— По молодости все друзья, а сейчас мы партнеры и обязаны соблюдать наши договоренности.
— Я не против, но надо переждать. Поставим наши дела на паузу.
— Ты же по себе знаешь, Гоша, деньги — ускользающая субстанция. Сегодня они есть, а завтра их нет. Это касается и Сонина: многомиллионный бюджет может испариться. Такое уже бывало.
— Только не с Сониным.
— Думаешь, ему фильм нужен? Сонина интересуют деньги. Объявит, что банк лопнул, или что его обманули, ограбили, и прикроет проект. Сам денежки прикарманит, а твой гонорар тю-тю. Зачем нам отказываться от стабильного заработка? Кстати, вот твоя десятка от Сорокина. Я помню наши условия.
Пегин протянул Чантурия десять тысяч долларов. Тот замялся: принимать или не принимать деньги.
— Пока все идет гладко, — приободрил Пегин. — Полиция работать не умеет, они даже ограбление твоей квартиры раскрыть не могут.
Чантурия кивнул и взял деньги. Пегин пообещал:
— Возникнут проблемы, выкрутимся. С деньгами это сделать проще. — Он поднял стакан. — А теперь выпьем. За нас и наше партнерство!
Старые друзья осушили стаканы, наполнили их и снова выпили. Остатки виски быстро закончились. Пегин поднялся и подмигнул:
— Ты разрешишь, я пройду в твою спальню?
— Зачем?
— Сюрприз.
Пегин зашел в спальню, заглянул под одну из картин, висевших на стене и что-то извлек оттуда. Пальцем загладил маленькую дырочку в картине и загадочно улыбнулся.
— Что это? — удивился хозяин квартиры.
— Скрытая камера. В прошлый раз установил.
— Ты? У меня в спальне! — стало доходить до Гоши.
— Да не кричи ты. Я же по-дружески. Видишь, ничего от тебя не скрываю.
— Ничего не скрываешь! — кипятился Чантурия.
— Если бы я предупредил тебя с самого начала, ты бы вел себя неестественно, а так получилось home video. Сейчас посмотрим.
Пегин вставил микрокарту памяти в свой телефон.
— Дай мне! — попытался выхватить телефон Чантурия.
— Подожди, я найду нужные эпизоды. А вот и Ланская. Да она красотка. Ух, чего вытворяет! Завидую, старик.
— Дай!
— Пожалуйста, любуйся. Теперь у нас отличные заготовки по Ланской. Я заменю лицо партнера и смонтирую так, будто она снимается в порнофильме.
— Что с нее взять? Она эпизодница.
— Так сделай ее примой. Возьми на роль вместо Нестеренко.
— Продюсер не позволит, считает ее слабой актрисой. Оставил ее в проекте, чтобы Черную дублировала в постельных сценах.
— У них одинаковые фигуры?
— Ну да.
— И волосы у обеих длинные только разного цвета. А если… — Пегин задумался, просматривая отрывки записей.
— Ты на что нацелился? — насторожился Гоша, распознав творческий настрой приятеля.
— Я могу заменить Ланскую на Черную. Придется, конечно, повозиться, выбрать ракурсы без лица, подкрасить волосы и кое-где вставить настоящее личико Черной. Представляешь: Полина Черная в порнофильме. Сколько бабок можно с нее срубить?
Гоша поморщился, выражая недовольство, но сообщил:
— У Черной наивысшая ставка. А если она раскрутит Сонина… В сейфе у него миллионы.
— Вот! А ты обижался на меня. Скрытая запись — это наш хлеб, с маслом и черной икрой.
— Больше никаких камер в моем доме нет? — спросил Чантурия.
— Клянусь. Эта была единственная.
Чантурия задумчиво посмотрел на кровать, затем на шкаф.
— Слушай, Антон, а когда мою квартиру грабили, камера тоже снимала?
— Я поставил на непрерывную запись, чтобы обойтись без датчиков.
— Покажи. Это было в прошлый четверг.
— Сейчас найду, но камера была направлена на кровать. Так, нашел, смотри.
Гоша увидел Юлю Чебану и пояснил:
— Это домработница заправляет кровать. Промотай еще. Стоп!
В кадре появились ноги человека около кровати. Он сел спиной к камере. На нем была куртка с надписью «Flow line» и бейсболка. Мужчина посидел, подумал и решил лечь. В этот момент запись остановилась.
— В чем дело? — потряс телефон Чантурия.
Пегин потыкал пальцем в дисплей, посмотрел настройки.
— Бесполезно. Забита вся память, ведь запись была непрерывной.
— Еще бы пара секунд и мы бы увидели его лицо, — сокрушался Чантурия.
— Хочешь, я установлю камеры в каждой комнате?
— Нет уж, не надо. Я знаю, что ты умеешь делать с записями.
— Жаль, что не умею вскрывать сейфы. Сколько там, говоришь, у Сонина?
36
Он ждал ее. Ждал час, а в общем-то всю жизнь. Она появилась в его жизни в самый нужный момент, когда его бросила жена, не согласившаяся принять его таким, какой он есть. На службе он монстр, полубог, вершитель судеб. В его подчинении сотни заключенных. Он может сломать любого, сделать его жизнь невыносимой, а если потребуется, то и забрать ее. Конечно, не сам, он же повелитель, и в его подчинении те, кто жаждет угодить ему.
Когда он проезжает утром через железные ворота тюрьмы, в нем просыпаются силы подавления, доминирования. Но при возвращении домой он меняется. В это время ему хочется стать жалким рабом.
Сначала он стеснялся своего странного желания, а потом понял, что человек, как двухполюсный магнит, разрывается между крайностями. Те, кого унижают на службе, дома становятся тиранами. А у него противоположная потребность. Психика требует хотя бы иногда становиться покорным невольником, зависящим от воли прекрасной госпожи.
И вот он дождался сладкого момента — она пришла.
Проворачивается замок, открывается входная дверь — у нее есть свой ключ. Он слышит твердые шаги повелительницы, его госпожи. Она сбрасывает шубу и переодевается. Он не смеет подглядывать за ней, он ждет ее явления. Как преданный пес, он замер на четвереньках на ковре с длинным ворсом, на нем ошейник и мужская сбруя.
Наконец появляется она. На лице маска из черной кожи, на теле обтягивающее боди из черной эластичной ткани, руки в длинных перчатках без пальцев, на ногах черные чулки и туфли на каблуках.
Он бы бросился ей в ноги, но не смеет: надо ждать приказа, иначе она обязательно накажет, ее алые губы выражают недовольство, а в руках пощелкивает плеть с хвостами из кожи. Повелительница обходит его кругом, оценивая покорность, и бьет по спине — он жадно смотрел на нее, хотя еще не заслужил. Он виновато опускает взгляд. Теперь он видит ее ноги не выше колен. Она снова обходит его и бьет за то, что он вертит головой.
