– Тс-с-с, – оравэтка взяла ее за руку уверенно повела через сугробы. – Сейчас отогреемся, и все расскажу…
Спустя пару минут, надежно укрытый от лишних взглядов еловой стеной, заплясал огонь. Его первый всполох зародили ловкие пальцы Ринэнэн.
– Я боялась, что ты утонешь. А если и не утонешь, то замерзнешь, – поделилась тревогами Вита.
Невеста улыбнулась мелкими желтоватыми зубами. Впервые с момента их встречи. Кожа ее была бела, а волосы иссиня-черны, как перья ворона. Настоящая оравэтка. Такая, какой и положено быть дочери сурового севера. И лишь глаза предавали Ринэнэн. Светло-голубые, в узоре синих крапинок, они спорили своей яркостью с висящими в ушах сережками из холодной бирюзы. Подарок Оржана Баэза.
Впрочем, спустя миг этот ценный дар, сорванный и безжалостно смятый в кулаке, полетел в костер.
– Плохо ты знаешь оравэтских женщин. Если нужно, мы как тюленихи можем плыть в ледяной воде. И в снегах не так просто нас заморозить.
– Я уж вижу, – Вита протянула к огню ладони. – Ты человек вообще?
– Я? Да. А ты?
Пристальный взгляд прожег насквозь. Отпираться бесполезно. И Вита не нашла причины, чтобы что-то утаивать. К чему это делать тут, в диком лесу, наедине с беглянкой-невестой, с которой они разойдутся и не увидятся больше никогда?
– Нет. Не человек, – призналась, – но это к делу не относится.
Прозвучало грубовато, и Вита вздохнула. С собеседницей она ссориться не собиралась.
Дрожь все еще била тело, не желала проходить. Мысли в голове – как каша!
– Не сердись. Ты мне очень помогла, – собеседница почтительно склонила голову. – Ты отвела от меня беду.
– Джуутку-наен? – не поняла Вита.
– Нет. Оржана Баэза! – ответила Ринэнэн и разразилась вдруг каким-то диким, безумным хохотом. Будто был у нее повод для веселья в столь безвыходном положении… в этой холодной, неприветливой глуши. – А с Джуутку-Наен ты, кажется, говорила? Или мне показалось?
– Тебе показалось.
– Значит, так оно и есть.
Вита вопросительно оглядела бодрую Ринэнэн. Чему она так радуется, мокрая, безоружная, одинокая в этом диком месте? Ну, сбежала она… И что дальше? Куда теперь подастся? Поселения далеко – едва ли дойдешь по лесам и снегам. Вита очень хотела знать, что надумает невеста…
– Что дальше будешь делать?
– Пойду к оравэтам. Моя мать – оравэтка, она меня примет! К отцу не вернусь. Он – труслив, как заяц. Испугался и продал меня Баэзу за гроши, – круглое лицо Ринэнэн исказилось презрением и злобой. – Все матери расскажу! Пусть накажет его, за то, что обманул, пообещав хорошо заботиться обо мне.
– Мать оставила тебя жить с отцом? – уточнила Вита.
– Да. Думала, раз я полукровка, то среди оравэтов не выживу… Но я выживу! Вот увидишь.
– Обязательно, – Вита потянулась к ней над костром и положила ладонь на плечо. – Ты очень сильная, Ринэнэн. Ты выживешь. Я за тебя больше не беспокоюсь…
Фразу прервал далекий волчий вой.
– Вот и дети Хати-Амаро. Услышали. Пришли, – обрадовалась бывшая невеста Оржана. – С ними я дойду до крайнего севера. Волки оравэтам младшие братья. Волчицы – сестры. У нас с ними договор. Они помогут в пути и согреют, если нужно. Пойдем со мной… – она осеклась вдруг, – не знаю до сих пор твоего имени…
– Вита.
– Пойдем со мною, Вита! Ты ведь тоже на том пароме не с друзьями была. С врагами. Я видела. Зачем тебе возвращаться к ним?
– Нужно. Там, на пароме, осталось мое оружие. Меч и щит. И моя коза. И одно незаконченное дело.
– Понимаю, – согласилась Ринэнэн, качнула головой. В голубых глазах отразилось желтое пламя костра. – Делай, как тебе нужно. И знай – если смогу отплатить когда-нибудь за помощь – отплачу, не сомневайся!
– Конечно. Удачи тебе, Ринэнэн.
– И тебе удачи. Тебе и твоему зверю…
Вита не стала вникать, какого именно зверя имеет в виду оравэтка. Спускаясь под берег, крикнула на ходу.
– Возьми одежду мою. Мне ее уже не сохранить, а тебе в долгом пути пригодится.
Обернулась птицей и ушла в холодную глубину. Нырнула без страха, без капли волнения. Джуутку-Наен не тронет ее, пока между ними существует странный договор. Интересно, щука тоже слышала таинственный голос, или просто сама Вита неосознанно озвучивала его волю? «Заклинаю… не смей причинять вреда…»
Было ли? Показалось?
Нет! Не показалось.
Подтверждением – «кусачая рыба» прошла рядом, в очередной раз колыхнула воду.
Все реально.
И необъяснимая власть Рассвета, заставляющая чудовищ отступать…
…существовала.
***
В этот раз связь возникла мгновенно.
Сначала она была зыбкой и едва уловимой. На темной стороне век проступил силуэт Виты – какой-то нечеткий, блеклый. Ган хотел открыть глаза, сбросить видение, и тогда оно обрело ясность. Леопард разглядел Виту в снегах. Лицо ее, наложив под глаза черные тени, освещал огонь. Губы двигались беззвучно – она говорила.
Что за ерунда?
Ган резко открыл глаза и встал с койки, на которой лежал, закинув обутые ноги на ветхую спинку. Огляделся. Вита до сих пор не вернулась.
До сих пор… Интересно, сколько времени прошло с того момента, как она покинула каюту?
Он вышел на главную палубу – там под гнусавое пение менестреля танцевали несколько бодрых гостей. Виты нет. Не нашлась она и в большом зале, где ломились столы, и пьяный в стельку жених спал, уткнувшись лицом в тарелку с обглоданными рыбьими костями.
Ган еще раз обыскал палубу, прошелся вдоль кают, принюхался к каждой. Дева сюда не ходила. Но не могла же она исчезнуть без следа? Ее меч так и стоял, прислоненный к стене в их каюте. Козленок спал, свернувшись, на щите…
Леопард еще раз принюхался. Слабый запах отыскался и повел на корму. Там оборвался у края.
Она что, в воду прыгнула? Зачем?
Ган впился пальцами в перила. Закрыл глаза, пытаясь вновь – уже не случайно, а усилием воли – дотянуться до Виты мысленно. Получилось. Снова появилась картинка ночного леса. Пляшущее в еловых тенях пламя, окруженное кольцом белых холмов – волчьих спин. Но возле костра не Вита – другая!
Вита раздевается у воды – аккуратно и быстро снимает одежду, бережно складывает для кого-то на выступающий из снега камень. Для той? Что у костра осталась?
Что происходит…
Ган не стал больше ждать и, перевалившись через борт, погрузился в воду. Он волновался, что неполадки с магической силой как-то отразятся на обороте, но все прошло хорошо. Одежда обтянула тело, оставив намек на свое недавнее наличие в рисунке пятен на шкуре…
