— Неспокойно в Датском королевстве… — усмехнулся я, делая глоток кофе. — Распустились без тебя.
А Катя была не на шутку взволнована:
— Леша, глава «Брэнда» — Евгений Перегудов… Про него что-нибудь сказали? Он тоже убит?
— Нет, вроде не говорили.
Я и сам заволновался: конечно, первой мыслью было, что наш с Лилей план сработал — причем кардинально. От этой догадки на душе стало мерзко: получается, я имею прямое отношения к смерти этих четверых… Но я тут же опомнился: перестрелка случилась аж утром седьмого, а разговор с Лилей состоялся только вчера, восьмого.
Мысль, что я ни при чем, стала спасительной, за нее хотелось держаться изо всех сил. И все-таки оставалась легкая досада, что Перегудова среди убитых не оказалось. Ведь выйдет Лилина статья, и его убьют, наверняка убьют. Я буду виновен в смерти человека — я вдруг впервые ясно это понял.
— Лешка, ты что? — наверное, все мои думы, как обычно, были написаны на лице. Катя погладила меня по щеке, в который раз заставив окунуться в омут ее глаз. — Все ведь обошлось, какой смысл об этом думать?
Катя, конечно, не угадывала мысли, но я согласно кивнул и поцеловал ее ладонь.
Раздался звонок ее сотового. На часах был ровно полдень. Катину руку пришлось отпустить. Этого звонка я ждал и боятся одновременно, после него многое изменится, может быть, непоправимо.
После телефонной беседы настроение Кати мгновенно улучшилось. Уложившись в двадцать минут; она полностью оделась, собрала сумку и уже из прихожей попыталась меня удивить:
— Мне звонила Лилия Захарова. Сама! Сказала, что хочет встретиться. Так что можешь начинать сушить сухари для своего Аленкова. Только вот интересно, откуда она знает номер моего сотового? — Катя задумалась и резко застыла, не обув вторую туфлю.
— Наверное, сначала она позвонила в Василеостровское РУВД, а там дали твои координаты, — выглянув в прихожую, подсказал я.
— Наверное, — тут же согласилась она. Дотянулась до моих губ и поцеловала — то ли в благодарность за подсказку, то ли на прощание:
— Я постараюсь освободиться пораньше и приехать к тебе, — шепнула она напоследок.
Во взгляде ее было столько доверия, что я тут же почувствовал себя распоследней сволочью.
День обещал быть длинным и невеселым. В офис я ехать передумал — не хотел встретиться там с Антоном. Не знал я, как вести себя с ним. Вчера у меня не было друга ближе, чем он, изменилось ли что-то сегодня? Да, прибандиченный Кастецкий — его клиент. Особый клиент, если можно так выразиться. Но что это меняет? Мало ли у кого какие клиенты…
Но почему-то все равно не отпускала мысль, что меня предали, сыграли на моих чувствах и вот-вот выбросят на помойку.
Ближе к трем часам дня позвонила Аня и чуть не плача сообщила, что Антона с утра нет, на звонки он не отвечает. Наши юристы зашиваются с работой, и все со своими бумажками и рабочими проблемами идут к ней. В общем, она не справляется и, если я через полчаса не приеду, уволится. Пришлось ехать.
— А что с Антоном? Опять в командировке? — спросил я уже в офисе.
— Не дай бог! — глаза у Ани были покрасневшими, видно, наши юристы и правда довели ее до слез. — Он в прошлый раз на три дня уехал, так его клиенты меня звонками чуть до истерики не довели…
«Кстати, его последняя командировка… — слушать Аню я перестал. — Куда он ездил? В Подмосковье, кажется. А вернулся седьмого в первой половине дня. И тем же утром в подмосковном Старогорске расстреляли машину Перегудова. Да нет, бред!»
— Аня, — оборвал я ее на полуслове, — ты можешь поднять данные, куда в последний раз в командировку ездил Антон? В какой город и по какому вопросу?
Аня растерялась, а в глазах снова заблестели слезы: поиск соответствующего документа в архиве бухгалтера — это еще как минимум час работы, а стопка текущих бумаг, которую за отсутствием начальства придется разбирать ей, сама собой не исчезнет.
— Анечка, когда найдешь что-нибудь по командировке, можешь идти домой. С документами я сам разберусь, — секретарь тут же встрепенулась и радостно кивнула.
Информация подобного рода вообще-то была конфиденциальной, но, видимо, у нас в конторе очень привыкли к тому, что у Антона от меня секретов нет. Я и сам так думал до недавнего времени. К тому же Ане очень хотелось домой.
Перезвонила она мне через пятнадцать минут:
— Леша, я с бухгалтером сейчас поговорила, она вспомнила, что выдавала командировочные для поездки в Старогорск. Или тебе официальный документ из архива нужен обязательно?
— В Старогорск… — обреченно повторил я. — Нет, ничего больше не надо. Да и запрос мой нигде фиксировать не нужно, хорошо? Подожди, а на сколько дней предполагалась командировка?
— На неделю вообще-то. Он раньше вернуться не рассчитывал — это я точно помню.
Секретарь ушла, оставив меня один на один с кипой документов. Какое-то время я пытался вникнуть в их суть, но мысли все равно возвращались к Антону. Уезжал на неделю, а вернулся внезапно всего через три дня мрачным и озабоченным. Мне еще тогда подумалось, что у него не просто неприятности по работе, а что-то личное. И удивился, что со мной он делиться не стал. Пожалуй, если бы Антон оказался свидетелем перестрелки в Старогорске, у него могло быть как раз такое настроение.
По всему выходило, что стрельбу затеяли с позволения Кастецкого. Особенно если допустить, что всплыла история с похищением наркотиков. А от кого Кастецкий мог узнать о покупке наркотиков Перегудовым? Только от Лили Захаровой… Значит, если Перегудов еще жив, возможно, ей будут мстить. Я быстро набрал номер Лили:
— Лиля, вы уже в Петербурге?
— Алексей Викторович, я здесь, — голос у нее был взволнованный, но почти счастливый, — я только что разговаривала с Екатериной Андреевной, и, по-моему, она мне поверила! Они отпустят Гришу!
— Да, очень хорошо… — машинально поддержал ее я. — Лиля, вам нужно немедленно, прямо сейчас покинуть город. В Валдай лучше больше не ездить. У вас есть куда уехать?
— Есть, — голос мгновенно потускнел, но лишних вопросов она не задавала. — Хорошо, я поняла.
И отключилась.
Так, значит, с Катей она поговорила только что. Я уставился на телефонную трубку и принялся считать, через сколько секунд перезвонит Катя.
Через семь.
— Никитин! Ненавижу тебя, никогда этого не прощу! Вы с Аленковым подкупили Захарову, чтобы она дала ложные показания, да?!
— Катюш, ты о чем, милая? — удивление в голосе получилось фальшивое, будто я еще и издеваюсь.
— Ах ты!.. — подобрать подходящее слово она не смогла, но внезапно договорила спокойно и подчеркнуто холодно: — Не звони мне больше никогда!
Сволочь ты, Никитин, одним словом…
