Первый советник императора и отец близнецов неопределенно пожал плечами, никак не комментируя значительное опоздание второй стороны. Он лично разговаривал несколько часов назад с бароном Фави и был уверен, что задержка вызвана действительно серьезными причинами. Его спокойный, невозмутимый вид заставлял вновь пришедших мерно распределяться по углам огромного помещения и терпеливо ожидать начала.
— Она придет, — только и сказал император, улыбаясь очередным аристократам, пришедшим уважить его семью и засвидетельствовать клятвы.
Близнецы раздраженно и как-то нервно переглянулись. Им вообще от начала и до самого конца не нравилась вся эта ситуация с помолвкой. Да и дядя, вдруг с чего-то резко решивший, что они должны срочно жениться, ситуации ясности не добавлял. И даже разрешенный конфликт с троллями их совсем не радовал. Все это — поспешность, срочный выбор столь проблемной невесты, а не узнать про ее художества в академии они просто не могли, отсылка отца в отпуск… это было странно, но они предусмотрительно держали собственные выводы при себе, предпочитая наблюдать за развитием событий со стороны. Но что-то определенно происходило в империи. И они обязательно поймут что.
Ожидание затягивалось, люди, рассредоточившиеся по углам, начинали роптать, а невесты все не было. И если бы не спокойные лица императора и его брата, все бы давно начали обсуждать вслух то, что главных ловеласов империи, императорских племянников, сегодня продинамила собственная невеста, хотя и часть ее родни уже давно была на местах и так же, как и остальные, не могла понять, что происходит.
Близнецы ощущали, как магия, откликнувшаяся на их раздражение, поднимается по телу все выше и выше, отчего волосы одного из братьев начали гореть искрами огня, отсвечивая в лунном свете, а вокруг второго медленно закручивался снежный вихрь.
— Спокойно, — отрезал император, так и не взглянув на племянников, но огонь и лед быстро ушли, оставив после себя растрепанные шевелюры близнецов и их искрящиеся раздражением глаза. Их никто еще не заставлял так долго ждать, болванами стоя посреди храма.
И вот, кажется, где-то в глубине коридоров, ведущих к главному залу через черный ход, раздался какой-то неясный шум и громкие, истеричные крики. Женские крики. И…
— Не хочу замуж! Не хочу! — орала я как резаная, из последних сил сопротивляясь отцу, чисто случайно узнав, что мне подготовили целых двух женихов. На выбор, так сказать. — Не пойду! — Тормозила ногами и руками, пытаясь вырваться из крепкого захвата отца, но не тут-то было!
Случайные прохожие, увидевшие нашу маленькую, но очень шумную процессию, любопытно сверкали глазами и кучковались за нами, тоже собираясь в храм. Ехать в карете было бессмысленно, так как главный столичный храм церемоний находился всего в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Надо было лишь пересечь одну улицу и малую площадь, и мы на месте.
— Лани, не надо так переживать. Это же только на год! Ну не понравятся, никто тебя не заставит замуж выходить через год-то! — пыталась вразумить меня мать, но я уже и без того была на пределе.
— Нет! И не хочу! — попыталась расцепить пальцы отца, намертво приклеившиеся к моему запястью, но так ничего и не добилась. Наоборот, меня только крепче перехватили и завалили себе на плечо. Забрыкалась, пытаясь скатиться. — Нет! Нет! Нет! — Заколотила кулаками по широкой спине родственника.
— Мелания! Ну ничего же не произойдет страшного! И веди себя потише! На нас смотрят люди, а ты и так выглядишь не совсем нарядно! — бегала вокруг нас мама, причитая и заламывая руки, но меня уже было не остановить никакими увещеваниями. Я не хочу за двоих, пусть это будет лишь временно! Никогда и ни за что! Если один еще мог бы оказаться адекватным, крайне занятым своим делом человеком, то двое… Нет! Я этого не выдержу!
Отец, подошедший прямо к черному ходу в храм, поставил меня на ноги, но я была начеку.
— Стоять! — рявкнул он, перехватывая меня за талию и быстро поправляя задравшееся было платье, когда я попыталась нагло убежать и переждать.
Волосы с лица убирала уже мама, пытаясь оттереть мое платье от зеленого цвета. Но не тут-то было! Странная субстанция, получившаяся от смешения целой горы ингредиентов, въелась намертво! Ладно я еще дыхание догадалась задержать, а то, может быть, и сама бы покрылась какими-нибудь интересными пятнами.
— Нет! Не хочу! — Я отчаянно пыталась зацепиться руками за все, за что вообще можно было зацепиться, но мне это плохо удавалось — голые каменные стены без единой выбоинки этому точно никак не способствовали.
— Надо!
И меня бесцеремонно попытались втолкнуть в общий зал, таки дотащив входа, но я уже намертво вцепилась в косяк, прилипнув к нему так, словно я здесь и выросла.
— Нет! — не давала отцепить свои пальцы от теплой, искрящейся магией древесины, обняв брус еще и ногами. Что в этот момент думали обо мне мои женихи, так и оставшиеся за спиной, и прочие прихожане, меня мало волновало. Пока я их не видела.
— Мелания! — устало потер широкий подбородок отец, с новым усердием отковыривая меня от стены. — Прекрати надо мной издеваться и дурить! — По его лбу пролегла хмурая складка.
— Не хочу замуж! — громко заорала я, готовая, если надо, для надежности вцепиться в косяк еще и зубами.
— Да ты даже не видела женихов! — привела свой главный контраргумент мама и довольно сверкнула глазами, потому что да — я повелась как наивная школьница, на мгновение расслабив руки и обернувшись в другую сторону. Любопытство оказалось сильнее! И… мои глаза вдруг стали в два раза шире, когда я увидела шокированных племянников императора, стоящих в центре, на помосте, перед своим дядей и нашим славным императором. Кожу окатило табуном приятных мурашек, голова закружилась от нахлынувших вдруг лавиной чувств, внизу живота развернулась тугая пружина, но…
— Не хочу замуж! — испугавшись своей реакции на этих двух таких одинаковых и таких разных близнецов, снова прыгнула на косяк, резко вывернувшись из рук папы, уже успевшего меня подхватить, воспользовавшись моментом слабости.
Мать закатила глаза и спокойно улыбнулась, занимая свое место около алтаря. А отец лишь досадливо поморщился, величественно кланяясь императору, невозмутимо наблюдающему за нашей семейной перебранкой. Похоже, они точно намерены дотащить меня до места во что бы то ни стало!
— Мелания, не дури, — с великосветской улыбкой на губах сказал отец, почти уже отцепив мне пальцы одной из рук. Плохо. Очень плохо!
— Не хочу! Не хочу! — помотала головой, уже не смотря на возвышение. Не хочу их видеть. Мне страшно!
— Я верну тебе твой блокнот! — наконец не выдержал отец моей истерики. А вот я задумалась. В блокноте почти все мои многолетние наработки, и он остался на столе в лаборатории. Зелье до него не добралось, я видела. — И пять больших энциклопедий! — добил отец, и мои пальцы, еще секунду назад намертво вцепившиеся в косяк, сразу разжались.
— К этому вечеру! — уточнила, откидывая волосы с лица и поправляя снова задравшееся платье. Все равно бы дотащили, а так хоть самое ценное обратно получу сейчас, а не через год.
