Глазки Мамонова забегали, он то скрещивал пальцы, то хватался за салфетку, которая мгновенно стала влажной.
— Понимаете, моими услугами пользуются очень известные люди. Знаете, у адвокатов и нотариусов принято вывешивать фотографии звездных клиентов, а я не могу — конфиденциальность. Даже рассказывать о них не имею права.
«Да он тщеславен. Отсюда и название клиники с собственным именем, и желание похвастаться знакомствами».
— Вопрос не о ваших клиентах. Вопрос о том, что вы делали в момент убийства Рудаковой?
— Я свободный мужчина и иногда продолжаю общение с клиентами вне клиники.
— В тот вечер вы тоже общались?
— Да.
— Сказали «а», говорите «б». С кем? Где?
— Я заезжал к одной из звездных пациенток. Но она ни за что не подтвердит это, потому что…
Мамонов умолк, вытирая лоб.
— Ты переспал с ней? — вмешался в разговор Валеев.
— У нас была близость, — выдохнул хирург.
— А может у тебя была близость с Рудаковой? — Валеев нагло взял салфетку, которой Мамонов вытирал пот, и демонстративно упаковал в конверт. — Мы это проверим.
— Вы хотите сказать, что если обнаружите на теле Рудаковой мою ДНК… Мы общались в тот день, она распускала руки, я ее сдерживал.
— А что вы так разнервничались, Геннадий Захарович? Если вы невиновны, вам нечего бояться, — сказала Петелина.
— Я спокоен, спокоен, — стал уговаривать себя врач.
— Фамилия и телефон звездной пациентки, — настаивала следователь. — Иначе вы становитесь главным подозреваемым, и я вас задержу на сорок восемь часов. Для начала.
Мамонов нервно постучал пальцами по столу, написал на листке имя и телефон и протянул следователю:
— Вот. Надеюсь, мы будем встречаться по другому поводу. Готов предложить вам свои услуги.
— У меня что-то не так? — с вызовом спросила Елена.
— Нет предела совершенству.
— Тогда займитесь своим животиком.
Мамонов смутился, стал перекладывать бумаги, наткнулся на рекламный буклет и протянул его следователю:
— Здесь описание наших процедур. Вам и вашим коллегам. Начните читать с пятой страницы — контурная пластика.
— А это для вас и ваших коллег. — из сумочки на стол переместилась брошюра Уголовного кодекса. — Начните читать со сто пятой статьи — умышленное убийство. И никуда не уезжайте, я вас вызову.
Петелина и Валеев покинули кабинет. Марат направился к медсестре, притягивая ее внимание наглым обезоруживающим взглядом. Он умел нравиться женщинам. Облокотился о стойку, прошелся взглядом снизу-вверх по женской фигуре, заглянул в глаза, выдержал паузу и спросил:
— Девушка, вы верите в любовь с первого взгляда или мне прийти снова?
Медсестра смутилась, а Валеев заворковал бархатным баритоном:
— Мне для спецоперации нужен халат медсестры. Такой, как у вас, неотразимая. Вы не откажете? Ваш начальник не возражает.
Девушка нервно затеребила пуговку на груди. Марат умоляюще закатил глаза:
— Только не сейчас, не снимайте, я растаю. Лучше подарите новый.
Смущенная медсестра достала из шкафа комплект: халат и шапочку. Валеев картинно приложил руку к сердцу:
— Я ваш должник. Какие колготки к нему посоветуете?
Медсестра вспыхнула и выставила ножку. Марат одобрительно кивнул:
— Черные, сногшибательный выбор.
Елена ревниво взирала на сеанс обольщения фигуристой пышечки, продемонстрированный ее мужчиной.
16
В квартире режиссера Чантурия домработница Юлия Чебану трудилась каждый четверг. В ее обязанности входила полная уборка, мытье посуды, стирка и глажка белья. Приходила она утром, сонный Гоша впускал ее, а когда заканчивала работу, хозяина, как правило, уже не было дома. Домработница забирала оставленные для нее деньги и захлопывала дверь на замок.
Иногда из спальни режиссера появлялась неодетая девица, которая смотрела на Юлю, как на мебель, и совершенно ее не стеснялась.
На этот раз хозяин был один, явно с похмелья и в дурном настроении. Он разбил чашку, когда пил кофе, пнул осколки, выругался и ушел, бросив деньги на комод. И слава богу, вздохнула женщина: без хозяина работать было удобнее. Можно включить музыку и побаловать себя настоящим кофе из шикарной кофе-машины.
К трем часам дня расторопная Юля, как обычно, закончила уборку. Осталось вынести мусор и переодеться. Она достала пакет из-под мойки, вышла из квартиры и направилась на лестничную клетку к мусоропроводу. Дверь оставила распахнутой, чтобы не захлопнулась.
На площадке в приборном щитке копошился мастер в форменной куртке с английскими словами на спине. Вид работающего человека не вызвал беспокойства: каждый делает свое дело, зарабатывает трудовую копеечку. Если это мужчина лет сорока, можно попробовать с ним познакомиться. А что, ей всего тридцать пять, есть сын-школьник и дочурка, а вот с мужем не повезло — был, да сплыл, урод.
Но лица работника разглядеть не удалось, он стоял спиной, а самой затевать разговор с мусорным пакетом было неудобно. Разве что на обратном пути попытаться познакомиться? Однако и возвращаясь в квартиру, заговорить Юля не решилась. На ней старые штаны и футболка, а он в фирменном комбинезоне. Инженер, наверное, и при жене — работящие мужчины нарасхват. Вон как увлечен работой, с головой залез в щиток. Не про нее такое счастье.
Домработница зашла в квартиру, мастер у щитка перевел дух. Ему не пришлось оборачиваться, хотя на этот случай Роман Щукин под руководством Алены отрепетировал чихание в платок. Но обошлось — для этой женщины он остался безликим электриком. План мести гнусному режиссеру перешел в решающую стадию.
Как только открылась дверь квартиры, Щукин послал сигнал напарнику, притаившемуся в заблокированном лифте. Когда загремел мусоропровод, Игорь Рыков быстро покинул лифт и юркнул в пустую квартиру. Расположение комнат он изучил по схеме, нарисованной Аленой. На его обуви были чистые бахилы, чтобы не оставлять следов, которые могла бы заметить домработница, а на руках резиновые перчатки. Рыков быстро прошел в спальню режиссера и забрался под кровать.
Юля Чебану вернулась в квартиру, ничего не заподозрив. Переоделась, прыснула на волосы духами хозяйки, забрала честно заработанные деньги и ушла. К ее разочарованию, у щитка интересного незнакомца уже не было.
После закрытия двери Рыков выждал пять минут — а вдруг что-то забыла и вернется — и выбрался из-под кровати. Его взгляд невольно сфокусировался на широкой постели, глаза помутнели, фантазия нарисовала неприличные образы. Здесь Чантурия раздевал ее, Алка отдавалась мерзавцу, а тот, как хотел, пользовался ее прекрасным телом. Убить его мало!
