Конечно, как Фаи будет ко мне относиться, когда я, именно я, лишил её возможности стать матерью?! Другая бы на её месте собственными руками придушила, а леди Фаина меня не только на общие плоты к членам экипажа не сплавила, но и лечит. Сама! Потрясающая леди!
Да, я выполнял волю наших отцов, только… Отказаться подчиняться? Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Неправильным мой поступок стал теперь, когда я захотел от козы козлят. Тьфу! Не козлят, конечно! Детят. То есть детей.
И как быть? Если мы поженимся, то я останусь без наследника. Как-то оно плохо в голове укладывается.
Бастард?
Во-первых, уверен, леди за такое не бороды лишит, а того самого органа. А во-вторых, самому противно думать, что я так поступлю. Я же знаю, что леди без огня-в-крови, значит, должен либо принять как есть, либо не жениться. А не жениться… «Правильная» жена и наследник или леди коза? По уму первое, но с мозгами у меня с некоторых пор проблемы, так что выбираю то, что уже выбрал. Женюсь. Что касается детей… Усыновим. Или — даже лучше вариант — возьмём на воспитание племянника, будущего лорда Маубенроя или лорда Леннистона, не имеет значения. Если отец, конечно, доверит мне воспитание преемников. Я его разочаровал.
К горнюку. Будет приёмный, тем более где-то мне попадалось упоминание о ритуалах усыновления. Надо раскопать информацию тщательно. Насколько магия позволяет сделать чужого ребёнка своим?
Но всё же как плохо получилось-то… Знал бы…
Я снова и снова вспоминал горнюков день.
Странное дело всё же, до отказа распылять кровь леди и впрямь казалась скучной занудой-сухарихой, Оуэн правильное слово нашёл, хоть и нельзя так про леди вслух говорить. Про себя-то признать можно. Огонь-в-крови леди покинул, и она… словно расцвела, не потухла, как можно было бы ожидать, а, наоборот, пышет.
Ещё одна мысль догнала меня и показалась вдвойне дикой, непривычной. Получается, и без огня-в-крови можно жить? Попытался примерить на себя, и получилось плохо. Я бы каждый миг чувствовал себя ущербным. А леди… Как у неё получается столько дел проворачивать без поддержки предков?!
А вдруг огонь-в-крови не помогает, а сдерживает развитие? Нет, так до полного бреда додуматься можно.
Или есть в этом рациональное зерно? Ох…
А может, разгадка проще? Может, предки как-то по-особому благословили леди Фаину? Вспомнить те же патенты, покупку участков в Аурике.
Под эти интересные мысли я и уснул, сам не заметил как. И проспал всю ночь как младенец, все же лечебный артефакт явно сделал свое дело — даже зуд от укусов этой речной гадости почти не беспокоил.
А утро началось с неприятного открытия. Я продрал глаза, когда солнце уже вовсю светило. За тростниковой стенкой перекрикивались птицы и дикари, где-то вдалеке опять ругался капитан, и его утробный бас вплетался в мелодию утра успокаивающими нотами.
В животе забурчало от голода, я счел это хорошим знаком и сел на циновке. Так, с чего бы начать? Пока Фаи нет, надо бы одеться…
Я по привычке провёл ладонью по лицу. И не только по привычке. Когда коза уходит, лежать в шалаше скучно, а так хоть небольшая, но радость. Если раньше прикосновение к собственной коже на щеках вызывало усталую досаду — ну когда уже действие бальзама сойдёт? — то сейчас у меня появился повод улыбнуться. Ещё на пароходе щетина начала пробиваться. Пока я лежал, должна была подрасти. Конечно, поначалу зрелище, чего уж там, неэстетичное, подбородок будет похож на спину полуоблысевшего ежа, зато потом… Я вспомнил, как выглядел до злополучного часа, когда я оказался у козы на пути. Неделька, и борода отрастёт. В столицу вернусь с лицом настоящего мужчины!
Я провёл рукой, ещё раз провёл, пощупал щёки пальцами.
Что за?! Не может быть…
И как раз этот момент леди коза выбрала для того, чтобы эффектно появиться. Так эффектно, что у меня на мгновение не только интерес к собственной бороде пропал, но и голос отнялся.
К тому, что она ходит полуголая, я вчера уже почти привык. То есть не привык, но убедился, что все равно ничего не могу по этому поводу предпринять, только смотреть и сглатывать слюну. Но сегодня она была еще и… мокрая! Великие предки, вы издеваетесь надо мной, что ли?!
Я сейчас либо взорвусь, либо прожгу седалищем тростниковое дно плота и утону, к горнюкам. Так, надо срочно отвлечься… надо… А!
— Вы опять меня той гадостью полили?! — воинственно вопросил я у непринужденно отжимающей копну вьющихся волос леди, стараясь не смотреть, как прозрачные капельки стекают по ее шее на грудь, и… горррнюк! Мне вот вспомнились слова мастера, что допускать повторного контакта бальзама с кожей ни в коем случае нельзя, иначе… Хар-хор! За что?!
— Полила, — как ни в чем не бывало подтвердила поганка, поворачиваясь ко мне боком и привставая на цыпочки, чтобы снять подвешенный к крыше шалаша котелок. Хар-хор, она это нарочно делает?! Чтобы я лучше оценил силуэт ее груди с вызывающе торчащим сквозь мокрую ткань соском и весьма аппетитную… аппетитное… то, что ниже талии?!
Так, соберись, Эрвин! У нас тут серьезный разговор, а не скандал в варьете!
— Ладно в первый раз вы меня оболванили, у вас выхода не было, — проскрежетал чуть ли не сквозь стиснутые зубы. — Я это готов… с некоторой натяжкой… принять. Но еще раз?! Это диверсия? Вы нарочно это сделали, признавайтесь!
Леди обернулась ко мне, изобразив изумление: одна ее бровь скептически приподнялась, а пухлые губы чуть поджались, словно в попытке сдержать усмешку.
— Конечно нарочно, — Фаина еще раз внимательно осмотрела меня с головы до ног и пожала плечами. Отвернулась, подхватила какую-то бутылку, сделанную из местной тыквы, и перелила из нее в котелок воду.
Я аж задохнулся от возмущения:
— То есть вы даже не отрицаете?! Конечно, вам и в прошлый раз доставило удовольствие меня уродовать, вы сами сказали! Что без бороды я нравлюсь вам значительно больше!
Высказался и сам внутренне опешил — а ведь правда. Э, нет уж! Горнюка ей лысого! Не знаю, что она опять себе навоображала, но от бороды я никогда не откажусь! Это же главное достоинство уважаемых нессов! То есть главное — это всё же внутреннее, но всё равно! Вот если я ей с этим бальзамом голову помою, ей же не понравится? Наверное.
И тут леди Фаина окончательно выбила меня из колеи — она засмеялась. Села на тростниковый пол, обняла свой котелок и закатилась, вот аж до слез. Хохотала и махала на меня рукой, словно не в силах остановиться.
— Ох, несс Маубенрой, — выдавила она наконец-то сквозь всхлипывания. — С вами не соскучишься… Конечно, я намеренно вам вашу ежиную щетину смыла: во-первых, потому, что она мешала нормально обработать укусы мальков на вашем лице, а во-вторых, потому, что я все руки об нее исколола. Не иначе у вас в предках были кактусы.
— Другим пострадавшим вы тоже бороды уничтожили?! — в священном ужасе переспросил я, осознав ее слова.
