти новости, чтобы она знала, какая преданная у нее семья.
* * *
Гнев по отношению к королеве-сопернице быстро сменяет печаль Елизаветы. Она встает с постели, приказывает организовать закрытые похороны Кэт Эшли и врывается в Тайный совет, требуя начать войну против шотландцев.
