— Потому что я знаю, чего можно ждать от моих копий. Сегодня же сотри их с лица земли! Хотя нет, десяток оставь — мне пригодятся двойники. — Слушаюсь, мой Мессия. Через час никого из этих не останется в живых. Кроме десяти.
— Через час? Отлично. А трупики от правь в Храм к Апостасию. — Слушаюсь, мой Мессия.
Мессия вышел со стадиона, сел в мобиль и отправился в Храм.
У входа его встретил глава Мировой Церкви Папа Апостасий Первый. Они приветствовали друг друга поклонами и тонкими всепонимающими улыбками.
— Я решил сегодня спуститься в город и навестить тебя, Апостасий. Твои жертвенники, я вижу, исправно чадят. — Чадят помаленьку.
Папа провел Мессию в Зал поклонений. В дальнем конце зала на постаменте стоял трон, а на нем возвышалась огромная сидящая статуя, с головой, как у мумии обернутой листовым золотом. Над головой исполинской статуи по стене шла надпись "ВЛАСТЕЛИН МИРА".
— Как ты думаешь, Апостасий, а если размотать эти золотые бинты, под ними и в самом деле окажется мое изображение? — спросил вдруг Мессия, внимательно глядя на статую. — Не уверен. _?
— Видишь ли, по нашему заказу была изваяна именно твоя статуя, Мессия, и ты ее видел. Затем ее закрыли повязками из листового золота, дабы каждый мог представить себе под этим покровом своего бога по образу и подобию своему. Ему и приносятся жертвы. Одни приносят цветы и фрукты, другие — животных и птиц. Некоторые благочестивые горожане несут на жертвенники трупы своих родственников, чтобы не тратиться на похороны, и эту жертву мы также охотно принимаем.
— Я тоже сегодня принесу ему жертву. Или все-таки себе? — Опять замучил кого-нибудь, проказник?
— Увидишь. Это будет необычная жертва, ты будешь удивлен, обещаю тебе. Ну а где же наши поклонники? Что-то пусто у тебя сегодня в Храме, твое святейшество.
— Конкуренция, Мессия, очень сильная конкуренция. Весь Иерусалим сегодня на Башне, ведь идут гонки исцеления.
— Горожане требуют хлеба и зрелищ, а я дарую им сушеную саранчу и гонки исцеления. И все довольны, не так ли, твое святейшество?
Мессия хохотнул, папа Апостасий тонко улыбнулся, но тут же скорбно сжал губы. — Есть у меня и духовные конкуренты. — У тебя?! Апостасий, не верю! — Я говорю о пророках Илии и Энохе.
Неужели ты ничего не можешь с ними сделать, Мессия?
— Пробовал. Они неуязвимы. Пророки страдают явной пироманией: всякий, кто приближается к ним с недобрыми намерениями, сгорает на месте. — Яд?
— Твое любимое оружие. Пробовали распылять яд, устраивали газовую атаку. — И что же?
— Ветер относил отравляющие вещества в сторону нападавших.
— Печально. Тем более печально, что такие безрезультатные нападения только придают им веса в глазах слушающих. Кстати, а что с теми, кто собирается на площадь слушать пророков? Их пробовали задерживать по дороге?
— Если бы знать, какими они ходят дорогами! Они просачиваются сквозь патрули, как вода сквозь пальцы, тысячами проникают на площадь, а там они уже находятся под охраной пророков. У меня в подвалах Башни есть люди, которые были на площади и временно подпали под влияние пророков, но потом, под пытками, раскаялись и очень подробно рассказали о том, что происходит на площади перед храмом Воскресенья. Это впечатляющие и угнетающие картины, Апостасий.
— Мда-а. Противопоставить этому можно только нечто столь же грандиозное. Пророки, конечно же, должны быть уничтожены, но уничтожены самым впечатляющим способом.
— Хвалю, Апостасий! Ты всегда смотришь в корень событий и даешь мне правильные советы. Змей-из-бездны — вот кто меня выручит! Малютка Виппер войдет в Кедронский залив, оттуда легко переползет на площадь к пророкам, а там — гам-гам! и нет проблемы.
— Да, это было бы потрясающее зрелище, и оно произвело бы нужное впечатление на толпу.
— Ну что ж, с этим решено. А теперь, если у тебя есть настроение и время, давай сыграем в шахматы.
— Мое время принадлежит тебе, Мессия. С большим удовольствием сыграю с тобой партию-другую. И постараюсь выиграть. — А это мы посмотрим.
Они прошли мимо высоких, густо чадящих, сложенных из крупного камня жертвенников, на решетках которых служители особыми длинными пиками переворачивали обугленные жертвоприношения. — Жертвенники твои не пустеют.
— Да, твоими стараниями, Мессия, безработица Иерусалимскому храму не грозит даже в том случае, если ни один горожанин не принесет искупительную, благодарственную или просительную жертву в виде вороны, выдаваемой за голубя. — Есть и такие ловкачи?
— А как же! Или ты думаешь, что здесь торгуют голубями и ягнятами, как в библейские времена? — он указал на прилавки торговцев мясом для жертвоприношений. — За ягнят сходят ободранные тушки кошек, собак и даже шакалов. А вместо голубей идут вороны и любые другие птицы. Голубиное мясо теперь деликатес — кто станет отдавать его богу, который, как известно, всемогущ, самодостаточен и ни в чем не нуждается?
— Я смотрю, тебе это мелкое мошенничество в Храме даже доставляет некоторое удовольствие.
— Скажем так, меня это забавляет, поскольку никак не влияет на главное: Храм построен и функционирует, жертвы приносятся ежедневно, казна пополняется. Так какую же необычную жертву ты сегодня принесешь Храму, мой Мессия?
— Я уже сказал — обильную, друг Апостасий. А какую именно, это ты скоро увидишь. Ты не успеешь проиграть мне партию в шахматы, как ее уже доставят сюда.
— Ты разбередил мое любопытство, Мессия. Если не возражаешь, давай сядем играть на галерее, чтобы я мог оттуда видеть, когда принесут твой дар.
— Ничего не имею против: я буду наслаждаться ароматом своих жертвоприношений вместе с нашим божеством!
— Не шути так, Мессия, наше божество горделиво и обидчиво.
Они расположились на галерее над двором, где стояли жертвенники: теперь дым черными клубами поднимался прямо перед ними.
Служитель принес шахматный столик и ящичек с фигурами. Мессия выбрал черные, выточенные из обсидиана.
— Ни одна игра так не освежает мозг, как шахматы, — сказал он, расставляя тяжелые фигуры на доске из перламутра и черного дерева.
— Мой драгоценный Мессия, во что бы люди ни играли, они всегда играют в крестики-нолики, — улыбнулся Папа Апостасий. — Я начинаю, — и он сделал свой первый ход изящной фигуркой из слоновой кости.
— Как прикажешь это понимать — крестики-нолики?
— Буквально. Родившись на свет, всякий человек вступает в игру и ставит на листе своей жизни крестики и нолики, каждый раз делая свой выбор. Ему порой кажется, что игра идет по мелочи: захотелось иметь побольше денег — пошел на гонки исцеления, сделал ставку. Неважно, проиграл он или выиграл на гонках — он выбрал нолик. И нолик этот записан в книге его жизни. Но если возвращаясь с гонок с выигрышем, он бросил нищему банку энергена, в этой же книге появился такой мааленький, едва заметный крестик.
