– Ты не сделал ничего плохого, Питер. Вы оба приняли решение покинуть здание, что, вероятно, было правильно, поскольку здание могло рухнуть. Много старых зданий обрушилось. И Бен не обязан был следовать за тобой. Вы оба хотели спастись, и вы попытались сделать это. Ты не должен считать себя ответственным за то, что случилось.
– Мне кажется, что это я уговорил его. И я первый прыгнул в воду и потерял его из виду. Мы должны были держаться за руки.
– Вас в ту же секунду разнесло бы в разные стороны под напором воды. Ведь именно это случилось с собакой – Бен не смог удержать ее.
Питер не задумывался об этом или о том, что Бен последовал за ним по доброй воле и не должен был делать это, если бы не хотел. Это немного меняло дело, но он все равно винил себя.
– Что, если бы это ты погиб, а Бен спасся? Что, по-твоему, он сказал бы или почувствовал?
– Он почувствовал бы себя дерьмово, как я сейчас. И мы были идиотами, когда решили остаться в квартире. – Питер улыбнулся ей. – Нам поначалу казалось, что это будет забавно и нам ничего не грозит. Мы накупили кучу еды, и нам хотелось увидеть все, что произойдет. Анна пыталась уговорить нас уехать вместе с ней в северную часть города, но мы отказались. Мы решили, что они просто трусливые девчонки.
Он рассказывал Гвен всю правду.
– А что она говорит теперь?
– Не знаю. Я удалял все сообщения от нее, не читая их. Мы вроде как разорвали отношения, когда я уехал. Я знал, что мы будем слишком сильно напоминать друг другу о Бене. И, вероятно, она ненавидит меня за то, что я не спас его.
– Ты хочешь с ней поговорить? – тихо спросила Гвен, и Питер покачал головой. – Ты скучаешь по ней?
– Я скучаю по Бену, – сказал Питер и расплакался. – Мне так его не хватает. Он был моим самым лучшим другом. И я виноват в том, что он погиб.
Гвен не стала спорить с ним, и некоторое время оба молчали.
– Ты не допускаешь мысли, что это не была твоя вина? Даже если сейчас тебе так не кажется, готов ли ты поверить мне на слово, что ты не виноват и не мог управлять ситуацией?
– Может быть, – подумав, сказал он. – Но я уверен, что его родители винят меня, и они правы.
– Что, если они тебя не винят? Что, если тебя вообще никто не винит, кроме тебя самого? Ты не думаешь, что можешь заблуждаться на этот счет? – Питер покачал головой. – А Бен стал бы винить тебя?
Питер снова покачал головой и посмотрел на нее.
– Он был отличным парнем. И он никогда не стал бы винить меня.
– Может, с этого стоит начать, – сказала Гвен, пытаясь внести элемент позитива. – Может быть, нам стоит позволить Бену самому принять решение. Если он не станет винить тебя, я полностью на его стороне. А ты?
Питер снова задумался, а когда она спустя некоторое время собралась уходить, он уже не выглядел таким подавленным.
После этого его состояние очень медленно начало улучшаться, и он очень старался вылечиться. Гвен предложила ему лекарства, которые помогли бы ему наладить сон, но Питер отказался. Он сказал, что хочет оставаться в незамутненном сознании, и он проявлял большое мужество, когда они каждый день подробно беседовали обо всем происшедшем. А через три недели после начала лечения Питер сел ужинать вместе с родителями. Он не стал разговаривать с ними, но поел с аппетитом. После этого он стал постоянно ужинать с ними и даже начал с ними разговаривать. И он стал прибавлять в весе. А вскоре после этого его волосы перестали выпадать, и облысевшие участки на голове покрылись пушком. И постепенно вслед за телом стала выздоравливать и его душа. Самая большая трудность состояла в том, что он винил себя в смерти Бена.
С помощью Гвен Питер написал трогательное письмо родителям Бена, в котором рассказал, что он чувствует. Он написал, что был не прав в своем решении, что считает себя ответственным за происшедшее и чувствует себя виноватым. Джейк Вейсс тут же прислал в ответ очень теплое письмо, в котором написал, что они никоим образом не винят его в смерти Бена и очень рады, что он спасся. И он заверил Питера, что Адам чувствует то же самое. Питер вскрыл его письмо в присутствии Гвен, о чем они заранее договорились, и плакал несколько часов после этого. Он испытывал и сожаление, и облегчение, и постепенно чувство вины стало покидать его. И, наконец, он прочитал одно из сообщений, которые посылала ему Анна, и обнаружил, что она очень беспокоится о нем и тоже ни в чем его не винит. В тот вечер он долго разговаривал с родителями, в слезах подробно рассказывая им, как все случилось.
А на следующий день он отправился с матерью в супермаркет, а потом поужинал с родителями в ресторане. Он все еще не был готов встретиться со своими старыми друзьями, но как-то вечером позвонил Анне, и они долго разговаривали по телефону. Анна рассказала ему, что подала заявление на перевод в университет Барнард. А спустя несколько дней Питер сообщил Гвен, что подумывает о переводе в Северо-Западный университет, чтобы закончить образование, хотя он пропустил целый семестр и не знает, какие у них в таких случаях требования. Гвен сказала ему, что она уверена – университеты делают скидки для тех, кто пострадал во время урагана и не смог продолжить учебу. А университет Нью-Йорка все еще был закрыт, и не было уверенности в том, что он откроется в следующем семестре. Но отрадно было то, что Питер уже начал поговаривать о возвращении к учебе и к нормальной жизни.
Спустя два месяца после того, как Питер вернулся домой, он уже выглядел совершенно нормальным и вел себя соответственно. Он все еще находился в депрессии, и у него были трудности со сном. И он всякий раз плакал, вспоминая Бена или говоря о нем, но он уже больше не был уверен, что виноват в его гибели, и допускал, что, возможно, его вины в этом не было. Гвен сказала его родителям, что ему нужно время, чтобы окончательно поправиться. Нельзя было торопить его, он должен был исцелиться в свое время. На его плече все еще был виден ужасный шрам, напоминание об урагане, и его душа была тоже изранена, и требовалось время, чтобы рана затянулась. Возможно, шрам от этой раны останется навсегда, так же как и шрам на его плече, но наступит день, когда он не станет больше беспокоить его и мешать ему вести нормальную жизнь.
А на День благодарения они отправились, как всегда, в гости к его дяде. И Питер нормально вел себя за столом, хотя всех предупредили, чтобы они не упоминали об урагане или гибели его друга, даже если они просто хотели выразить ему соболезнование. И все старательно следовали этим инструкциям, за исключением его деда, который страдал старческой деменцией и неожиданно вспомнил о том, что слышал что-то про ураган. К всеобщему ужасу, он поднял эту тему за ужином.
– Я слышал, что ты пострадал во время урагана, Пит, – прокричал он с дальнего конца стола, поскольку был еще и глуховат. – И как это было?
– Довольно тяжело, дедушка. Там было очень страшно.
Питер не стал вдаваться в подробности.
– Ну, надеюсь, что ты не потерял свои штаны в воде и не выбрался наружу голым, – захохотал его дед.
