– Провести тщательное расследование, провести открытые судебные процессы. К главным фигурантам применить высшую меру социальной защиты. Повесить!
– Следствие уже ведется, товарищ Сталин. Но виселица для секретарей ЦК…
– Преступников расстреливают, предателей вешают, – подчеркнуто ровным голосом произнес Верховный, глядя Берии в глаза, и тот вдруг понял, что Сталин взбешен до крайности, и внутренне содрогнулся.
Вошел Поскребышев, что-то тихо сказал хозяину кабинета, тот поднял трубку телефона, выслушал собеседника, произнес:
– Спасибо, товарищ Левинсон! – повесил трубку и повернулся к Берии и Рокоссовскому.
– Это начальник госпиталя, куда отвезли Северова. Переломов, повреждений внутренних органов нет. Но вид такой, что лучше никому не показывать. Сделаем так, жене Северова про его состояние ничего не говорить. Сообщите, что уехал срочно на пару недель на дальний полигон, придумайте что-нибудь. И, Лаврентий, еще раз напоминаю, к солдатам и офицерам, которых обманули, не следует проявлять излишнюю жесткость. Не спеши, все тщательно расследуй, торопиться некуда.
В госпитале Северову пришлось провести полные две недели, очень уж живописно он выглядел. Все это время врачи пытались привести его в божеский вид, использовали мази и компрессы, делали физиотерапевтические процедуры. Выяснилось, что досталось не только лицу, на теле синяков тоже хватало. По сравнению с ранами сущие пустяки, но всю эту красоту с лица быстро не убрать. Заниматься делами тоже было затруднительно, с людьми не поговорить, ибо Сталин велел никого не пускать, с секретными документами не поработать. Но и сидеть просто так совершенно невыносимо, поэтому Олег занялся запиской, в которой моделировал ситуацию – развитие стран Западной Европы вне СЭВ. Собственно, основой для выкладок стала прошлая история, в которой СССР остановился на Эльбе. Для чего конкретно это могло понадобиться, Северов объяснить не мог, скорее просто занимал себя, чтобы время шло побыстрее.
Кроме того, каждый день ненадолго заходил Забелин, рассказывал о ходе следствия и других событиях. Среди военных заговорщиков сознательно почти никто не поддержал. Почти, поскольку недовольные найдутся всегда. Олега удивило, когда Владимир Викторович упомянул бывшего маршала, а ныне генерал-майора Кулика. Северов в его активное участие в заговоре не верил. Ума невеликого, влез, как обычно, не разобравшись, сам не понял, что творит. Как после войны язык вытягивал, что, мол, затирают его, талант не ценят. Забелин упомянул также о ряде руководителей, которые на сторону заговорщиков не встали, но и законную власть не поддержали, остались в стороне. Среди них оказались Каганович и Маленков, теперь Сталин пребывает в раздумьях, насколько можно доверять другим, кто просто не успел себя никак проявить. Странно повел себя и Ворошилов, который поехал к заговорщикам и принялся их уговаривать. С одной стороны, не поддержал, с другой, повел себя не как должен был вести маршал и зампредседателя СНК. Буденный в это время находился на юге, инспектировал конезаводы, так что основные события прошли мимо него. Почти. Это самое почти заключалось в том, что на маршала нарвался один из местных хитрованов, птица масштаба вовсе невеликого, районного. Когда Семену Михайловичу этот деятель сообщил о смерти Сталина, аресте Северова и принялся рассуждать о возвращении к «истинному курсу», тот пришел в неописуемую ярость и, за неимением шашки, знатно отходил новоявленного карбонария плетью, а охрана маршала повязала его немногочисленных подельников.
По данным разведки, за океаном оказались в курсе событий, но все кончилось слишком быстро, ничего предпринять Трумэн и компания просто не успели. Своих союзников по СЭВ проинформировали о попытке захвата власти группой троцкистов и ее успешном предотвращении, о сохранении полного контроля над ситуацией. В прессе о произошедших событиях писали довольно скупо, но конкретно, в трудовых коллективах проходили собрания, на которых представители власти и партийные работники разъясняли всю подноготную несостоявшегося курса в несветлое будущее. В общем, огромная страна переварила очередной изгиб своей истории спокойно и даже буднично. Люди были заняты созидательным трудом, отвлекаться на такие вещи просто некогда. Сработали органы госбезопасности, вот и молодцы, пусть бдят дальше.
Следственные действия еще далеки от завершения, но уже появились ниточки в США, начинали вырисовываться связи и второстепенные, на первый взгляд, личности, оказывавшие в действительности немалое, хотя и скрытое, влияние на основных персонажей. Забелин также по секрету сказал, что Сталин очень внимательно изучал материалы, касающиеся пребывания в плену у заговорщиков Северова и Роммеля, никакими выводами пока не поделился, но было видно, что этот вопрос его занимает. Владимир Викторович передал и официальную версию отсутствия Олега – командировку на полигон для испытаний ракетного оружия, расположенный, как и в прошлой истории, на территории Кызылординской области бывшего Казахстана.
Наконец через две недели лицо генерала перестало напоминать по цвету перезрелую грушу и врачи разрешили покинуть их гостеприимное заведение. Но после выписки пришлось ехать в Кремль, возвращение домой откладывалось.
Когда Северов зашел в знакомый кабинет, там кроме его хозяина находились Рокоссовский, Василевский, Берия и Жуков.
– Здравствуйте, товарищ Северов. Как ваше самочувствие?
– Здравствуйте, товарищ Сталин. Спасибо, нормально. И вообще, пострадали только лицо и самолюбие, давно не получал по физиономии, отвык.
– Ну, ваше чувство юмора, я вижу, не пострадало. Впрочем, события в Москве – тема отдельного разговора. Сначала о делах южноамериканских. Вам удалось достичь замечательных результатов, как военных, так и политических. Новые самолеты испытаны в условиях реальных боевых действий, отработана тактика действий в условиях сельвы и льяносов, разработанная и осуществленная операция по установлению контроля над Панамским каналом является примером достижения стратегической цели минимальными средствами. Из политических дивидендов мы имеем дружественные Евразийскому союзу или существенно более лояльные, чем раньше, режимы в большинстве стран Южной Америки. Причем этот процесс не закончен, он только разворачивается. Ваша команда вновь продемонстрировала прекрасные результаты. Предложения по поощрению принимаются, в отношении некоторых товарищей принято решение о более высоких наградах. Что касается вас лично. Как вы там сказали, маршал из Булганина, к-хм, не очень? А вот из вас маршал получился очень хороший. Вам присваивается звание маршала авиации, вы награждаетесь орденом Кутузова 1-й степени за успешно проведенную оборонительную операцию по защите Венесуэлы от вражеской агрессии и орденом Ленина за достижения в дипломатической работе и укрепление связей и престижа нашего государства. Да, силы, которыми вы командовали, невелики, но театр стратегический и орден именно 1-й степени реально отражает полученные результаты.
– Служу Советскому Союзу!
После этого сели пить чай, Олегу задавали вопросы по событиям в Южной Америке, расспрашивали о впечатлениях от встреч с руководителями государств. Оказалось, что переданную накануне записку об альтернативном пути развития стран Западной Европы Сталин очень внимательно прочитал и дал задание доработать ее, дополнив статистическими выкладками. Причина такой заинтересованности заключалась в том, что некоторая часть населения этих стран была не то чтобы недовольна связями внутри СЭВ, но задавалась вопросом – а не выгоднее ли было пустить на свой рынок американский капитал и их товары? Под таким углом, как в изложенной записке, проблему пока никто не рассматривал.
