* * *
Среди беспрерывного потока людей, посещавших британское посольство в 1930-х гг., было много тех, кто сражался в Первой мировой. Как выяснилось, ряд самых выдающихся военных, которые записывали свои имена в гостевой книге посольства, с энтузиазмом поддерживали нацистский режим.
Подполковник Грэхам Хатчисон был награжден орденом «За выдающиеся заслуги», Военным крестом, а его имя четыре раза упоминалось в депешах. После войны Хатчисон служил в Германии в Межсоюзнической комиссии, был одним из создателей организации ветеранов войны «Британский легион»
[445], стал успешным писателем приключенческих книг. Удивительно, что к тому времени, как Гитлер пришел к власти, нацисты платили ему за публицистические тексты. Кроме того, Хатчисон основал антисемитское и фашистское «Национальное рабочее движение».
Через несколько дней после демонстрации бизонов подполковник писал американскому поэту Эзре Паунду, который поддерживал правых: «Я очень внимательно вот уже 12 лет изучаю Германию, а теперь еще и некоторых из ее руководителей. Пытливый ум заметит некоторую шероховатость и грубость, но все развивается в правильную сторону». Хатчисон явно не страдал от недостатка скромности и далее отметил: «Среди всех англичан, пожалуй, только я пользуюсь таким уважением, особенно в Баварии. Сегодняшняя Германия не милитаристская страна, в этом я уверен»
[446]. Хотя подполковник был экстремистом и представителем эксцентричного меньшинства, он выразил мысли многих ветеранов, когда написал: «Те, кто пережил окопы Великой войны, в большей степени, чем остальные, волнуются о сохранении мира. Чисто с медицинской точки зрения можно предположить, что если нас самих нашли годными для службы в прошлой войне, то наших детей заберут в армию первыми, когда начнется следующая»
[447].
Можно понять, почему именно бывшие солдаты были готовы сделать все, чтобы предотвратить новую войну, но гораздо сложнее понять, почему некоторые из них стали настолько одержимы фашизмом.
Капитан Генри Питт-Риверс, внук археолога Огастеса Питт-Риверса, антропологическая коллекция которого находится в этнографическом и археологическом музее Оксфордского университета, храбро сражался на войне и был ранен. Как и дедушка, Генри стал выдающимся антропологом, но в то же время он был специалистом по евгенике.
28 ноября 1934 г. в немецкой газете «Königsberger Allgemeine» писали о лекции, которую Генри Питт-Риверс прочитал в университете: «Питт-Риверс воспринимает расу как биологическую группу, характеризующуюся общим набором определенных характеристик, отличающих ее от других групп»
[448]. В принципе достаточно безобидная фраза, однако вскоре после лекции антисемитски настроенный Генри Питт-Риверс начал регулярно встречаться с Карлом Астелем, президентом тюрингского земельного ведомства по расовым вопросам. Этот суд располагался в Веймаре и принимал решения о насильственной стерилизации. С Астелем у Генри Питт-Риверса, находившегося в родстве с Митфордами и Клементиной Черчилль, сложились теплые дружеские отношения
[449]. «Желаю вам всего наилучшего в новом году, – писал Астель Питт-Риверсу в конце 1934 г., – и в первую очередь дальнейшего развития в вашей стране науки о расовой гигиене»
[450].
* * *
15 июля 1935 г. колонна автомобилей медленно продвигалась сквозь большую толпу жителей Берлина. На фотографиях видно, что часть людей приветствовала кортеж поднятой правой рукой, а часть смотрела на него с некоторым скептицизмом. Все, однако, с любопытством рассматривали пассажиров. В самом первом автомобиле с открытым верхом сидел майор Фрэнсис Фетерстон-Годли. Широко улыбаясь, он делал рукой жест, представлявший собой нечто среднее между нацистским салютом и дружеским приветствием
[451]. Майор возглавлял делегацию из пяти членов Британского легиона, приехавших в Германию с миссией доброй воли в надежде на то, что совместные усилия бывших участников Первой мировой войны помогут укрепить мир в Европе
[452].
Цели делегации были благородными, честность каждого бывшего военнослужащего не подвергалась никаким сомнениям, однако уже с самого начала все это предприятие вызвало массу противоречивых толкований. То, что сам принц Уэльский одобрил отправку делегации, подхватили все немецкие СМИ, в результате чего за визитом британцев следил весь мир. Нацисты восприняли это «благословение» как сигнал, свидетельствовавший о том, что политика Великобритании становится более прогерманской. Подписание в июне 1935 г. Англо-германского морского соглашения также доказывало, по мнению нацистов, что в отношениях двух стран наметилось потепление. Гитлер, считавший, что это соглашение станет первым шагом к созданию формального союза Германии и Великобритании, назвал день подписания договора самым счастливым днем своей жизни
[453]. Когда всего через месяц после заключения морского соглашения в Германию прибыла делегация Британского легиона, мечты нацистов, казалось, сбылись. Под пристальным вниманием СМИ Фетерстон-Годли возложил венок у подножия военного мемориала на улице Унтер-ден-Линден
[454], где собралась огромная толпа людей.
Спустя несколько недель отчет о визите делегации напечатали в «Полковой хронике добровольцев принца Уэльского (Южный Ланкашир)». «Учитывая значение, которое придавали нашему визиту, – писал кавалер ордена «За выдающиеся заслуги» подполковник Кросфилд, – мы, естественно, должны были встретиться с некоторыми руководителями, включая человека с замечательным характером, г-на Гитлера»
[455]. Кросфилд, потеряв в Первой мировой ногу, стал военным летчиком. Он происходил из древнего квакерского рода и не был фашистом. Подполковник, по собственному признанию, отправился в Германию с глубоким предубеждением против Гитлера. Личная встреча с фюрером, однако, изменила мнение Кросфилда:
