– Ах ты лживый говнюк! – Следующим ударом Эльвира выбила станнер у одного из громил, а второй сам про него забыл и бросился наутек, не желая связываться с бешеной бабой. – Ты что, совсем идиоткой меня считаешь?! Да даже если я захочу купить себе прЫнца на белом коне, то старый хрен на ржавой кляче может скакать мимо! Спасибо, что открыл мне глаза, теперь ввек бы они тебя не видели!
Надо признать, скакал хрен очень резво и даже сумел увернуться от запущенной ему вслед скалки, но она врезалась в рамку шлюза и раскололась на несколько частей, поразив осколками всех беглецов разом. Сама Эльвира за ними не погналась, а, выговорившись, смачно сплюнула на снег и вперевалочку, победно выпятив грудь, двинулась к крыльцу под бурную овацию зрительного зала.
Кира с Сарой немного выждали и все-таки поднялись по трапу, к переговорному устройству возле шлюза.
– Я очень сочувствую вашей утрате, – самым участливым тоном сказала глава ОЗК. – В смысле, планшета. Но, как я уже говорила, у нашего шеф-повара плавающий график, и ее рабочий день закончился ровно с подписанием счета, так что наша сек… организация тут совершенно не при чем. Решайте свои разногласия с Эльвирой в частном порядке, можете даже в суд на нее подать, вон у вас сколько свидетелей!
Капитан злобно пыхтел со своей стороны переговорника. Подать-то он, конечно, мог, и даже добиться возмещения ущерба, но в процессе слушания дела от его убогой репутации вообще ничего не останется!
– Теперь, когда мы полностью с вами рассчитались, – продолжала глава ОЗК, – будьте добры наконец открыть грузовой отсек и отдать нам наше имущество. Гасилка уже включена, пользуйтесь и улетайте!
– А трап?! – спохватился капитан.
– А шо нам за ваш трап? – сделала невинно-изумленную морду Сара. – Таки это природа, с ней и договаривайтесь! Но ценник за парковку ви же помните, да?
* * *
Такой дружной и пунктуальной явки сотрудников ОЗК на обед замок еще не видывал, однако их постигло острое разочарование: Эльвира вернулась к власти и яростно топила печаль в работе.
На вкус печаль была как рагу из половой тряпки, но когда повариха подошла к столику и воинственно поинтересовалась у Джека, как ему кушается, киборг кляпом сунул себе в рот самый жилистый кусок и промычал что-то одобрительное.
Эльвира смягчилась, потрепала его по плечу и снисходительно заметила:
– А ты ничего! Хоть и человек.
Джек так выпучил глаза и покраснел, что Женька испугался, не подавился ли напарник, и, едва Эливира отошла, от души врезал ему по спине. Трикси не испугалась, но добавила – давно хотелось.
– И кто тут к ней подлизывается? – саркастически поинтересовался Женька, убедившись, что реанимация увенчалась успехом.
– Ничего подобного, – отдышавшись, возразил Джек. – Я просто изучаю слабые места противника и готовлю новый план!
– Как спереть с кухни тостер? – Трикси отвлеклась и махнула рукой: – Костик, иди к нам!
Кибертехнолог вроде бы направился в их сторону, но, разглядев остальных членов компании, круто свернул и сел рядом с Мэй.
– Константин боится киборгов, – сочувственно пояснил Реми.
– Почему? – уязвленно спросил Джек, догадавшись, кто именно спугнул кибертехнолога.
– Он раньше работал в «DEX-компани», а когда ее разогнали, попросился к нам. Сказал, что собственно защита киборгов его не интересует и он ни в чем не раскаивается, просто хочет продолжить дело всей своей жизни. Мы взяли.
– Но особо не доверяете?
– Доверяем. Он честно делал свою работу там, а теперь делает здесь, так что ему действительно нечего стыдиться. Далеко не все сотрудники «DEX-компани» были бездушными монстрами, многие просто не знали истинного положения дел или боялись спорить с начальством. Отец Киры вон попробовал – и чем это закончилось…
– Тогда чего он боится? – удивился Женька.
– Что не все киборги это понимают.
– Збышек говорил, что он тоже бывший дексист, но его это, кажется, ничуть не смущает.
– Збышек… – до того выразительно вздохнул Реми, что дальше можно было не объяснять: таких блаженных даже киборги не трогают.
– А Костику, думаю, на самом деле все-таки стыдно, – задумчиво сказала Трикси. – Точнее, это то чувство, когда оказался невольным соучастником чего-то плохого, и так устал оправдываться перед внутренним голосом, что ушел в глухую оборону: «Да, я такой, и мне плевать!»
Женьке показалось, что Трикси оное чувство знакомо не понаслышке, но расспрашивать ее лесник постеснялся.
– Может, теперь, когда Эльвире некого ждать и незачем копить, у нее больше нет причин оставаться на Кассандре? – с надеждой предположил Джек. – Вы вернете ей деньги, она купит себе остров, флайер, кучу нарядов и будет наслаждаться заслуженным отдыхом.
– Не факт, – покачала головой Трикси. – Эльвира очень консервативный человек, а в ее возрасте менять привычки и образ жизни крайне сложно. Максимум – слетает в галактический круиз эконом-класса, привезет оттуда три магнитика и сувенирные бусы, положит деньги в авшурский банк и со свежими силами вернется к работе.
– Но она же не любит готовить! – не укладывалось в голове у Джека. – Для нее это такой же скучный механический процесс, как мытье посуды! Для чего, кстати, герцогиня ее и нанимала.
– Не любит, – подтвердила Трикси. – Не умеет. И уже вряд ли научится. Но здесь она чувствует себя нужной и важной, чего ей не даст ни один остров в Галактике. Если мы предложим ей вернуться на должность посудомойки, это будет смертельная обида.
– И черная неблагодарность, – поддержал соратницу Реми. – Ведь только благодаря ей мы сумели выкупить груз. – Секретарь поковырялся в тарелке и добавил: – Хотя, конечно, я бы тоже предпочел, чтобы она сбрасывала пар на чем-нибудь другом.
– Пар… – задумчиво протянул Джек. – О, слушайте, у меня родилась отличная…
Трикси вскинула руку, чтобы приятель не мешал ей слушать нечто иное.
– На орбиту прибыла архитектурная комиссия, – упавшим голосом сообщила она минуту спустя.
– Уже? – Реми без особого сожаления отложил вилку. – Что ж, давай организуем ей достойный прием!
* * *
Кира, забыв про надкушенную галету, с приоткрытым ртом смотрела в вирт-экран.
– Я так больше не могу! – артистично рыдал в камеру невысокий, круглолицый, рыжеватый и в целом вызывающий симпатию мужчина лет пятидесяти. – Он приходит ко мне все чаще и чаще, вот сегодня опять!
У рассказчика перехватило горло, и началась компьютерная реконструкция событий: ночь, луна, открытое окно, развевающиеся занавески. В комнату медленно, в потустороннем свечении, вплывает призрак, развевая саваном и бородой. У него грустное лицо с фамильным носом-картошкой и мудрые, преисполненные страдания глаза (крупным планом).
