— Если Захарову убили они, то кто же их так?
— Это не Захарова. Ее фамилия Караваева, — глухо сказал я. — Все, незачем здесь отсвечивать, пойдем-ка отсюда.
— Но… им ведь надо помочь хотя бы…
— Как ты им поможешь, ты что, врач? Пойдем!
Я схватил упирающуюся Катьку за руку и потащил к выходу. До меня только сейчас дошло, что нас как будто специально сюда заманили. Ну Антонина Николаевна, старушка — божий одуванчик! Лишь бы теперь не оказалось поздно…
Мы почти добрались до выбитой двери, когда навстречу нам спокойной, но уверенной походкой вышел мужчина — мой ровесник или чуть старше, со светлыми вьющимися волосами, в дорогом черном пиджаке и со жвачкой, которую он перекатывал от одной щеки к другой.
— Девку в ванную, этого — на кухню, — негромко произнес он.
За ним уже входили еще двое: один, тяжело глядя на нас, остался сторожить дверной проем; второй молча и без лишних движений ухватил Катьку за плечо и, как котенка, швырнул за ближайшую дверь, которую тут же закрыл на щеколду, я и дернуться не успел. Потом чуть подоткнул меня в спину в сторону кухни.
С минуту мы стояли, безмолвно изучая друг друга, пока его хозяин прогуливался по квартире и, по-моему, пытался о чем-то договориться с избитыми парнями. Из ванной, как я ни прислушивался, не доносилось ни звука.
Я лихорадочно соображал, что можно сделать, но выходило, что мне уже не выбраться. Пожалуй, я смог бы отвлечь на себя этих троих, даже того, что сторожил вход, а Катька могла бы выбить дверь ванной и убежать — щеколда там простенькая. Но, черт возьми, она ведь не умеет читать мои мысли!
Главный, тот, что со жвачкой, вернулся в кухню и, откинув пиджак, сел на табурет.
— Документы, — бросил он непонятно кому.
Второй меня снова толкнул, заставив повернуться лицом к стене и поднять руки, и обыскал так профессионально, как умеют только менты. Зуб даю, что он служил когда-то в полиции.
— Во внутреннем кармане пиджака, — подсказал я, давая понять, что готов дружить.
Но говорить со мной пока не собирались.
— Да он не мент! — громко усмехнулся тот, что обыскивал, когда нашел мое удостоверение, и передал его главному.
Мне позволили повернуться и, надавив на плечо, заставили сесть.
— Никитин Алексей Викторович, адвокатская контора «Фемида-гарант», — зачитал он. — Тебе что здесь нужно, Алексей Викторович?
Главный закрыл книжицу и швырнул ее мне, что несколько приободрило. Трупам-то документы не очень нужны, значит, убивать не собираются.
— Так… бабка сказала, что Захарова убита.
Я уже готов был к удару в челюсть, так как заранее знал — ответ неправильный.
Но удара не последовало, а главный снова спросил:
— Так ты думаешь, это Лилька там? — они переглянулись и даже усмехнулись.
— А кто? — тревожно спросил я.
— Ты в первый раз зачем к Лильке приходил? — сформулировал главный вопрос точнее.
— Она свидетель по делу, которое я расследую. Ее подругу убили, а я просто хотел расспросить Захарову, что она знает.
— Имя подруги?
— Дарья Аленкова. Ее отравили две недели назад — можете уточнить в Василеостровском РУВД. И больше мне ничего не нужно, я даже не хочу знать, кто и зачем убил Захарову.
Парни снова переглянулись и хохотнули, будто я рассказывал что-то очень веселое.
— А кто ее убил, тебе как раз необходимо знать, — вкрадчиво объяснил светловолосый.
Мне приказали подняться и пройти в комнату, где все еще лежал труп Юли. Не обращая на тело никакого внимания, главный указал мне на пистолет, лежащий ровно посередине между связанными и трупом девушки. Я готов был поклясться, что еще двадцать минут назад его здесь не было.
