– Да ну? Дайте мне знать, когда выясните, каким образом, – заметила Жюльетта.
Она знала, что некоторые ординаторы женились, обычно на своих коллегах-врачах, которые работали так же много и с которыми они почти не виделись. И она также знала, что многие врачи из ее отделения изменяли своим женам с медсестрами или другими врачами, и она не хотела оказаться в таком же положении.
– Вы встречаетесь с мужчинами? – спросил Шон, когда они направились в кафетерий.
Она все сильнее интересовала его. Похоже, ее не расстраивало отсутствие личной жизни, и она давно с этим смирилась. Но он считал, что она еще слишком молода для этого. Да и он тоже. Ему было тридцать пять, и последние четыре года у него не было никаких серьезных отношений с женщинами. Он просто жил от одной катастрофы до другой, не имея времени на передышку.
– Иногда. Я встречалась со старшим ординатором нашего отделения примерно в течение пяти минут. Он оказался настоящим болваном.
Она не знала, почему рассказывает Шону об этом, но с ним легко было разговаривать, и он сам спросил ее.
– Ах, это, – улыбнулся он. – Со мной такое тоже бывало. С нашей работой остается не слишком много времени на то, чтобы выбирать партнеров. – А потом он удивил ее: – После того как вы перекусите, не хотите съездить домой, чтобы посмотреть, как там обстоят дела? Если у вас найдется немного времени? Я могу быстро привезти вас обратно и помочь, если в этом будет необходимость.
Это было очень мило с его стороны, и Жюльетта была тронута.
– Я вам очень признательна. Мне немного страшно при мысли о том, что я могу там обнаружить.
– Возможно, сейчас вам удастся спасти что-нибудь из того, что позже будет спасти уже проблематично. К тому же какое-то время вам, вероятно, придется работать без выходных.
Жюльетта кивнула и сказала, что только забежит в кафетерий, чтобы захватить сандвич. В любом случае там не было ничего другого. Они перенесли в кафетерий дополнительные генераторы, чтобы обеспечить работу холодильников и иметь возможность кормить сотрудников и оставшихся пациентов. И она сказала, что будет готова поехать с ним через пять минут. Он подождал ее, и вскоре она, с сандвичем в кармане, вышла вместе с ним на улицу. Его служебный грузовик с проблесковым маячком на крыше был припаркован у тротуара. Они сели в машину, и Жюльетта назвала свой адрес.
– И что привело вас из Детройта в Нью-Йорк? – спросил Шон по дороге.
Она уже успела забыть, что упомянула об этом ранее.
– В Чикаго мне не удалось получить то место, которое меня заинтересовало, – честно призналась она. – А здесь мне сделали отличное предложение, и я согласилась. И все сложилось прекрасно. Мне нравится Нью-Йорк. А вы? Где вы росли?
– В Нью-Йорке. В Квинсе. Я местный, поэтому, наверное, я так переживаю из-за этого города и его жителей.
Жюльетта знала, что для того, чтобы заниматься тем, чем занимаются они, нужно действительно сопереживать совершенно посторонним людям, которые оказались в отчаянном положении.
К этому времени они подъехали к ее дому, и она достала из сумочки ключи. Шон припарковал машину и вместе с ней зашел в дом. Это было унылое здание, а ее квартира располагалась на первом этаже, так что в случае наводнения находилась в зоне риска. Хотя река была достаточно далеко отсюда.
Чтобы они могли осмотреться, Шон захватил с собой мощный фонарь, поскольку вся южная часть Манхэттена все еще была обесточена. При свете фонаря он увидел разбросанную по полу одежду и тапки, а на столе были сложены книги по медицине. Кровать была не заправлена, а стены были совсем голыми.
– О, я вижу, вы поклонница Марты Стюарт
[7], – пошутил он.
На столе стояла большая ваза для фруктов, в которой лежали два стетоскопа. А в салатнице были сложены коробки с лекарствами. Жюльетта огляделась по сторонам, удивляясь тому, что не обнаружила никаких следов наводнения.
– Похоже, все осталось так, как и было, – сказала она.
Она смущенно подняла с пола несколько белых халатов и повесила их на крючок в ванной комнате. А потом попыталась привести в порядок тапки.
– Вы вообще проводите здесь хоть какое-то время? – спросил Шон.
Он был удивлен спартанской обстановкой ее квартиры. Все было печальнее, чем он ожидал. Квартира выглядела как место для ночлега, каким она и была для Жюльетты. Они заглянули в холодильник, в котором ничего не было, кроме засохшего лимона и банки диетической кока-колы.
– Я стараюсь бывать здесь как можно реже, – смеясь, ответила ему Жюльетта. – Я здесь только сплю, а когда у меня есть время, меняю постельное белье. Иногда я сплю прямо в больнице, если перерыв между моими дежурствами слишком короткий. И я никогда не ем дома.
– Вы еще хуже, чем я, – заметил Шон. – У меня в холодильнике две банки классической кока-колы и бутылка пеллегрино. Вы обставили меня с лимоном. Но зато у меня в морозилке уже три года лежит замороженная пицца. – И тут он удивил ее еще больше. – Не хотите ли как-нибудь поужинать со мной? Настоящий ужин, не моя антикварная пицца. Похоже, нам обоим это не повредит.
Он улыбнулся ей в неверном свете фонаря.
– Это было бы славно, – тихо сказала Жюльетта, хотя она не могла себе представить, как они смогут поддерживать отношения. Это не вписывалось в их рабочие графики, но, может быть, они смогут стать просто друзьями.
– Вы когда-нибудь надеваете обычную одежду, когда вы не на работе?
– А как же, я надевала платье на первое причастие. Белое, из органди. А моя невестка подарила мне на Рождество эротическое белье. – Шон рассмеялся над ее словами. – Я до сих пор не сняла с него ярлычки.
– Я думаю, мы отлично подходим друг другу, – откровенно заявил Шон.
Они собрались уходить, потому что делать в ее квартире им было нечего. Но он был прав, Жюльетта испытала облегчение оттого, что ее дом не затопило и она не лишилась того немногого, что там было. Ей было бы очень жаль, если бы ее книги намокли и даже если бы пострадали ее любимые тапки. Ей потребовалось два года, чтобы разносить их.
– С чего вы это решили? Почему бы вам не пойти на свидание с девушкой, одетой в нормальную одежду, в туфлях на каблуках и с макияжем? Я отложила все это до того времени, когда окончу ординатуру. Я не люблю, когда меня что-то отвлекает от работы.
Это было правдой, к тому же свидания с мужчинами казались ей гораздо более скучными, чем занятия медициной.
– Может быть, нам обоим необходимо немного разнообразить свою жизнь, – сказал он, пристально глядя на нее.
– Это правда, – согласилась Жюльетта. Шон нравился ей. Ей нравилась его честность, та карьера, которую он для себя избрал, и явное отсутствие эгоизма, что делало его таким непохожим на таких самовлюбленных типов, как Уилл Хелтер из ее отделения. – Но почему вы выбрали меня?
