Ее гениальному плану мешало только одно — она не знала, как попасть в квартиру Пашки. Даже если Оксана приедет к нему якобы мириться, все равно у нее не будет возможности как следует спрятать украшения — квартиру брата она знала плохо…
Но девушка не сомневалась, что что-нибудь придумает.
Сейчас Оксана мчалась в «Скорпион», чтобы найти Настьку. Рассказать брату о Греге могла только она — больше некому! Ну и устроит она сейчас этой идиотке…
— Настька здесь? — едва ворвавшись в клуб, спросила у Кузи.
— Недавно ушла, минут тридцать назад. Дозу взяла и уехала.
— И что, не вернется уже? — Оксана пытливо обвела взглядом зал, но подруги действительно не было.
Кузя пожал плечами — ему было все равно.
— На дорожку ничего не хочешь? — спросил он, увидев, что Оксана собирается уходить.
Девушка задержалась. Еще свежи были воспоминания, как парочка из ментовки шантажировала ее, а она совсем ничего не могла сделать. Оксане очень не хотелось попасть в подобную ситуацию снова. С другой стороны, сейчас ей так необходимо было спокойствие и умиротворение, которое приходило только после принятия порошка.
Руки сами полезли за кошельком.
Жила Настька в высотке как раз напротив «Скорпиона», к ней домой, не долго раздумывая, Оксана и направилась. Задержалась у машины — сверток с украшениями лежал на сиденьи радом с водительским, и девушка справедливо решила, что лучше его здесь не оставлять — район неблагополучный, мало ли…
Настя обитала в однокомнатной квартире одна. Родители ее — как ни странно оба бывшие преподаватели, интеллигенты — давно разошлись: мать несколько лет назад повторно вышла замуж и жила сейчас в другом городе. Отец вроде занимается бизнесом — стал довольно состоятельным человеком. Поднявшись на нужный этаж, Оксана хотела было позвонить, но дверь от первого же ее прикосновения медленно и со скрипом уплыла вглубь.
Девушка насторожилась. Да, Настька была наркоманкой, но еще не опустилась до того состояния, когда квартира превращается в притон, заходят все кому не лень и нет ни одной вещи, кроме шприца, жгута и алюминиевой ложки. И двери обычно она закрывала…
Оксана осторожно толкнула дверь и все-таки вошла.
— Настя! — громко позвала она.
Никто не отвечал. Оксана быстро прошла в кухню, где чаще всего можно было застать подругу, но здесь было пусто. Только радом с газовой плитой стояла кастрюлька с остатками присохшего к стенкам лекарства и шприц, перемазанный кровью. Потом Оксанин взгляд упал на ополовиненную бутылку, на этикетке которой написано, что это коньяк — тот, что по сто рублей за литр.
— Ты что, спиртное с герычем смешивала? Ну ду-ура… — Оксана оставила сверток с гарнитуром на кухонном столе и метнулась в комнату, но и здесь никого не нашла. Только сейчас она ощутила на спине неприятный холодок.
— Настя…
Оксана звала уже почти жалостливо, она снова вышла в коридор и теперь чуть не вскрикнула: Настька полусидела в углу между входной дверью и стеной — потому-то Оксана ее не увидела, когда вошла. Подруга дрожала всем телом, страшно закатив глаза. Оксана в один прыжок оказалась на полу рядом, положила ее голову себе на колени и принялась хлопать по щекам, приводя в чувство.
— Настька! — тормошила ее Оксана. — Вот дурища-то, дурища… Зачем ты эту дрянь пила?! Да еще под героин!
С третьей попытки удалось все-таки дозвониться до «Скорой» и вызвать бригаду. Нажав отбой, Оксана вздохнула свободней — все, что могла, она сделала. И даже Настька уже трястись перестала, вот только лицо ее, и без того бледное, стало сперва безжизненно белым, матовым, а потом начало синеть…
— Настька! Настька! — уже кричала девушка, не на шутку испугавшись.
Подруга была в сознании — мертвой хваткой она вцепилась в Оксанину руку, беспомощно вращала глазами и как будто силилась сказать что-то, но не могла. Не сразу Оксана сообразила, что Настя не дышит, точнее не может вдохнуть — словно ей что-то мешало.
— Сейчас, Насть… Сейчас… — прямо на полу Оксана перевернула Настькину голову на бок, одновременно пытаясь отрыть ей рот — может, она проглотила что? Открыть рот почему-то не получалось, должно быть, судорогой мышцы свело, при передозе такое случается. Исцарапав Настьке кожу, поранив свои пальцы о ее зубы, Оксана все-таки это сделала и тут же поняла, в чем дело. Настин язык, пока та была без сознания, провалился в дыхательные пути, не давая ей дышать. Уже наплевав на гигиену, Оксана всей пятерней залезла в ее рот, впиваясь пальцами и ногтями в одеревенелый язык, и, крепко стиснув его, потянула на себя.
Едва вытащила руку, как Настька еще больше округлила глаза и начала жадно хватать ртом воздух, одновременно закашлявшись. Как только она начала дышать нормально, то снова «поплыла» — голова безвольно повисла, веки норовили сомкнуться.
— Нет уж, не смей спать! — Оксана снова принялась шлепать подругу по щекам.
В результате отойти не удалось ни на шаг. Сколько Оксана так просидела, ведя бессмысленный диалог то ли с Настькой, то ли с самой собой, она не знала. Только щеки у подруги от ее шлепков стали уже ярко-малиновыми. Ну хоть не синюшными…
Двое мужчин в синих комбинезонах, ворвавшись в квартиру, как приблудного щенка, отогнали Оксану в сторону. Один из них тут же принялся, как и Оксана, хлопать Настьку по щекам, задавал ей какие-то вопросы.
— Передоз? — не поворачиваясь, спросил второй.
Оксана даже не поняла, что это к ней обращаются.
— Да… не знаю… — она понятия не имела, что говорить в таких случаях.
Санитар сноровисто протер Настькину руку спиртом и вогнал иглу шприца.
— Клиническая смерть была?
— Не знаю…
— Сердце останавливалось?
— Откуда я знаю, я не врач! — истерично выкрикнула Оксана и вдруг разрыдалась. Громко, по-детски, захлебываясь от собственных слез.
Санитар точно так же профессионально и без эмоций вколол что-то и ей, от чего Оксану сразу начало клонить в сон. Реагировать на ситуацию, думать сразу расхотелось. Еле передвигая ноги, она прошла в ванную, где взглянула на себя в зеркало и не узнала в первый момент. Даже если не обращать внимания на красный распухший нос и размазанную по лицу тушь, это была совсем не та Оксана, которую она видела утром в зеркале.
Так страшно, как сейчас, когда она осознала, что случилось с Настькой и что могло бы с ней случиться, Оксане еще никогда не было. Перед глазами все еще стояло перекошенное лицо подруги, а пальцы помнили прикосновение к ускользающему языку, который нужно вытащить во что бы то ни стало…
— Имя, фамилия, телефон? — спросил один из санитаров, едва Оксана вернулась в комнату.
— Мой?
— Ваш.
— Э-э-э… — нельзя было называть настоящую фамилию. — Ольга. Иванова Ольга.
