Книга Последняя из рода Тюдор, страница 13. Автор книги Филиппа Грегори

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последняя из рода Тюдор»

Cтраница 13

– Ну почему не станет. Вполне может.

А потом он отворачивается от меня и уходит, оставив меня в саду одну, в окружении фрейлин, где я и стою, пока одна из них не подходит ко мне, чтобы взять под руку и проводить в мои покои.

Как Гилфорд и предсказывал, не прошло и пары мгновений, как дверь в мои комнаты открылась и вошла леди Дадли, без стука, чтобы нависнуть надо мной с алчным выражением на лице.

– Ты испытываешь недомогания по утрам, перед утренней службой? – спрашивает она меня.

– Да, – отвечаю я, пытаясь сесть на кровати, но, к моему удивлению, она удерживает меня на подушках.

– Нет, лежи, отдыхай. У тебя кружится голова?

– Да.

– А грудь болит?

Я нахожу этот вопрос слишком личным для свекрови, никогда до этого не проявлявшей интереса к невестке, и просто заливаюсь румянцем, оставляя его без ответа.

– Когда ты ожидаешь наступление своего женского недомогания?

Я не знаю, как ей ответить. Иногда эти недомогания приходят позже, чем я их жду, или даже через раз.

– Кажется, на этой неделе. Или должны были быть на прошлой.

С ее жестким лицом внезапно происходят странные метаморфозы. Оно начинает дрожать, и я понимаю, что эта женщина чем-то растрогана. Она берет меня за руку.

– Ты будешь отдыхать, – говорит она с неожиданной мягкостью. – Отдохни, дорогая.

Со двора сквозь окна доносится лязг амуниции: это всадники Дадли прибыли в распоряжение хозяина и криком подзывают конюхов и оруженосцев. Этот шум эхом отдается в моей голове, и я отворачиваюсь от окна.

– Можешь отправиться в особняк в Челси и отдохнуть там, – предлагает она. – Тебе же там нравится, да?

Я жила там с королевой Екатериной, когда она только овдовела и занималась написанием своей книги. Больше всего на свете я люблю это место.

– Мне там очень нравится, – говорю я. – Но мне показалось, что ваш муж требует, чтобы я находилась здесь.

– О, нет, нет, нет, ты можешь отправляться туда, пока мы здесь будем ждать известий, – она с улыбкой похлопывает мою холодную руку. – Гилфорд может там тебя навещать, а мой муж будет извещать тебя обо всех событиях. Можешь взять с собой своих фрейлин. – Никогда раньше она не была со мной так нежна. – Там ты сможешь побыть в тишине и покое, только ешь хорошо. У меня было тринадцать детей, – поведала она мне. – Я все об этом знаю.

Неужели эта безумная женщина считает, что я понесла? Что я беременна ее внуком? Ну что же, что бы ни было у нее на уме, я не стану с ней спорить, особенно сейчас, когда она собирается отправить меня в Челси без Гилфорда.

– Я распоряжусь, чтобы в старом поместье приготовили твои комнаты, – продолжает она тем временем. – И ты можешь отправляться туда на нашей барже, как только они будут готовы тебя принять. Вот видишь, как я о тебе забочусь? А сейчас отдыхай.

Я закрываю глаза, и когда я снова открываю их, леди Дадли уже не оказывается рядом.

Челси, старое поместье.
Июль 1553 года

Здесь, в Челси, мне сложнее всего поверить в то, что моей подруги, учителя и почти матери, королевы Екатерины, нет рядом со мной. Каждый раз, поднимая глаза со страницы книги, я ищу ее фигуру, как всегда склонившуюся над письменным столом, читающую или делающую записи. Этот особняк был ее домом, а я была ее любимой компаньонкой и подопечной, маленькой девочкой, которую она воспитывала по своему образу и подобию, любя как собственного ребенка. Мы вместе гуляли по садам, сидели на берегах реки и каждый божий день без единого исключения занимались в прекрасных комнатах, окна которых выходили или на реку, или на сад. Если она и скучала по блеску и восторженному поклонению толпы, то никак этого не проявляла. Скорее напротив – жила, как всегда мечтала: как образованная женщина, имеющая тягу к знаниям, вдали от грешного мира, погруженная в счастье с мужчиной, которого любила, и наконец получившая свободу посвящать себя наукам и молитве. Именно из библиотеки этого дома вышла ее книга, направившись к издателю. Именно сюда она приглашала лучшие умы этого времени читать проповеди. И теперь мне все время кажется, что она просто вышла в сад или гуляет по галерее и что я вот-вот увижу ее или услышу ее голос. И эта мысль утешает меня. Жизнь, которой она окружила себя, стала желанной целью и для меня: наука и покой.

В это спокойное время я решила прочитать все, что смогу, о карликах. Теперь, когда я думаю о своей сестре, Марии, мне кажется, что она не просто родилась хрупкого и тщедушного строения и по слабости своей медленно развивается и растет. Само по себе это не плохо, потому что отец использовал все это, чтобы объяснить, почему оставляет ее в родительском доме. Я боюсь, что она так и не вырастет, и пытаюсь найти объяснение этому факту.

У греческих философов я не нахожу почти ничего по интересующей меня теме, но в Древнем Египте обнаруживаются карликовые божества и высокородные придворные карлики. Я пишу Марии письмо, чтобы рассказать о своих находках, оставляя за скобками лишь манеру поведения придворных карл во времена Римской империи. Такие знания ни к чему юной деве, к тому же наследнице короны. Я удивлена уже самому факту, что подобная книга могла стоять в библиотеке Екатерины Парр.

Я живу здесь почти в полном одиночестве, если не считать моих фрейлин. Гилфорд приезжает ко мне с визитами через день, чтобы поделиться известными ему новостями, которых немного, чтобы после визита вернуться ко двору, где они все изображают лицемерное молитвенное бдение о здравии моего бедного кузена, короля.

Иногда Гилфорд ужинает со мной, но чаще всего он ест и спит в доме родителей. Фрейлины спрашивают меня, не скучаю ли я по нему, ведь он так хорош собой и мы так недавно венчаны, на что я слегка улыбаюсь им и отвечаю:

– Не особенно.

Я никогда не скажу им, что испытываю облегчение от того, что в моей постели нет его тяжелого тела, потного под моими теплыми одеялами. Просто он обязан за мной ухаживать, так же как я обязана эти ухаживания терпеть. И мы должны делить супружеское ложе, как того требуют закон церкви и наши родители. Но мне никак не удается понять, как женщина может получать удовольствие от того, что мы делаем, и стремиться к этому. Хотя иногда я припоминаю, что счастливее всего Екатерина Парр выглядела по утрам, когда из ее спальни выходил голоногий Томас Сеймур. Я знаю, что моя мать наслаждается временем, которое проводит с отцом, и леди Дадли самым нелепым образом поглощена своим мужем. Может быть, способность оценить эти радости придет ко мне позже, с возрастом, когда я сама подрасту и окрепну. Возможно, в деле удовольствий плоти сначала надо вырастить эту пресловутую плоть. Однако мне все равно было сложно представить себе, что я, даже толстая и здоровая, жажду неуклюжего ерзанья Гилфорда или хихикаю от шлепка по заду.

Время, которое я провожу здесь, было бы гораздо приятнее, если бы не боли в животе и лихорадочное состояние.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация