— Только попробуй! Знаешь, как за нее удобно дергать?
— Я так и знал… Жестокая женщина, насколько я помню, ты на третьем месяце беременности мальчишками домоглась меня так, что я по утрам еле ноги волочил!
— Ну, я не собираюсь менять своих привычек, — шелковые ленты на сорочке потекли между пальцев, и белая ткань соскользнула с моих плеч.
Эрвин засмеялся, повалил меня на подушки и принялся целовать так, что весь остальной мир временно исчез.
Конец
Глава 40 (старый, легкомысленный вариант:) для тех, кому он больше понравился)))))
Любимые читатели, вы это… если вдруг забыли про лайк-репост и плюшку — то вот)))) напомнинаю (скромно, да?))))
А еще на авторов бы неплохо подписаться, как вам эта идея?)))))))
Нет, ну до чего шустрый гном! Оглянуться не успела, а он уже своих спасателей спровадил куда подальше в город, а сам к Ивасике подлизывается. Захотел мою концессию перехватить, смотри на него!
Для начала мы с Маубенроем поцапались прямо там, на Ивасикином плоту, на глазах у старой хитрой выдры. Эта кикимора болотная мало того, что хихикала всю дорогу, как гиена, еще и подзуживала.
Нет, ее понять можно. Она о выживании своего племени заботится. А мне что делать?
— Глупая женщина, дослушайте сначала! — в конце концов рыкнул на меня безбородый гном и решительно одернул свой просохший на жарком солнышке… сюртук? Пиджак? Забавно, кстати смотрится, как он в нем по реке плавает — по лягушачьи, брассом, но при полном параде, куда бы деться. — Если вам не безразличны эти люди, надо не спорить за первенство, а объединяться! Какая умная бы не была вы умная и хваткая, одна вы не справитесь с системой! Вас просто не будут слушать, даже если у вас будет много денег.
Высказав все это Маубенрой как-то успокоился и продолжил веско, но без того накала эмоций:
— Леди Фаина, в ближайшее время торговля с Ивасикой принесёт неплохие барыши, и я прекрасно понимаю ваше желание получить эксклюзив, но давайте мы подумаем о более отдалённых перспективах.
Я нахмурилась. Что он имеет в виду? По-моему, всё прекрасно складывается: Выдры делятся рецептами, травами, секретами, а я расплачиваюсь тем, что им реально нужно, не стекляшками, а настоящими лекарствами и всем-всем прочим нужным.
— Здесь Аурика, а не столица старого континента, леди. Как вы собираетесь обеспечивать безопасность себе и Выдрам? Поджоги, шантаж, угрозы. Но даже не в этом дело. Допустим, вы наймёте охрану. Понадобится маленькая армия, но допустим. Давайте смотреть ещё шире? Через несколько лет белые окончательно захватят материк и оставят при себе дикарей-слуг и начнут освобождать территорию от остальных чёрных, вытесняя их в самые непригодные для жизни места. Никакой свободной миграции по реке, никакого свободного прохода в города. В этих условиях ваше предприятие просто загнётся, уж простите за прямоту.
Я обдумала слова Эрвина. Нельзя не признать, что он… прав. Только…
— И чем же ваша торговля будет отличаться от моей?
— Активы, связи, репутация, — скороговоркой выдал Эрвин и принялся пояснять. — Знание подводных камней. Я в этом котле варюсь с отрочества, и поверьте… честные методы ведения дел работают далеко не всегда. Надо уметь и обмануть, и дожать и показать силу. Имя Маубенрой все еще что-то значит в этом мире. Возможно, я не дам вам новых знаний о том, как изучать земные недра, зато я могу привнести в наше совместное — тут он выделил это слово голосом — предприятие свои навыки, свои активы и свое имя.
— То есть, вы предлагаете…
— Если уж вы не захотели выйти за меня замуж, то стать деловым партнером, думаю, не откажетесь, — хитрый гномище склонил голову к плечу и посмотрел на меня непроницаемым взглядом. Где-то сбоку тихо хихикнула Ивасика, а меня досада взяла. Обложили со всех сторон! Гады… безбородые.
