«Видишь ли, – говорил один коллега швейцарцу, – и мы мир сохраним, и Гитлер получит то, что ему надо, без войны. Германия и Англия уже вступили в союз, иначе бы старый Чемберлен не рисковал и не приезжал в Берхтесгаден». Нацисты были на седьмом небе от счастья. Разделение мира между двумя германскими сверхрасами – Германией и Англией – даст Германии желанное «жизненное пространство», а Британии позволит остаться владычицей морей. Германия наконец вернет свои колонии, хотя, возможно, теперь это и стало менее насущным вопросом, потому что немцы получат достаточно земли на Востоке.
Рядовые сотрудники компании реагировали совсем иначе. Многие из них по-прежнему придерживались марксистских взглядов. Они тоже считали Чемберлена посланцем мира, правда, желали мира, в котором не будет Гитлера. Среди сотрудников оказался нацистский шпион, и несколько человек были отправлены в концентрационные лагеря.
В сентябре ряд сотрудников компании, включая бухгалтера, призвали в армию. «Он выглядел обеспокоенным, – писал Тетаз о своем коллеге. – Он бы с большим удовольствием лелеял свои социал-националистические идеалы дома, а не защищал их на фронте с оружием в руках».
Мюнхенское соглашение, по которому Германия получила право аннексировать часть Чехословакии, подписали 30 сентября 1938 г. Все жители Мюнхена пытались увидеть членов большой четверки: Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Даладье. В тот день стояла прекрасная, теплая, как говорили немцы, «гитлеровская погода». Впервые рядом с флагами со свастикой развевались английский флаг и французский триколор. Тетаз писал, что даже до официального объявления итогов переговоров все были уверены в том, что встреча закончится успешно. Везде, где бы ни появлялся британский премьер, его встречали ликующие толпы. Швейцарец отметил, что нацистская пропаганда была построена на спонтанной реакции населения.
Вечером 30 сентября Тетаз ужинал с друзьями, которые хоть и придерживались антинацистских взглядов, но также радовались тому, что удалось достигнуть прочного мира. Эти люди ненавидели режим, но не хотели войны, которая могла бы его уничтожить. Потом пришло срочное известие, что требования Германии в отношении Чехословакии полностью удовлетворены. У отелей, в которых остановились Чемберлен и Даладье, собрались огромные толпы: люди звали политиков выйти на балкон. Тетаз с приятелем пошли на Октоберфест. Швейцарец неоднократно бывал на этом фестивале, но ранее ничего подобного не видел. Пиво лилось рекой, в огромных шатрах люди, взявшись за руки, танцевали под музыку духовых оркестров. Гитлер без войны добился того, о чем мечтали немцы: отменил ненавистный мирный договор, ликвидировал безработицу и превратил вчерашних врагов в друзей. Слесарь компании, в которой работал Тетаз, не присоединился к торжествам. Он был далеко не единственным в Германии, кто не радовался вместе с остальными. Слесарь знал, что выражать свои истинные чувства было равнозначно самоубийству
[779].
* * *
К середине октября жизнь в Германии снова вошла в нормальное русло. Находившийся в Мюнхене директор образовательной программы «Год за границей» Эдмунд Миллер писал членам исполнительного совета:
«Иногда мы опасаемся того, что Мюнхенское соглашение не даст желаемых результатов, но время от времени нам кажется, что ситуация выглядит достаточно стабильно. Здесь бытуют самые разные мнения – некоторые приписывают мир в Европе Чемберлену, другие некоторые смеются над слабостью Англии и гордятся тем, что Гитлер заставил западных политиков учесть его требования. В нашем доме живет старик, который искренне сожалеет, что война отменяется! Но в целом большинство немцев рады тому, что войны не будет»
[780].
Трумэн Смит также сообщал своей дочери, что ситуация в Европе стала спокойней: «Армия возвращается из Чехословакии. Резервистов отпустили домой, вернули конфискованных лошадей и автомобили владельцам. Вчера мы были в Дрездене. Когда мы возвращались домой, нас задерживали моторизованные колонны, которые также двигались на север, в сторону баз дислокации. Цветы украшали автомобили и каски солдат. Цветочные венки были вставлены даже в колеса. Странно было видеть огромное количество грязных цветов»
[781].
Жена Смита писала: «Как приятно ощущать, что войны, которая, казалось, вот-вот начнется, все-таки не будет… Я была потрясена точно так же, как и многие другие. В ближайшие полчаса не будет бомбежки! Потрясающе!»
[782]
Но затем, менее чем через три недели после письма Трумэна Смита, настала Хрустальная ночь
[783]. В ночь на 9 ноября нацисты разгромили сотни еврейских магазинов по всей Германии, убили сотни евреев, а несчетное число избили и унизили. Тысячи евреев отправили в концентрационные лагеря. Всем, кто поверил Гитлеру, осталось констатировать, что они жестоко ошиблись. Стало понятно, что план умиротворения не сработал, а Мюнхенское соглашение, подписанное всего шестью неделями ранее, оказалось просто бумажкой.
Кей Смит незамедлительно написала дочери о том, что произошло: «Вчера ночью по всей Германии разбили витрины всех еврейских магазинов в отместку за Эрнста фон Рата, убитого в немецком посольстве в Париже польским евреем из Германии. Это не только месть, но и предупреждение на будущее»
[784].
В Дрездене Сильвия Моррис наблюдала, как грабили еврейский универсам «Этам». «Дрезден был мирным, не пронацистским, так что произошло действительно важное событие, – вспоминала она. – Мы, девочки из общежития, заставили нашу испуганную хозяйку пойти и купить что-нибудь в этом магазине. Мы открыли окна и пели, как можно громче, песни Мендельсона»
[785].
Маргарет Брэдшо совершенно не ожидала, что 9 ноября окажется в Берлине. Она должна была быть в Джодхпуре вместе с мужем полковником Джоном Брэдшо, который работал в Индийской политической службе. Но у Маргарет начались проблемы с глазом, и ей пришлось вернуться в Англию для лечения. Там женщине сообщили, что единственный специалист, который может ей помочь, живет в Берлине. Маргарет приехала в Берлин и поселилась в недорогом отеле, напротив которого находился магазин одежды. В витрине магазина висело красное платье, которое англичанка хотела приобрести, но откладывала покупку, поскольку не знала, сколько придется заплатить за лечение. После двух болезненных уколов Маргарет поняла, что у нее хватает денег на платье. Она решила купить его за день до возвращения в Англию. В ту ночь Маргарет плохо спала, ей казалось, что она слышит на улице крики и звуки разбивающегося стекла. На следующее утро англичанка проснулась рано и уже собиралась выйти за платьем. Но когда она отодвинула занавеску на окне, то увидела, что магазин разбит и платье исчезло
[786].