— Застрелили ее из этой пушки, понял? Вон те товарищи застрелили, — он кивком указал на связанных. — Потом тебе позвонила бабка, и ты приехал сюда, увидел этих двоих и, как и полагается добропорядочному гражданину, обезвредил.
— То есть как обезвредил? Я что, на Рэмбо похож? — я даже опешил от такого поворота событий.
На связанных живого места от побоев не было. Да и какой идиот поверит, что двое киллеров сидели рядом с убитой и дожидались, пока я через весь город сюда доеду?
— Это меня не касается. Сейчас мы уйдем, а ты позвонишь ментам и им это расскажешь. Понял? Можешь от себя что-нибудь добавить, но немного. Скажешь, что нас здесь видел, — найдем твою девку и будем делать ей очень и очень больно.
— А может ее сейчас… того? — сделал характерное движение бедрами «мент». — Чего добру пропадать?
Светловолосый хмыкнул и пожал плечами, внимательно глядя на меня. Что было у него на уме, я понятия не имел: мог сейчас развернуться и уйти, а мог и доказать, что не шутит. Нужно было делать что-то и как можно скорее…
— Ну как, все понял, или еще раз повторить? — спросил светловолосый.
— Все. Только девчонку не трогайте, а то с Кастетом проблем не оберетесь.
Парни снова переглянулись, но уже без улыбок:
— А ты что, из кастетовских будешь?
— Типа того, — вдохновенно врал я, — он контору нашу содержит.
Главный явно о чем-то задумался, и «мент» смотрел на него так же вопросительно, как и я.
— Да расслабься, — светловолосый наконец улыбнулся мне вполне располагающе. — Не нужна нам твоя девчонка, мы что, на нелюдей похожи? Это Гена шутит так. Гена у нас в ОМОНе подъедался — они квартирку одну, где душегубец заперся, штурмовали, а тот возьми и шарахни гранатой. Вот наш омоновец после контузии и не в себе малость. Правда, Гена?
Омоновец Гена даже в лице не изменился.
— Ты не думай, это, — главный кивнул на убитую Юлю, — не наша работа. Короче, слушай, как дело было… Меня, кстати, Женей зовут.
Этот Женя, уже по-дружески похлопывая меня по спине, предложил вернуться в кухню. У него, оказывается, так же, как и у тех, что ныне связаны и избиты, были некие вопросы к Лиле Захаровой. Захарова же решила на вопросы не отвечать и в квартире не появлялась. Избитые, сменяясь через сутки, уже вторую неделю караулили ее на лестничной площадке, а люди Жени следили за входом в парадную из дома напротив. Мое первое появление они, конечно, заметили — узнали, что приходил я именно к Захаровой, и решили, что со мной нужно поговорить в любом случае.
Лилия Захарова — они по-прежнему уверяли, что это была именно она, — появилась только сегодня. Парни сразу направились за ней, но пока переходили улицу и взламывали дверь, потеряли время, и, когда ворвались в квартиру, девушка уже была мертва.
— Не по-мужски это — на бабу руку поднимать, — рассказывал мне Женя, — потому мои ребята тех парней и отделали. Ну, может, перестарались чуток… Хотя я их не виню и даже премию за это выдам. Потом повязали их, а что дальше делать не понятно. Не в полицию ведь вести? Просто так уехать тоже не получится — видели нас. И уроды эти избитые начнут заливать, что не они бабу грохнули, а мы. Да и менты сообразят, что кто-то помимо них здесь был — не святой дух ведь этих так уделал! В общем, побалакали мы с этими ребятками, они и сболтнули, что паренек, который на днях сюда явился, ты то есть, из ментуры. Вот мы и решили через бабку тебя сюда выдернуть. Ты, конечно, не мент, но адвокат как свидетель их все равно устроит. Тем более если ты из кастетовских, — они снова переглянулись и заржали. — Так ты все понял?
