До сегодняшнего утра она не сомневалась, что поступила правильно, а теперь?.. Получается, что подставила и себя, и его, наверное, тоже. Было неспокойно за Алексея, терзали недобрые предчувствия, и мучительно хотелось с ним поговорить. Останавливало только желание быть последовательной: она ведь сама запретила ему звонить.
Сейчас Катя даже не была уверена, что Аленков действительно виновен. Ей просто очень хотелось, чтобы это было так…
Скрипнула дверь, в кухню осторожно вошел Максим.
— Не спится? — негромко спросил он, доставая сигареты. — Мне тоже… Пойдем, что ли, покурим?
— Пойдем, — Катя даже обрадовалась возможности поделиться своими бедами. Она наскоро убрала тарелки, накинула палантин на плечи и следом за Максимом вышла во двор.
Ночь была по-осеннему холодной, ясной и тихой, как бывает только за городом. Надоедливые комары уже не кружили, так что находиться на воздухе было на редкость приятно. Катя с Максимом сели на верхние ступеньки крыльца и некоторое время молча слушали, как в отдалении стучит колесами поезд. Мастиф Бетси настороженно подняла голову на звук шагов, но, распознав своих, снова затихла.
— Хорошо здесь, — вздохнул Федин.
— Хорошо… Тихо только уж очень. Что нового по ограблению Фарафоновых?
Максим сморщился:
— Ну его к черту, это ограбление… Тут такие дела пошли, что Фарафоновы уже никому не интересны. Да они и сами не рады, что обратились в полицию, вот-вот заберут заявление.
— Значит, ничего нового не появилась, — констатировала Астафьева. И, помолчав, добавила: — Ты знаешь, в Питере решили, что Аленков к смерти жены отношения не имеет. С него сняли все обвинения и уже выпустили из СИЗО. А раз так, то и в нашем ограблении его подозревать нет оснований.
Максим хмыкнул:
— Ну не знаю, как там со смертью жены, а к ограблению он имеет самое прямое отношение. Его опознала Настя Волчек как любовника ее подруги Фарафоновой.
Катя уставилась на него удивленно:
— А сама Фарафонова что говорит?
— А Фарафонова в отказ: «Первый раз в жизни его вижу, мой Грег совсем не такой».
Снова замолчали, слушая мчащийся поезд. Катя лихорадочно думала, почему Максим, обладая такими сведениями, ничего не делает. Должно быть, есть веские причины.
— И что с Настей — ей можно верить? Она ведь наркоманка, и вообще…
Максим скривился:
— Ну и что, что наркоманка? Наркоманы не люди, что ли? Да у этой наркоманки голова соображает лучше, чем у некоторых наших начальников из УВД… Она школу, хочешь знать, с золотой медалью окончила. Жизнь, Кать, такие фортели иной раз выдает, что диву даешься.
— Так ты уверен, что Аленков — организатор кражи?
— На сто пятьдесят процентов!
Катя улыбнулась: громкие заявления Максим делать любил, водился за ним такой грех. Сама же она, к своему удивлению, именно сейчас подумала: а что, если Леша Никитин был прав и Аленков — безобидный профессор, по недоразумению попавший в их поле зрения.
— Раз ты так уверен, почему не задерживаете? Меня ждете?
— Настька под протокол ничего говорить не хочет. Может, ей подружка успела мозги прополоскать. Оксана эта… пугануть бы ее еще раз…
Произнеся это, Федин вопросительно посмотрел на Катю, ожидая ее согласия, но та только поморщилась. Конечно, Максим имел в виду тот случай в «Скорпионе», когда они вдвоем якобы собрались составлять протокол на Оксану Фарафонову за хранение кокаина. Та история была блефом от начала и до конца: у Астафьевой на тот момент не было никаких полномочий задерживать кого-то. Не говоря уже о том, что те жалкие полграмма даже на статью за хранение никак не тянули.
— На меня не рассчитывай — я в этом больше не участвую, — твердо сказала она. — Я до сих пор боюсь, что мы тут с тобой разговариваем, а в областной прокуратуре на нас уже докладная лежит, что мы, пользуясь служебным положением, занимались шантажом.
— Да ладно, Катька, — Максим сам поежился, — подумаешь, докладная… Что они нам сделают? Не расстреляют ведь. У нас мораторий.
Глава 11
Грег
— Спасибо, Катерина Андреевна, вы хорошо поработали, — рассеянно поблагодарил Катю замначальника следствия Юрий Николаевич Ваганов, когда она закончила зачитывать на утренней летучке отчет о командировке.
По лицу его было видно, что Фарафоновы волнуют его намного меньше, чем неделю назад, перед командировкой, а в словах «вы хорошо поработали» Кате и вовсе послышалась насмешка. Она-то знала, что сработала плохо, только время в Петербурге потеряла — зачем он издевается?!
После Катиного выступления пошли доклады о проделанной работе по перестрелке на Южном кладбище и налету на «Снежинку». Ваганов заметно оживился и недвусмысленно дал понять, что эти два дела — какое из них главней, он так и не решил — на сегодня являются первоочередными. По перестрелке уже неделю как работал Василенко, а «Снежинку» сегодня поручили старшему следователю Элле Эдуардовне.
— Юрий Николаевич, — тут же возмутилась та, — у меня столько заявок, столько дел — и все срочные! Я и так сижу в конторе от рассвета до заката, а теперь мне и вовсе здесь ночевать?!
Странно было бы, если бы она не воспользовалась ситуацией и не попыталась извлечь какую-то пользу.
— Понимаю, Элла Эдуардовна, — Ваганов на уступки, конечно, пошел, — я только за, если вы часть дел передадите менее загруженным сотрудникам. Катерина Андреевна, поможете коллеге?
Катиного ответа, в прочем, не ждали. Следовательница покосилась на Астафьеву, очевидно прикидывая, какие из ее дел самые нудные и бесперспективные, и успокоилась.
«За что он меня ненавидит? — сверля Ваганова взглядом, думала Катя. — А главное, почему никто не замечает, что он меня ненавидит? Некоторые вообще уверены, что у меня с ним роман, и ведь не переубедишь…»
В коллективе про них с Вагановым действительно ходили слухи один другого занимательней. По одним данным, у Катерины не было ни образования, ни опыта работы, а попала в СК она исключительно благодаря протекции Юрия Николаевича. По другим — жена, с которой он развелся года два назад, ушла от него, после того как застала с Астафьевой. А после случайно подслушанного в курилке разговора Катя и вовсе взяла себе за правило находиться с замначальника следствия в одном помещении либо при свидетелях, либо при открытых дверях…
На летучке Астафьева сдерживалась и кипела молча, но когда пауза между докладами несколько затянулась, неожиданно для себя самой подняла руку. Замначальника в это время обводил взглядом собравшихся, но руку ее не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Но Астафьева все равно поднялась и заговорила:
— Юрий Николаевич, а почему вы считаете, что я менее загружена? Если помните, я работаю параллельно с Петербургом по убийству Аленковой. Плюс дело Фарафоновых, которое всего неделю назад было таким же первоочередным.