— И потом, мало наладить торговлю. Необходимо действовать комплексно. Чтобы Выдр начали воспринимать, пусть не как равных, но уже не как дикарей, нужно, во-первых, помочь им встроиться в наше общество. Вы сможете открыть для них школу? А ведь нужно дать не только знание языка, умение читать и писать, но и знание законов, этикета, традиций. Дальше. У меня вполне хватит влияния оформить на старом континенте документы для “ауриканских сотрудников”. Затем надо перевести часть земель в их собственность и сразу же подписать аренду, допустим, лет на пятьдесят.
Он был прав, конечно. Я не могла этого не признать, как ни досадно мне было. Что же, придется сотрудничать?
Я в задумчивости прикусила тростинку, и машинально подумала, как трудно это будет — Эрвин слишком верит в «приличия» и другую такую же ерунду. Даже тут, на плотах дикарей, первым делом, как оклемался — оделся, как привык, не смотря на мои намеки, что это неуместно.
Гном, тем временем, принялся расхаживать по малюсенькому плотику Ивасики туда сюда, и рассуждать. Он говорил и говорил, правильные такие вещи… а в это время его мокрый сюртук прожаривался на тропическом полуденном солнце и на глазах усыхал. Я закусила губу и скосила взгляд на Ивасику, а там мне подмигнула. Блин, как бы не заржать? Ну что ты скажешь, топает по тростниковой скорлупке здоровенный красивый мужик, разодетый как на прием в городе, и дымится… в смысле — пар от него идет. В прямом смысле этого слова.
— Леди, вы меня не слушаете? — Эрвин заметил мои попытки не ржать и натурально по-детски надулся. Аж покраснел. Ой, это он не от обиды вовсе! Он же в кальсонах, в шерстяных штанах, в рубашке, сюртук вон на нем уже совсем высох. А на голове шляпы то и нет — не дай бог солнечный удар хватит. А я говорила!
Я пригляделась к практически багровому гному и всерьез испугалась, а тут еще то ли плот качнулся, то ли сам мужчина от перегрева. Мой взгляд случайно зацепился за цепочку на багровой шее, скользнул вниз, и я с ужасом поняла, что кристалл, который Эрвин назвал лечебным артефактом и объяснял, что эта штука тает по мере того, как защищает и лечит организм — испаряется буквально на глазах!
Это значит, мне не показалось, и Эрвин действительно перегрелся, а сам не понял, слишком увлекся, склоняя меня к сотрудничеству… он же может серьезно пострадать. И я запаниковала, а потому не нашла ничего лучшего, чем растянуться на плотике в его сторону, подбить его под коленки, и…
— Какого горнюка?! — взвыл Маубенрой, когда фонтан брызг на месте его падения опал и мокрый наследник стальных королей всплыл на поверхность.
Но мне было некогда отвечать на его вопрос, потому что я подплыла поближе и основательно окатила его волной брызг еще раз, чтобы точно убедиться — нездоровая багровость сошла с его лица, а красный он просто потому, что злится. Да пусть… потом объясню, первым делом надо его раздеть и охладить.
Эта мысль — раздеть, так прочно засела в моей голове, что выбила оттуда все остальные.
— Эй! — вот этого приличный гном совсем не понял и попытался вцепиться в сюртук, который я бесцеремонно попыталась стащить с него. Прямо в воде… с ума я что ли сошла? Я потом, когда вспоминала, так и не смогла объяснить, какого черта мне приспичило разоблачить гнома вот прямо посреди реки. Особенно сопротивляющегося и вконец охреневшего гнома. Так и утопить недолго… причем обоих. Но мне втемяшилось и все тут. Перемкнуло. Если не сдеру с него тридцать три одежки прямо сейчас — он опять раскалится, солнцем ударится и помрет. Почему-то я сочла себя ответственной за это дело. Дура, что поделать — от стресса иногда бывает.
