Выйдя из квартиры, я спустился на этаж ниже — здесь находились почтовые ящики — и сразу отыскал номер Захаровых. Замок, как и на всех подобных ящиках, был простеньким, с поворотным механизмом, и открывался элементарно: достаточно просунуть вдоль дверцы пластиковую карточку или лезвие ножа и повернуть язычок замка. Что, воровато оглядевшись по сторонам, я и проделал.
Из ящика тотчас посыпался ворох газет, рекламных листовок и разного рода агиток из избирательного центра. Однако ни писем, ни телеграмм, ни открыток от иногородних родственников, на что я так рассчитывал, не было. Я нашел лишь счет за электроэнергию и телефонные разговоры — это уже кое-что.
Устроившись в машине, я просмотрел телефонный счет. Говорили по межгороду Захаровы много. Счет был за прошлый месяц: четыре раза Захарова звонила аж в Барселону, несколько звонков в Хабаровск, в Москву и, что гораздо больше мне подходило, в Новгородскую область, город Валдай. Я искал знакомых Лили, к которым, предварительно созвонившись, она могла бы уехать. Конечно, была вероятность, что Лиля город вообще не покидала, а просто сняла где-то квартиру, но я вспомнил из разговора с Гришей Аленковым, как он обронил фразу: «Значит, она все-таки уехала?». Должно быть, он советовал ей все же покинуть Питер…
До офиса я в тот день больше не доехал, а просидел в исследовательском центре ГУВД, где работала моя хорошая знакомая Светочка. С ней-то мы и искали по базе данных Захарову Лилию Анатольевну тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения и всех ее родственников. Родственников, кроме матери, у нее не оказалось, а отец умер десять лет назад. Захарова родилась в Санкт-Петербурге и практически всю жизнь жила здесь, исключая студенческие годы — высшее образование она получала в Москве. Никаких близких друзей, проживающих в Новгородской области, в ее биографии не числилось. Имелись, правда, студенческие друзья в Хабаровске, но я очень сомневался, что Захарова сорвалась ехать так далеко — для покупки билета ей обязательно пришлось бы засветить паспорт.
— А Аленков Григорий Григорьевич? — я не желал так просто сдаваться.
У того родственников было полно — по всей России. А родной брат его матери проживал в своем доме под Валдаем.
Когда Светочка дала мне точный адрес этого валдайского родственника, я в сердцах расцеловал ей ручки. Да что там ручки — она столько раз меня спасала, что я давно уже должен на ней жениться.
Положительный настрой был нарушен на первом же светофоре: чуть позади меня в соседнем ряду я заметил белую «восьмерку» со слегка поцарапанным правым передним крылом. Я готов был поклясться, что видел эту же «восьмерку», когда ехал на Васильевский остров. Или мне показалось? Уже на Декабристов я никакой «восьмерки» не разглядел, как ни силился, значит, все-таки показалось.
В Новгородскую область я собирался поехать сегодня же — чего ждать? Только заскачу домой, покормлю кошку и сменю костюм от Ланселот на что-нибудь попроще.
«Восьмерка» въехала во двор дома сразу за мной.
Давненько я не попадал в такие переделки… Я даже засомневался: может, не стоит ехать к Лиле сейчас? Они застрелили Юлю Караваеву, если я наведу этих архаровцев на Захарову, ее смерть уж точно будет на моей совести. С другой стороны, они могут и неделю за мной ездить…
Войдя в подъезд, я сразу почувствовал неладное: коромыслом висел сигаретный дым. А надо сказать, в нашей парадной на шесть квартир из курящих были только я и пенсионер Михалыч, который курил исключительно «Беломорканал», а его по запаху ни с чем спутать нельзя. Эти же сигареты, черт возьми, явно были дорогими…
Глава 8
Маневр
По лестнице я поднимался медленно и не очень уверенно. Разумнее всего было поехать прямо сейчас к Лихачеву и все ему рассказать. Конечно, это чревато, ведь придется объяснять, почему я сбежал из квартиры Захаровой, почему Катя дала ложные показания… Да и отношения у нас с Лихачевым не очень-то дружеские, он вполне может мне не поверить.
На подоконнике рядом с моей квартирой действительно кто-то сидел — ясно виднелась тень. Я крадучись, чуть ли не ползком добрался до площадки и выглянул. Господи!.. Я так когда-нибудь сердечный приступ схлопочу… У моей квартиры сидела всего лишь Катя. Прислонив голову к стеклу и чуть приоткрыв рот, она спала. Видно сказалась вчерашняя бурная ночь с ментами Василеостровского РУВД. Что-то сидит она как-то неестественно… Меня опять бросило в пот:
— Катя! — я подпрыгнул к ней.
Она вздрогнула и соскользнула с подоконника. Тьфу ты, уже черт знает что мерещится…
— Да, это я, — пояснила она, по-моему, все еще не проснувшись. — Лешечка, у тебя кофеек есть, а то я сейчас усну?
В подтверждение она дошла до ближайшего дивана в моей квартире, села, подобрав под себя ноги, и устроила голову на спинке.
— Хотела в гостиницу поехать, а потом вспомнила, что моя сумка с вещами осталась у тебя в машине. Сейчас заберу и уеду, — она прикрыла глаза. Потом открыла и напомнила: — Кофе.
Да, от кофе я и сам бы сейчас не отказался. Пока вскипал чайник на кухне, я раздумывал, стоит ли рассказывать Катьке о Новгородской области. Решил, что не нужно, и дело даже не в том, что это может навредить Аленкову. Я был уверен, что Захарова вмешалась в дела намного более опасные и совсем не женские. Впутывать в них Катьку ни к чему. Нужно будет придумать какую-нибудь отмазку, чтобы выпроводить ее в гостиницу, а самому отправляться в Валдай.
Впрочем, проблема разрешилась сама собой: когда я вернулся в комнату с кофе, Катя сладко спала, обнявшись с подушкой и свернувшись калачиком.
— Вот и славно, — порадовался я.
Я выпил две порции кофе — свой и ее, укрыл Катерину пледом и ушел собираться. Оставалась, правда, еще одна проблема. Я выглянул из окна:
— Стоит, родимая, — это я о белой «восьмерке», нагло припаркованной у входа в парадную. — Ладно, посмотрим, кто кого…
Я разложил по карманам деньги, мобильник и права, потом нашел в кладовке длинный, до пола, плащ, вышедший из моды лет десять назад, кепочку а-ля мэр Лужков. Свернул одежду кульком, запер квартиру и вышел во двор. Когда выруливал на своей бэхе со стоянки, с удовлетворением отметил, что белая «восьмерка» двинулась за мной совершенно не скрываясь. Тем лучше: значит, просто запугивают, и опасаться всерьез их не стоит.
Я набрал номер Стаса Аристова. Рядом с ним что-то оглушительно шипело и булькало, наверное, возился на кухне. Наденька ведь карьеристка, ей не до готовки. А Стасик… Никогда не забуду, как он вздохнул когда-то и сказал:
— Я вот тоже раньше готовить не умел, но потом женился и…
— Друг мой, — поглядывая в зеркало заднего вида, заговорил я, — у тебя сейчас есть шикарная возможность искупить вину за то, что ты женился на женщине моей мечты.
— Чего тебе надо? — неприветливо отозвался Стас. — Я же сказал, что не стану больше прикрывать тебя от Маринки и врать, что был с тобой на рыбалке…
