— Он из наших, киношников, и прекрасно понимает, что бывают ситуации, когда актрисе приходится… — начала объяснила Ланская и махнула рукой. — Не будет он ревновать, ему деньги нужны.
— Деньги всем нужны, — понимающе кивнул Валеев и спросил: — А где проживает Сухонос?
— Они квартиру снимали в Кунцево, но в этом году Леся стала жить отдельно.
— У Нестеренко мы уже были. Адрес в Кунцево подскажите.
— Адрес я не знаю, но помню, как добраться, — Ланская догадалась, что неприятный разговор подходит к концу и охотно рассказала, как найти нужную квартиру.
Когда оперативники ушли, она рухнула в постель и вцепилась зубами в подушку, чтобы унять дрожь — пронесло.
Иван Майоров остановил машину около многоквартирного дома.
— По описанию Ланской — этот. — Он посмотрел записи: — Крайний подъезд, пятый этаж, квартира слева.
Валеев сверился с картой в смартфоне:
— Головастик подтверждает, что телефон Сухоноса зафиксирован в этом районе.
Пока шли к подъезду Майоров неожиданно спросил напарника:
— Марат, а ты смог бы убить Петелину?
— Дурак, что ли?
— И я Галку никогда. Не могу представить такой ситуации, чтобы я ее…
— Ты чего мелешь! — Валеев от возмущения остановился.
— А почему при убийстве женщины — муж всегда первый подозреваемый?
— Мы нормальные, а те уроды! — неопределенно махнул рукой Марат.
— Замуж выходят за нормальных. Как нормальный превращается в урода, способного на убийство самого близкого человека?
— Слушай, философ, сейчас возьмем урода, и ты задашь свои вопросы. Пошли.
Звонок в квартире оказался неисправен. Марат постучал пистолетом в железную дверь. Сталь отозвалась гулким недовольством. Глазок в центре двери на мгновение посветлел, послышался возглас:
— Кто?
— Служба спасения от уродов, — пробормотал Валеев, а громче объявил: — Полиция. На вас соседи жалуются.
Провернулся замок, дверь приоткрылась, в проеме показался заспанный увалень в трусах и майке, соответствовавший словесному портрету Глеба Сухоноса. Не успел он удивиться, увидев вооруженного человека, как второй оперативник проскользнул в квартиру и защелкнул на его запястьях наручники.
— Какие соседи? В чем дело?
— Мороз и солнце, день чудесный, — прервал возмущение Валеев и, ткнув пистолетом в грудь задержанного, потребовал: — Продолжай!
— Еще ты дремлешь, друг прелестный, — промямлил ошарашенный парень.
— Пора, красавица, проснись. Открой глаза, прочисти уши.
Оперативники прошли внутрь и быстро осмотрели квартиру, убедившись, что Сухонос один.
— Что ты делал вчера вечером и сегодня ночью? — спросил Валеев, остановившись у стола с кастрюлей недоеденных макарон и закрытым ноутбуком.
— Я работал. Над сценарием.
Оперативник провел пальцем по заляпанной поверхности ноутбука, проверил пакет с мусором. Нашел там пустую бутылку из-под водки, понюхал — запах еще не выветрился.
— Вижу, как ты работал.
— Я работаю вот этим, — Сухонос неловко постучал сомкнутыми руками себе по лбу. — Я думал, сочинял историю.
— Так, работник умственного труда. Конкретизирую вопрос. Ты был вчера вечером у ресторана «Антониони»? Только не вздумай сочинять.
— Да, был.
— Что ты там делал?
— С Леськой встречался.
Валеев одобрительно кивнул:
— С этого момента поподробнее.
— У нее спросите.
Оперативники переглянулись: придуривается или не знает.
— Зачем ты убил жену? — прямо спросил Майоров.
— Что?
— Колись! — Валеев сунул под нос сценариста фотографию убитой Нестеренко.
Тот осел на стул. Его глаза испуганно бегали сначала по фото, а потом от одного полицейского к другому.
— Вы не шутите? Скажите, что это неправда.
Валеев молча выложил на стол еще три красноречивые фотографии. Сухонос замотал головой:
— Это не я. Не, не я.
— Вчера ты звонил ей трижды. Узнал, где она находится, приехал к ресторану и вызвал на улицу. Свидетели видели, как вы ссорились.
— Да, звонил. Денег у Леськи просил, чтобы рассчитаться за квартиру. За эту. Мы вместе ее снимали, в последние месяцы спали в разных комнатах, а платил-то я. А сейчас у меня нет денег, могут выселить, вот я и потребовал половину за три месяца.
— А она что?
— Отшила. Сказала, что женщина должна получать деньги от мужчины, а не наоборот.
— Правильный подход, — одобрил Валеев. — Но не всегда так получается, да?
— Ну, нет у меня сейчас! Трудный период.
— И ты приехал бабки выбивать.
— Она сама меня позвала…
— С чего бы? Она же тебя отшила.
— Не так чтобы позвала, — замялся Сухонос. — Приезжай, говорит, к ресторану, я тебе морду расцарапаю.
— Высокие отношения людей искусства. Нам до вас далеко, — покивал Валеев.
— Я и приехал, у меня выбора не было. Мы не ругались, я доказывал свою правоту.
— С кулаками?
— Только на словах.
— И что?
— Леся сунула мне пару тысяч, и я уехал.
— Пропил?
— Мне требовалось творческое вдохновение.
Валеев кивнул напарнику:
— Ваня, проверь квартирку насчет чулок.
Сухонос непонимающе захлопал глазами, затем прищурился на фотографии. Через минуту из соседней комнаты послышался голос Майорова:
— Есть! Две упаковки черных.
— От Леськи остались, — оправдывался Сухонос.
— Как мужик, я тебя понимаю. Она в дорогом ресторане ужинает, а ты макаронами давишься. Тебя унизила ее подачка?
— Это не я! Нет!
Валеев с недоверием смотрел на подозреваемого.
— Я сниму наручники, чтобы ты оделся. Отвезем тебя к следователю, там оформим показания под протокол.
30
Через час допрос был окончен. Петелина развернула листки с протоколом к Глебу Сухоносу и объяснила:
— В конце напишите: с моих слов записано верно, и распишитесь на каждой странице.
Сухонос осторожно прикоснулся к бумагам, словно боялся обжечься.
— Я прочту?
Следователь в примиряющем жесте развела ладони: ваше право. Пока Сухонос вчитывался в свои показания, Елена отошла к дивану, где на маленьком столике Марат приготовил для нее кофе. Оперативник оставался в кабинете, опасаясь неадекватного поведения подозреваемого в убийстве.
