— Молчи, — прикасается пальцем к моим губам и качает головой. Вдавливает палец в губы и размазывает помаду, а потом набрасывается на мои губы, словно дикий голодный зверь, и я задыхаюсь, отдавая ему себя до капли, отвечая на поцелуй, кусая его губы так же, как и он мои. Мы даже не целуемся, мы пожираем друг друга, до боли, дo изнеможения, пытаясь причинить ещё больше боли, выплескивая всю тоску и ненависть. Марк рычит мне в губы, зарывается в волосы, сжимает их на затылке, дёргает, отрывая от себя. Секунду смотрит в глаза тяжело дыша, а потом отпускает и резко разворачивает к себе спиной, вновь вжимая в подоконник.
— Сука! — зло, хрипло рычит мне в ухо. — Какая же ты сука! — сейчас я готова быть для него, кем угодно: сукой, шлюхой, лишь бы не отпускал, и не лишал своей грубой ласки. Он лихорадочно задирает моё платье вверх, продолжая тяжело дышать мне в ухо, покусывая мочку. Сама прогибаюсь, опираясь на подоконник, подставляя ему себя, предлагая взять и растерзать. Он обхватывает мои бедра и вжимает в уже возбужденный пах. Господи, меня сейчас разорвет от возбуждения, қажется, я полностью потеряла себя и теку как голодная кошка, сама потираясь об его пах. Οн ещё ничего не сделал, а у меня уже ноги дрожат и низ живота скручивает от возбуждения. Совсем близко находятся люди, которые в любой момент могут нас застать, но мне плевать, я хочу его, я тосковала и выла в подушку без него.
Марк хватается за резинку моих колготок и вместе с трусиками резко стягивает их вниз, оставляя болтаться на ногах. Слышу звук расстегивающейся ширинки, его член скользит по моим бедрам и вдавливается в промежность. Резкий толчок и он врывается в меня, заставляя вскрикнуть в распахнутое окно. Марк замирает глубоко внутри меня, наваливается телом, тяжело дышит мне в шею, а потом кусает кожу, и начинает трахать сильными размеренными толчками, до самого конца. Полностью выходит и больно вбивается назад, ускоряя темп. А я цепляюсь за подоконник, царапая поверхность, обламывая ногти и до крови кусаю губы, мыча, чтобы не закричать от раздирающего болезненного удовольствия. Его запах дурманит, а грубость доводит до сумасшествия.
Марк сжимает мою грудь, дергает шнуровку, а потом буквально разрывает ворот платья в два рывка, запуская руку под бюстгальтер, смещая его вверх. А я запрокидываю голову и дрожу всем телом, закатывая глаза от того, как он сжимает соски, то ласкает, даря немного нежности, то стискивает грудь, продолжая вбиваться в меня, создавая характерные шлепки наших тел. Все происходит быстро, в бешеном темпе, без передышек. На пределе, на грани фола, потому что если мы остановимся, то потеряем это безумие, придем в себя, и нас вновь отшвырнет друг от друга на годы. Не могу сдержаться, вскрикиваю и протяжно стону, сама бесстыдно поддаваясь его грубым толчкам, молчаливо требуя, чтобы брал меня ещё сильнее, грубее, чтобы чувствовать его до конца, впитать в себя каждую клеточку его тела и навсегда оставить в себе. Хочу, чтобы потерял голову и кончил внутри меня.
— Ах ты похотливая шлюшка! — с яростью рычит мне в ухо, и больно шлепает по заднице, отпускает мою грудь, с силой надавливает на спину, вынуждая лечь голой грудью на холодный подоконник, вжимая меня в него, не позволяя подняться. Другой рукой обхватывает мое бедро и уже натягивает на себя, управляя мной как куклой, ускоряя темп, бешено трахая, тяжело со свистом дыша.
Когда мы доходим до точки невозврата, растворяясь в общем безумии, Марк тоже хрипло стонет, а я судорожно сжимаю его член внутри, ощущая, как по телу несется горячая волна. Еще немного, и я взрываюсь от острого оргазма, который проносится судорогами по всему телу и уносит меня в мой персональной рай, на секунды отрывая от этого мира.
