В любом случае, этим летом королева не обращает на нас внимания. Вероятно, считает, что сделала все возможное, чтобы обесчестить нас, и теперь занимается другими раздорами. Елизавета арестовала свою ближайшую подругу и фрейлину Кэт Эшли – та осмелилась порекомендовать ей помолвку с Эриком, королем Швеции. Ее совет по поводу замужества оскорбил королеву больше, чем прежние слова Кэт о том, что Елизавету считают шлюхой. Как предсказать, что вызовет страх королевы? Никто не знает, каким будет ее следующий шаг. Она так жестока и так напугана, что заключила под арест свою любимую наставницу, женщину, которая, по словам Елизаветы, была ей как мать.
– И в чем ее обвиняют? – спрашиваю я у Неда.
– Ни в чем, – говорит он. – Обвинений нет. Елизавета не следует собственным законам. Кэт Эшли арестовали по ее капризу. Одному Богу известно, что ее ждет. Может, королева сообщит, в чем та провинилась, или просто подержит ее в заключении, а потом отпустит и восстановит в фаворитках. Возможно, тем же указом она освободит и нас.
Мы, жертвы зависти или страхов Елизаветы, арестованы без причины, нам не предъявлены обвинения. И нас таких несколько. Моя кузина Маргарита Дуглас содержится под строгим домашним арестом, ее постоянно допрашивают, подозревая участие во множестве шпионских заговоров. Ее супруг, Мэтью Стюарт, граф Леннокс, где-то в Тауэре, как и мы, хотя не был замечен ходящим по крыше или даже выглядывающим из окна. Боюсь, его держат в одиночестве, и при таком обращении долго он не протянет. Граф никогда не был любимцем королевы, а его жена – соперница Елизаветы в наследовании престола. Ему не хватит духа пережить вражду с королевой. Их сын Генри Стюарт тоже слишком слаб, чтобы встретиться лицом к лицу с Елизаветой; лучше бы он сбежал во Францию. Двор полнится слухами о том, что кузина Маргарита наняла некромантов и гадалок, что она предсказала смерть Елизаветы, что заставила Марию Стюарт выйти замуж за Генри и объединить Англию с Шотландией под его правлением…
– Что? – перебиваю я Неда. – Как Елизавета такое терпит? Если все это правда, почему Маргариту держат в Шине, будто за несерьезную провинность, а нас – под замком в Тауэре, хотя мы ничего такого не сделали?
– Если подтвердятся слухи про некромантию, ее могут сжечь как ведьму, – серьезным тоном говорит Нед. – Я не завидую тому, что она в Шине, ведь против нее выдвигают такие обвинения. Ее могут забрать из Чартерхауса на казнь в Смитфилд без суда, если будет доказано, что Маргарита пользовалась услугами ведьмы для предсказания смерти королевы.
Малыш у меня на руках спит, прижавшись к моей груди. Я обнимаю его крепче, и он ворочается.
– Неужто Елизавета и правда решится убить собственную кузину? – тихо спрашиваю я у Неда. – Может ли она пойти на такое?
Нед качает головой. Он не знает, на что способна королева. Никто не представляет, что она может сделать.
– У меня есть новости, – прерываю я молчание. – Я должна кое-что тебе рассказать. Надеюсь, ты обрадуешься.
Он подает мне раннюю клубнику, подарок с полей Кента от неизвестного друга.
– Говори.
– У меня не было менструации, и я думаю, что беременна. – Я стараюсь улыбнуться, но губы дрожат. Вдруг Нед разозлится, потому что это лишь прибавит нам неприятностей? Выронив ложку, он обходит стол, становится рядом со мной на колени и обнимает. На этот раз его счастье ничем не омрачено. Он заключает меня вместе с Тедди в теплые объятия.
– Это замечательная, самая замечательная новость, – говорит Нед. – Только подумать – ты так здорова, а я так силен, что мы способны зачать ребенка в этом страшном месте, повидавшем столько смертей. Слава Господу за то, что принес свет во тьму! Это похоже на чудо. Появление малыша в тюремных стенах будто оттесняет саму смерть.
– Ты правда счастлив? – хочу удостовериться я.
– Бог мне свидетель! Да! Чудесная новость!
– Мы расскажем сэру Эдуарду?
– Нет. Никому не будем говорить, – решает Нед. – Сохраним все в тайне, как и в первый раз. Ты сможешь держать это в секрете от служанки и от фрейлин?
– Если я долго буду оставаться стройной, как тогда, то заметно станет только в последние месяцы. До этого почти не было видно.
– Значит, сами выберем, когда и где все рассказать, – говорит Нед. – Давай сохраним эту тайну и используем с толком. О, любовь моя, я очень рад. Ты хорошо себя чувствуешь? Как тебе кажется, это снова мальчик?
Я смеюсь.
– Еще один наследник для Елизаветы? Думаешь, она обрадуется очередному кровному родственнику?
Его улыбка черствеет.
– Полагаю, она не сможет отрекаться от наших сыновей, если их будет двое.
– А если это девочка?
Нед целует мою руку.
– Тогда мы назовем ее Катерина-Джейн в честь ее прекрасной матери и праведной тети. Да благословит Господь вас троих, несправедливо заключенных в Тауэре: мою дочь, ее мать и ее тетушку.
Тауэр, Лондон.
Лето 1562 года
В городе становится все жарче, и я опасаюсь чумы. Летом всегда распространяются болезни, поэтому двор едет в путешествие – чтобы дворцы вычистили, а Елизавета могла бы спрятать свое бесплодное тело от заразы. Я впервые провожу лето в Лондоне, и вонь от реки и из рва вокруг Тауэра просто ужасна. Не надо быть великим врачом, чтобы распознать запах болезни. Лондон пахнет смертью, и я боюсь дышать этим воздухом.
Кэт Эшли, подругу детства и фрейлину Елизаветы, увозят из Тауэра ради безопасности. Она по-прежнему в немилости, но королева не позволит подвергнуть свою любимицу опасности. А вот нас бросили здесь дышать чумным туманом, поднимающимся от водостоков и реки. Елизавета оставляет моего ребенка в Лондоне, зная, что вокруг одна зараза.
– Может, написать Уильяму Сесилу и попросить перевезти нас? – спрашиваю я Неда одним вечером.
Он держит малыша на руках и поет ему песенку собственного сочинения. Тедди воркует от удовольствия, будто понимает рифмованные слова, и не отрывает темно-голубых глаз от любящего лица своего папы.
– Сначала надо узнать вести двора, – отвечает Нед, глядя на меня. – Грядут серьезные перемены, и они затронут нас. Елизавета пыталась заключить союз с королевой Шотландии, но во Франции устроили страшное нападение на протестантов. Гугеноты открыто восстали против правящей семьи Гизов и обращаются за помощью к Елизавете. Она собиралась встретиться с королевой Марией, но теперь, видимо, не сможет. Даже ей не хватит дерзости подружиться у всех на виду с женщиной, чья семья казнит протестантов. Когда осенью Елизавета вернется в Лондон, проповедники и парламент заставят ее признать, что Франция, запятнанная кровью нашей веры, не может быть союзником. И это родственники Марии Стюарт, семья Гиз, это они отправили на смерть мужчин и женщин, принадлежащих к нашей церкви. Никто с этим не смирится.
– Если она откажется от союза с Марией, наследников остается всего двое – я и Маргарита.
