– Шун, – тихо позвал Кай. – Шун, где Эрин? Он здесь?
Шишига слабо пискнул.
– Что он говорит? – спросил Ник.
– Говорит, здесь.
– На-ки-ри, – пробормотал Шун, и Кай спустил его на пол. Шишига потащился к двери – так быстро, как только мог.
– Не стоит, – подхватил его Ник. – Просто пусть говорит, куда поворачивать. Так быстрее.
– Нет, Никеас. Сначала – за подмогой. А потом взглянем, куда нас приведет малыш. Если там много стражи, мы можем потерять драгоценное время.
И Кай рванул обратно на верхние этажи, а Ник сильнее прижал к себе Шуна.
– Передай Эрину, малыш, что мы рядом, – попросил он. – Мы скоро его найдем.
Я ничего не видел – перед глазами стояла тьма. Только ощущал, что вокруг – не пыточная Лейфера, а сырое подземелье. В этот раз он превзошел сам себя, потому что вместе с болью приходили картины, одна страшнее другой. Я видел погибшими тех, кого любил больше жизни. А затем их убийцы гнались за мной, рвали на части тело. Я умирал – и пытка продолжалась снова. Вдруг Лейфер остановился, видения исчезли. Но зрение не вернулось вновь.
– Фейка, ты здесь? – спросил едва слышно.
– Здесь, Эрин, – склонился надо мной Арт. Я ощущал его дыхание на лице.
– Дай руку. Я не вижу тебя.
Холодные пальцы опустились на мою пылающую ладонь. Так я хотя бы знал, что это не видение, а живой Арт.
– Эрин, я попробую помочь, ты только потерпи, хорошо? – бормотал фейри.
– Не надо, Арт. – Ощущение его пальцев исчезло. – Я сегодня умру.
– Нет! Эрин, не говори так. Эрин? Эрин!
Но я уже был не с ним. Передо мной стояла бабуля. Она грустно улыбалась и протягивала мне руку.
– Видит небо, Эрин, я не хотела провожать тебя так рано, – печально сказала она. – Идем, дитя. Туда, где нет боли. Где ты всегда будешь рядом с нами.
Я обернулся. В спину летела песня. Та самая, которую Арт пел над Паулиной. Но теперь ее слова вдруг стали мне понятны.
Улетаешь в мир цветов,
В мир просторов и холмов.
Ветер твой проложит путь,
И обратно не свернуть.
Ты летишь в ладони грез,
В те сады, где сотни роз,
Где нет горя и тоски,
Думы светлые легки.
Только ты меня услышь
Через годы, через тишь,
Через тьму и через свет —
Ведь потом возврата нет.
Ты услышь мой тихий зов
На границе всех веков.
Я молю тебя – вернись,
Ведь любви не знает высь,
Здесь все те, кого любил,
Кто тобою дорожил.
Обернись в последний раз
И, прошу, взгляни на нас.
Видишь слезы в их глазах?
Видишь ты потери страх?
Так, мой друг, повремени
И обратно поверни.
Пусть наш мир непрост, жесток,
Пусть твой путь был так далек,
В этом мире счастье есть —
Сердце ты оставишь здесь.
Я прошу, не улетай
В тот далекий черный край,
И со мной тебя зовут
Все, кто любят, верят, ждут.
– Прости, фейка, я не вернусь, – прошептал в туман, клубящийся за спиной, и протянул руку бабуле. Она увлекла меня за собой. Местность постепенно менялась. Из пустоты вырастали очертания берегов и волн, бьющихся о скалы, а мы шли по широкой дороге. К песне Арта вдруг примешались посторонние звуки. И уже не друг звал меня обратно, а Шун. Их голоса сливались, ноги будто наливались свинцом.
– Эрин? – Бабуля обернулась ко мне. – Поспеши, дитя, осталось перешагнуть последнюю грань.
Только сейчас я заметил радужную пленку прямо перед нами. За ней меня ждали. Отец, дед, Эвар, мама. Те, кого так хотелось видеть. Я попытался сделать шаг – и не смог.
– Эрин! – долетел до меня крик Лайлы. – Эрин, прошу тебя, умоляю, не надо!
– Эрин, братишка, мы здесь.
Это Ник.
– Эрин, родной, – голос Наариэн, – мальчик мой. Я знаю, тебе плохо, но дай нам еще один шанс! Единственный, прошу. Мы никогда тебя больше не оставим.
– Эринальд, ты нужен нам.
Кай…
– Идем, – поторапливала бабуля.
– Эр-рин, – плакал Шун, умирая вместе со мной.
– Эрин! Дружище! – Лави.
– Катарина, если ты меня слышишь, не забирай его. Прости, я не успел.
Элион…
– Эрин? – Бабушка начинала гневаться.
– Мне надо назад. – Я попытался вырвать руку, но не смог. – Пусти!
– Твое время истекло, мой мальчик. Твое тело на грани смерти. Ты хочешь, чтобы снова было больно? Хочешь очнуться в замке Лейфера?
– Разве ты не слышишь? Меня зовут. – Я все-таки высвободил руку и бросился назад, к тающим нитям тумана. Вдохнул полной грудью – и закашлялся от боли, открывая глаза.
– Эрин! – Лайла тут же прижалась ко мне. Моя рубашка успела вымокнуть от ее слез. А с другой стороны в шею ткнулся Шун. Я аккуратно привлек малыша к себе.
– Ты напугал нас, мальчик мой. – Наариэн потеснила внучку. – Теперь все будет хорошо, обещаю.
– Лей… фер… без меня… не…
– Поверь, он дождется твоего пробуждения, – хмуро пообещал бледный как смерть Энтареаль. – Но не стану обещать, что ожидание будет приятным.
– Отдыхай. – Прохладная рука Лайлы опустилась на лоб. Тьма и свет, больше не ограниченные браслетом, мурлыкали, тесно переплетаясь в груди. Я закрыл глаза, и снова пришла тьма. Но на этот раз – без видений.
Глава 24
Пока властелин спит
Проклятый Ренарен! Лейфер отбросил в сторону колбу с мутной жидкостью, и та противно звякнула. Принесла же нелегкая. Еще и не одного. Демонов с собой притащил. Ладно бы демоны! А эльфы? Давно у Лейфера не было подопытных эльфов… И если бы не присутствие короля, эти бы сгодились. Но, увы, придется отпустить. Хотя можно будет отправить наемников, чтобы по дороге один из спутников Ренарена исчез. Вот старый король был силен! И заинтересован в успехах своего верного сторонника. Даже материалы для исследований поставлял сам. А этот? Тьфу, а не правитель!
Лейфер в сердцах сплюнул и открыл дневник наблюдений. Эх, жаль, с темным перестарался. Умрет мальчишка. А ведь такой экземпляр! Сами виноваты, вместе с фейри. Не надо было злить! Увы, как и все демоны, Лейфер был подвержен припадкам злости. Подумаешь, надавил больше, чем надо. Так нет же! Темный властелин оказался хрупок. А еще целитель называется. Зато у Лейфера остался фейри. Того ничем не прибьешь. Проверено. Что только Лейфер не испытывал – и магию, и весь арсенал пыточной. Казалось бы, в чем там держится жизнь? Ан нет, держится. И фейри упрямо выбирался из могилы, а затем сбежал. И кто помог! Родная племянница! Не иначе как совратил, подлец. Хорошенький же, как картинка. Жаль дуреху, но подопытного материала всегда не хватало…