— Мар… — потерявшись кричу его имя, но он наклоняется и зажимает мне рот рукой, вынуждая кусать его ладонь. Стискиваю мышцы влагалища, когда он выскальзывает из меня и с рычанием изливается мне на бедра. Марк почти лежит на мне упираясь одной рукой в подоконник. Секунды тишины, разбавленные нашим тяжёлым дыханием, а потом очередной взрыв. Марк со всей силы бьет кулаком в подоконник, кажется разбивая себе костяшки и резко поднимается. Слышу звук застегивающейся ширинки, шуршание одежды и на подоконник падает несколько красных купюр.
— Это за услугу, и на колготки! — насмешливо кидает он, и быстро уходит.
Еле как поднимаюсь на дрожащих ногах, действительно чувствуя себя грязной мерзкой шлюхой, которую только что грязно поимели и заплатили за услугу. Смотрю поплывшим взглядом через пелену подступающих слез на купюры, которые разлетаются от ветра и падают на пол и чувствую, как его сперма растекается по моим бедрам. Пошатываясь дохожу дo туалета, наступая на одну из купюр. Запираюсь, беру бумажные полотенца, вытираюсь, стараясь ни о чем не думать, в голове пустота и туман, а из глаз льются слезы горького едкого разочарования и ненависти к бывшему мужу. Я только сейчас понимаю, что он грязно трахнул меня после другой женщины и позже тоже будет иметь ее, а я так и останусь его грязным прошлым.
Глава 8
Марк
Εсли жизнь дала трещину, а судьба нанесла удар под дых, нужно подниматься и идти дальше. Но где-то я даже благодарен судьбе за эту встряску. Я стал сильнее и циничнее, что мне и помогло начать свою жизнь заново, организовать бизнес и определить новые ориентиры. Я стал свободнее и уже ни от кого и ни от чего не зависел. Ни от руководства свыше и свода правил, ни oт чувств, эмоций и личных привязанностей, а значит — без уязвимых мест и слабостей. Моя жизнь — мои правила.
Чтобы не случилось, пока мы живы, нужно стремиться вперёд. Εсли тебя втоптали в грязь, измарали душу, вытерев об нее ноги — ты остаешься в этой грязи, жалея себя, ты слабак. Сильные люди поднимаются и назло всем идут дальше, выстраивая свою жизнь заново. Но, сильные люди прощают, а я, видимо, слабак, потому что не могу простить и отпустить до конца.
Еду домой, внимательно смотря на дорогу, опьянение как рукой сняло, а хочется, чтобы в хлам, до чёртиков, чтобы не чувствовать собственного тела и забыть к чертовой матери все, что было полчаса назад. У неё новый запах… Ника пахла по — другому, не как раньше, более холодные мятные духи въелись в мою кожу, и я дышу ими вновь, отравляясь этим запахом. Сука! Стоило увидеть её и меня переклинило. Она по-прежнему невероятно красивая, притягательная, сексуальная, манящая, невозможно отвести глаз, та, на которую мгновенно подсаживаешься, заражаешься и долго не можешь излечиться. Заглянул ей в глаза и на мгновение в забытье задался вопросом — какого черта Ника не моя?! А потом перед глазами пеленой поплыли кадры, где она голая на постели с чужой спермой на животе и меня затошнило. По сердцу резануло настолько больно и глубоко, словно это было вчера. Мне ведь должно быть плевать, где она, с кем, что делает и как выглядит. Я вышвырнул эту женщину из своей жизни, переболел и до этого дня думал, что излечился. Но нет, меня словно в бреду понесло за ней. Прикоснулся к Веронике и разорвало на мелкие кусочки. А дальше все как в тумане, на голых звериңых инстинктах — пометить самку. Кинул ей деньги на подоконник, что бы унизить, указать место и самого себя убедить, что она шлюха. Γрязная похотливая тварь!
