Привоз дамы покидали нагруженные и раздраженные от того, что приходилось то и дело лавировать средь грязных луж, облюбовавших выбоины рыночной площади. Как бы ни старались дворники убирать и смывать водой остатки раздавленных за день продуктов, они все равно напоминали о себе въедливым запахом гнили, витавшим повсюду. На выходе с рынка Гала решила попить, а заодно и передохнуть. Пока они с Эммой покупали квас, к бочке подошел мужчина. Одной рукой он придерживал ремни баяна, висевшего на плече, а другой вел за собой слепого молодого человека лет двадцати пяти. Одет он был в видавшую виды гимнастерку с медалью на груди и широкие холщовые брюки, висящие на нем как на вешалке. Штаны были явно на пару размеров велики, отчего еще больше подчеркивали неестественную худобу парня. Гала отошла в сторонку, чтобы не загораживать проход незрячему, но поводырь и не собирался идти дальше. Он огляделся по сторонам и, найдя место весьма удачным, обосновался рядом с квасной бочкой, предварительно поставив у ног пустую консервную банку. Прохожие с интересом поглядывали на слепого, понимающе кивали и бросали мелочь. Дождавшись сбора слушателей, баянист проиграл вступление, и молодой человек запел:
На деревне вечер. За деревней ветер,
Шепчется озерный молодой камыш.
Если бы тебя я в этот вечер встретил!
Где же ты, желанная, почему молчишь?
Пел он спокойно и так проникновенно, что ни у одной женщины не оставалось сомнения, что эта песня посвящается именно ей. Эмма слушала любимую песню как завороженная и не заметила, что уже после первого куплета начала подпевать. Молодой человек улыбнулся и одобрительно кивнул в ее сторону. Стеснительность Эммы враз улетучилась, и она запела в полный голос. Даже торопливые прохожие замедляли ход не в силах отказать себе в удовольствии послушать. Последний куплет пропели на два голоса. Толпа громко захлопала в ладоши, и мелочь щедро полетела в жестянку.
– Василь, кто со мной пел? – поинтересовался юноша.
Баянист бросил взгляд на косоглазую Эмму и без тени сомнения соврал:
– Молодая и очень даже симпатичная.
– Девушка, – обратился певец в ту сторону, откуда слышал голос, – как вас зовут?
– Эмма. Я живу здесь недалеко.
– А меня Эраст. У вас замечательный голос.
– Знаю, все так говорят.
– Не откажите, спойте со мной еще что-нибудь.
– Не откажу. Галина Борисовна, мы же не торопимся?
– Уже нет. Продолжайте, продолжайте. Я получаю удовольствие от вашего дуэта.
– Вы знаете «Разговорчивый минер»?
– Конечно, но вы тогда мужские слова пойте, а я женские. Так интереснее будет.
– Договорились. Могу я вас за руку взять? Не бойтесь, так лучше чувствуешь партнера.
Эмма нерешительно протянула руку Эрасту, и баянист растянул меха.
Был готов к отплытью катер,
на посту стоял минер,
Через борт с подружкой Катей
вел секретный разговор:
«Разрешите обратиться,
я сменюсь после ноля,
Предлагаю прокатиться
там, где минные поля».
Сомневается дивчина:
«Страшно с вами там идти,
От любви или от мины
не взорваться бы в пути», —
подхватила Эмма.
Отвечает он с обидой:
«Ваши страхи мне смешны,
Мины нам, специалистам,
абсолютно не страшны.
Правда, кой-кого взрывает,
ну да нам не привыкать,
Двух смертей ведь не бывает,
а одной не миновать».
Духом девушка поникла,
глядя в моря синеву:
«Я взрываться не привыкла,
я уж лучше поживу».
«Я все мины знаю лично, —
вновь минер ей говорит. —
Вот идет товарищ мичман,
он вам тоже подтвердит».
Только мичман очень круто
прекратил дальнейший спор:
«Получите двое суток,
разговорчивый минер».
Войдя в роль, Эмма притопывала в такт музыке, кокетничала, подергивала плечиком и, прикрывая рот рукой, отмахивалась от «ухажера». К концу исполнения она театрально закатила и без того косые глаза и погрозила «разговорчивому минеру» пальцем. Публика громко аплодировала и от души смеялась. Желающим попить квасу ничего не оставалось, как ждать окончания концерта.
«Это судьба, – думала Гала, глядя на дуэт. – Идеальное совпадение. Зрячий навряд ли на ней женится, а тут, если она не будет дурой, гарантия успеха. Нельзя упускать такой шанс. Буду не я, если Эммина судьба не сделает крутой поворот в сторону семейного счастья».
– Извините, но нам нужно идти! – демонстративно громко произнесла Галина Борисовна.
Зрители, видя, что концерт подошел к концу, стали упрашивать спеть еще что-нибудь, и в банку вновь полетела мелочь.
– Товарищи, поймите и нас! Мы торопимся!
– Галина Борисовна, ви идите, а я потом догоню.
– Он тебе понравился? – шепотом спросила Гала.
– Очень.
– В таком случае делай то, что я тебе говорю.
– Тогда зачем уходить?
– Чтобы быть вместе.
– Так не бывает. Ви что-то путаетесь от жары. Попейте еще квасу, – тянула время Эмма.
– Уважаемая, вы мама этого ангела? – с неподдельным интересом спросил баянист.
– Нет, но она мне дорога, как дочь.
– Позвольте ей с нами попеть. Срывается хороший заработок.
– У меня есть другое предложение.
– Какое?
– Спойте на бис, а потом поговорим.
После песни «Жди меня, и я вернусь» публика нехотя стала расходиться.
– Мадам, у вас было предложение. Хотите нас заказать на вечер?
– Почти угадали. Скажите, сколько вы зарабатываете?
– Немного, – ответил Эраст. – Хватает, чтобы не быть голодными и переночевать в Доме колхозника.
– Так вы неместные.
– Какой там! – махнул рукой Василь. – Вот, домой фронтового дружка подвязался доставить. А куда везти? Кто бы знал! Родные у него погибли, а он ослеп после ранения – получите, пожалуйста.
– Война, – понимающе кивнула Гала. – Вы очень благородный человек. Не бросили товарища. Вижу ваше доброе сердце и наверняка знаю, что не откажете двум слабым женщинам помочь донести сумки.
– Выступление вы нам сорвали, придется искать другой заработок, – вздохнул Василь. – Показывайте дорогу.
Гала решила не останавливаться на достигнутом и, дойдя до дома, предложила обед, во время которого рассказала печальную историю пожара и объем работ, который предстояло выполнить за три дня.
– Василь, ну скажите, что вы не торопитесь! – жалостливо попросила она.
