Мир, каким он, наверное, был еще при Рассвете.
Каким будет еще долго…
Вита не знала, как долго ей нужно плыть, но вскоре она увидела знак.
У горизонта, зыбкая и полупрозрачная, высотой до самого неба, шла Багри-Маро, и из-под брюха ее во все стороны тек туман.
Восемь ног невесомо касались водной кромки. Четыре головы качались в такт, хвост уходил в глубину… Заметив Виту, призрачная лошадь развернула в ее сторону одну из морд, пробуравила крошечную фигурку пустыми глазами.
И пошла дальше.
Вита проводила ее взглядом и к своем удивлению обнаружила, что впереди – за линией, по которой только что прошла Багри-Маро – поднялись айсберги. Выступили из туманной дымки.
Разные были айсберги. Одни – округлые и белые, с нежными очертаниями. Другие – угловатые, хищные, с рисунком черных и серых полос на боках. И один – самый огромный – поднимался над всеми вдали.
Вита поплыла к нему через павшие на воду бледные тени. Было тихо. Лишь волны едва слышно плескали о гладкие бока айсбергов.
Ледяной сфинкс спал, и свита его – сотни острых ледяных глыб – хранила этот сон. Могучая голова, напоминающая человеческий череп, лежала на передних лапах. Острые крылья поднимались над спиной. Глазницы – глубокие пещеры. Одна – освещенная, в золотых прожилках. Вторая – та, что почти у самой воды – хранящая вечный мрак…
Вита выскользнула на почти полностью скрытое под водой гигантское запястье и обернулась человеком, скрыв оружие в небытие, как учил Ган. Застыла, не решаясь сделать новый шаг.
«Ну что же ты стоишь, капелька? Иди вперед. Твое прошлое ждет тебя», – подбодрил внутренний зверь.
***
Глазница ледяного сфинкса была темна.
Она вела в самые потаенные глубины его черепа. Туда, где тайны прошлого хранились в вечности, заточенные в кристалликах льда. Холодный туннель вился лабиринтом, петлял, запутывал. Лишь в самом конце открылся просторным залом. Тонкий лед его купола – затылок сфинкса – пропускал достаточно света, чтобы рассмотреть ровные стены и ледяные зеркала на них.
Зеркала без отражений…
Что-то двинулось в одном из них, и Вита перестала дышать от волнения.
– Кто здесь?
– Кто здесь… здесь… здесь… – отозвалось равнодушное эхо.
Новое движение родилось в лабиринте зеркал. Призрачная фигура появилась и приблизилась к ледяной кромке.
– Эй! – позвала Вита.
– Эй… эй… эй… – ответило эхо.
Или фигура.
Она напоминала человеческую. Безусловно, в любой другой момент Вита приняла бы ее за человека… Но не сейчас.
Не тот был момент.
Да и движения существа за кромкой зеркала были вовсе не людскими – то плавными, то стремительными. В какие-то моменты оно двигалось ровно и медленно, в какие-то начинало метаться зигзагами, словно попавший в зеркальную западню солнечный луч.
Существо увидело Виту и поманило к себе.
– Подойди! – прозвучал привычный голос в голове. – Посмотри на меня…
Стало ясно, что старый знакомый обрел плоть… По крайней мере, ее призрак.
Вита послушно приблизилась и коснулась льда рукой. Тот, кто стоял по другую сторону, тоже приставил ладонь.
– Кто ты? – едва слышно двинулись девичьи губы. – Ты зверь из моей головы?
– Да.
– Почему я вижу тебя? И почему ты… человек?
– Ты не видишь меня настоящего – это лишь иллюзия, рожденная силой ледяного сфинкса – древнейшего божества, что хранит историю мира в своей памяти. И все события прописаны в его мыслях. Будущие и бывшие. В бывшие, если постараться, даже можно заглянуть. Этим мы с тобой сейчас и займемся.
Вита недоверчиво вгляделась в странное лицо. Такое чужое. Непривычное. Вроде все в нем, как у человека, но чужеродность, инаковость, ощутима на уровне инстинктов. Не людские у него глаза. И губы. И нос. Вся эта дикая, непостижимая красота, светящаяся изнутри…
Подобные черты Вита наблюдала когда-то у духов, что были изображены на росписи в одном из храмов Аграда.
И она задала свой вопрос:
– Так кто же ты?
– Я – древний оборотень, потомок великих хати. И людей. Из таких же, как я, полукровок Хати-Йоремуне, владыка метаморфоз, создал первых оборотней, что по силе своей равнялись с богами. И я – один из них.
Голос собеседника прогремел грозно и раскатисто, эхо запрыгало под сводами холодного зала.
– Это ты привел меня сюда?
– Да.
– Зачем?
– Чтобы поговорить нормально – момент такой настал, видишь ли. Согласись, голос в голове – не самое удобно средство для беседы. Лишь пара-тройка коротких предложений – все, что было мне доступно… А после того случая с ведьмой, нам есть о чем побеседовать.
– Да, – Вита не стала возражать. В ее взгляде смешались любопытство и боль. – Мне было страшно, зверь. И я никак не могу объяснить этот страх. Что такое красный орел, ты знаешь?
– Теперь знаю, – глубокие глаза в окаймлении бархатных ресниц наполнились печалью. – Именно поэтому я и решил поговорить с тобой здесь. Красный орел – это защитное слово. Команда. Знаешь, как обучают собак? «Фас» – разорви на куски. «Фу» – не трогай. Тебя тоже обучили повиноваться, слыша команду. И это сильнее тебя – сильнее разума. Незамутненная живая эмоция, которой невозможно сопротивляться, рожденная из страха перед болью.
– Боль… – Вита уперла пальцы в виски, – причем тут боль? Я не помню никакой боли…
– Все верно. Не помнишь. Твою память стерли, а я слишком поздно додумался покопаться в твоем прошлом – не мог без твоего позволения.
– Позволения? Разве я вообще когда-нибудь это позволяла?
– Ты думала и говорила о чем-то важном для тебя, и я мог видеть причины тому. Когда ведьма произнесла «красный орел», я ощутил твою боль и смог заглянуть в прошлое, дабы познать ее источник…
– И? Что там было?
– Я не буду рассказывать для твоего же блага. Боюсь, что столь страшные воспоминания сломят тебя. Одно скажу – еще ребенком ведьма взяла тебя к себе, пообещав твоей родне, что уничтожит твое оборотневое начало и якобы живущую в тебе тьму. Жаль, я узнал об этом только сейчас – слишком поздно увидел…
– Что ты увидел в моем прошлом, зверь? Отвечай. Я должна знать. Скажи…
– Ты уверена?
– Да…
Голос Виты дрожал от волнения, но решительность из него не исчезла.
– Хорошо, – собеседник кивнул из-за прозрачной преграды. – Я видел страшные пытки, что устраивала тебе ведьма, и полное забвение нескольких лет жизни в итоге.
– Не может быть… – Вита почувствовала, что ноги подкашиваются, и голова идет кругом, словно хмельная. – Зачем ей нужно было поступать так со мной? Она ведь добрая… ведьма… Она лечила нас и охраняла… Я не верю. Не могу. Чернороза…
