— А в этом проиграл его, — добавил Маркус.
О… это было по-настоящему грубо.
— Я-то его верну себе в следующем сезоне, а у тебя, Маркус, характер испортился, — прокомментировал Лавр и ехидно ввернул: — Но я представляю, каково тебе сейчас. Когда почти все присутствующие мужики облизываются на твою женщину, хочется бить морды.
Боковым зрением я отметила, как заиграли желваки на скулах Маркуса. Неужели Лавр попал в точку? Но повода для беспокойства не вижу: мы всего лишь любовники, разве у него есть право ревновать? Или же на острове у него включились собственнические инстинкты и никак не выключатся?
А вдруг у меня слишком провокационный наряд? Платье в пол, пошитое из белого кружева с серебряной нитью, не открывало слишком многого: аккуратное декольте, разрез от середины бедра, который обнажал ногу лишь при неосторожном, порывистом движении. Из украшений на мне были золотые серьги-гвоздики и зеленая жемчужина с острова. В целом образ получился скромным и элегантным, как выразилась Лука. Вспомнив ее комплимент, я успокоилась.
Постепенно поток гостей в вечерних нарядах иссяк. Можно было расслабиться до следующего этапа мучений — приветственной речи Маркуса. О том, как все будет происходить, мне рассказала вездесущая помощница: встреча, выступление хозяина дома, танцы, разговоры.
От мелькания лиц рябило в глазах. С кем-то Моринес меня знакомил, с кем-то и сам перебрасывался всего парой фраз. Имен я почти не запомнила.
Не представляю, как постоянно вариться в подобном котле обычной девушке? Лука стала моим предупредительным ангелом-хранителем: порой возникала позади, чтобы поддержать: рассказать, кто к нам сейчас направлялся, один раз поправила прическу, принесла освежающий напиток, подбадривала, говоря, что скоро все закончится. Замечательная девушка! А еще она отвлекла Маркуса до прибытия первого гостя, чтобы тот не уговорил меня сменить платье.
Блондин обиделся, что я не приняла его подарок. Нет, он не признался в этом открыто, зато его потемневший взгляд и слова, что наряд немодный, убедили меня в правильности принятого решения: я должна сразу расставить точки над «и», чтобы он осознал, что не собираюсь, как запрограммированный погрузчик, следовать приказам с бездумной покорностью. И ему стоит пересмотреть свое поведение: если так уж необходимо, то лучше предложить и попросить, а не фактически приказывать.
Глупо из мелочи раздувать скандал, но интуиция подсказывала, что покладистость с моей стороны здесь неуместна.
— Можем возвращаться в дом, — сообщил Маркус.
Охрана отстала, повинуясь его почти незаметному знаку. Лука давно убежала вперед, поэтому несколько метров мы шли вдвоем.
— Алиса… — обхватив меня за талию, Маркус увлек в густую тень, за каменный вазон с пышным синим кустарником, пахнущим мятой и хвоей одновременно.
— Я мечтал об этом целую вечность, — признался блондин и жадно накрыл мои губы своими.
Пылкий, полный огня поцелуй разубедил в том, что он злится. Солнечный ветер, как же я люблю этого мужчину! Обожаю тонуть в его надежных объятиях, боготворю его щедрые на ласку руки…
— Беру свои слова обратно, — хриплым голосом произнес Маркус, осторожно выпутывая пальцы из моей высокой прически.
— Какие слова?
Я напрочь перестала понимать, о чем речь.
— О твоем платье. Возможно, оно и не от модного дизайнера, зато практично.
Он медленно провел по моему бедру. Только сейчас я осознала, что обвила Маркуса одной ногой, благо высокий разрез позволял.
— Замечательное платье, — мурлыкнул он, поглаживая мою попу под нарядом. — Платье для шалостей неподалеку от чинной толпы.
Не поддавшись на провокацию, я возмущенно выдохнула:
— Но-но! Даже и не думай!
У самой же в груди ошалело колотилось сердце, а по телу разливалась волна желания. Надоест ли мне когда-нибудь целоваться с этим мужчиной? Или меня будет тянуть к нему вечно?
— Алиса, извини, что не был рядом днем, — такое ощущение, что без меня могла рухнуть корпорация. Заместители, партнеры, сподвижники по партии — все решили, словно сговорившись, что должны меня увидеть, не дожидаясь вечера. Вдобавок поиски убийцы выбили из графика.
Маркус замолчал.
— Стало известно что-то новое?
Убирая ногу с его бедра, нарвалась на легкое сопротивление, которое быстро погасло.
Меня пожирало любопытство, куда подевалась певица, почему рядом с хозяином праздника я, а не она, законная невеста. Означает ли это, что вина Эфриды доказана?
— Сожалею, не могу сказать ничего определенного.
— Ты все еще сомневаешься, что это Эфрида?
Я все-таки не выдержала и вновь обвинила невесту любимого.
— Ее счета проверяли — она не заказчик, — тихо произнес Маркус, поправляя мое платье, к счастью, изготовленное из немнущейся ажурной ткани.
Меня внезапно озарило.
— А не могла ли она попросить кого-то из поклонников? Может, она пожаловалась на тебя — и нашлись бесплатные мстители?
— Фан-клуб тоже проверили, да и не было у Эфриды мотивов убивать меня.
Почему Маркус в этом так уверен? Порой мысли убийц нелогичны. Кто знает, что творится в голове у женщины, которая придумала линию обуви с украшениями в виде трупиков морских существ?!
Слыша шаги приближающихся охранников, я напомнила:
— Нам пора к твоим гостям.
Маркус поморщился и вдруг полез во внутренний карман черного смокинга.
— Алиса, я хотел сделать подарок раньше, но Лука стойко держала твою оборону. — Он усмехнулся.
Заметил-таки. Я улыбнулась в ответ.
— Мы скрывали новое платье. Видишь ли, Маркус, я сама выбираю себе одежду и оплачиваю ее… Это принципиально.
— Я уже понял.
Рука Маркуса, что-то сжимая, вынырнула из кармана — и мое сердце перестало биться. Я замерла в ожидании момента истины. Сейчас… сейчас станет ясно, будет ли продолжение у того, что зародилось на острове, или я себе все придумала.
— Алиса, я хочу подарить тебе…
В свете садовых фонарей заиграли гранями голубые и черные камни на причудливо изогнутой полосе из серебристо-белого металла. Топазы и кварц?..
Я смотрела на браслет, как на одно из чудес Вселенной: обычно меня не трогают ювелирные изделия, но это было невероятным! Дух захватывало при виде игры света на гранях. А потом до меня дошло: Маркус подарил мне браслет… вместо кольца.
Испытывая непередаваемое разочарование, я упустила момент, когда блондин защелкнул замочек украшения на моем запястье.
— Прости, я не могу принять столь дрогой подарок.
Когда я попыталась расстегнуть украшение, заменившее то, о котором я мечтала, леранец настойчиво накрыл мою руку своею.
