Мать Дарьи Мерешко-Аленковой проживала в поселке Южном в двадцати километрах от Старогорска. Катя посылала ей повестки каждый вторник на протяжении уже двух месяцев, надеясь взять хотя бы измором, раз ей настолько наплевать на смерть дочери. Но Анна Мерешко не реагировала, даже не звонила. Петербургский следователь Зайцев и не надеялся, что Мерешко приедет к нему, но о необходимости явиться на допрос все равно известил.
Следователям было известно, что сам Аленков сразу после смерти жены отправил в Южный телеграмму и попросил тещу приехать хотя бы на похороны, обещал оплатить дорогу и прочие расходы. С тем же успехом. Это уже было странным — мать все-таки.
Так что в этот вторник вместо отправки привычной повестки Катя твердо решила отправить в Южный кого-нибудь из оперативников. Ситуацию осложняло то, что Максиму все-таки заявили отвод, так что заниматься делами, которые хоть как-то касались Фарафоновых, он не имел права. Правда, был еще безотказный Ваня Соколок — да, того загрузили другими делами, но Катя была уверена, что уговорит его. Не посмеет же он предложить ей тащиться в Южный самой, когда увидит, что одета она совсем не для поездки — об этом Астафьева позаботилась заранее и надела нежно-кремовый брючный костюм и белые босоножки.
Только все оказалось напрасно — Иван был в отъезде, его коллеги сомневались, что он появится в отделе до конца дня. А остальные опера к ее нарядам были равнодушны.
— А Федин неужели еще не появлялся? — спросила Катя заместителя начальника отдела.
— Я его не видел, — пожал плечами тот, — спросите лучше в дежурной части…
Астафьева даже сбегала в пиццерию через дорогу — узнала, что вчера Максим сидел здесь. Сидел долго и пил водку. Один. А потом вдруг резко сорвался и куда-то уехал. Это было хуже всего: достаточно трезв для решительных действий, но недостаточно, чтобы критически оценивать поступки.
Катя плелась на свой этаж и думала о том, что, если Федин вчера поехал к Фарафоновым, это конец. Скандал будет таким, что она уже ничего не сможет сделать… Поэтому, когда увидела Максима, подпирающего спиной дверь ее кабинета, растерялась.
— У меня для тебя хорошая новость, — бодро встретил он ее. — Угадай какая?
Несмотря на то, что стоял он на ногах твердо и взгляд был осмысленным, запах перегара от него ощущался явно.
— Ну не знаю… — вздохнула она, будучи готовой ко всему. — Наверное, ты взял Фарафоновых в заложники и те согласились забрать заявление.
— Вечно ты на меня, Катерина Андреевна, наговариваешь! — Федин вальяжно прошел в кабинет и занял любимый стул. — Парня из видеоотдела помнишь? Ну того, из «Снежинки»? Нашли его. Живого. И даже личность уже установили.
Катя вся превратилась в слух. Федин же, видя, что она заинтересована, наслаждался повышенным к себе вниманием:
— Сижу я, значит, вчера в пиццерии, а через два столика от меня ваша Элла с Васькой Кречетовым засели и треплются о работе. Типа тихое место нашли, а то в кабинетах стены тонкие. Конспираторы, блин…
— Федин, давай ближе к делу! — поторопила Катя.
— Грубая ты, — оскорбился он, — и негостеприимная. Кофейку бы предложила, а еще лучше пивка с сушеной воблой…
— А за шампанским с ананасами тебе не сбегать?
— Эх, Катя, Катя… Я тебе сейчас такое расскажу, что тебе сразу станет стыдно.
— Так рассказывай, не томи! — уже начала злиться Катя, но чайник все-таки поставила.
— Ну ладно, ладно… В общем, Кречетов и рассказал Элле, что паренек сознался в содействии налету на супермаркет. Его родной дядя попросил помочь. А фамилия дяди — Сыромятников.
Максим, видимо, сказал все, что хотел, потому что смотрел гордо и ждал похвал.
— И? — теперь уже со скепсисом спросила Катя. — Пока что на ананасы ты не заработал.
Тот подивился ее непонятливости:
— Ну, Катерин Андреевна, ты даешь — столько времени провела в Питере и не знаешь, что Роман Сыромятников — это правая рука Димы-Кастета. Чем ты там занималась, интересно?
— В «Снежинке» на стреме стоял родственник Романа Сыромятникова? — перебила Катя и вдруг замолчала. Радостно ей от этой новости не было отчего-то, хотя новость для нее лично была просто замечательной.
Это означало, что организовал налет не Перегудов, не Патрова, а Кастецкий — то есть ни запугивать, ни мстить ей не собираются. С Кастецким-то у Кати лично никаких проблем не было.
Максим все еще смотрел на нее и ждал восторга.
— Это хорошо, — сдержанно ответила Катя, но даже не потрудилась улыбнуться.
Чтобы взять хотя бы десятисекундную передышку и подумать, она рассыпала по чашкам растворимый кофе, залила кипятком и достала из ящика коробку с рафинадом.
— Теперь все указывает на Кастецкого, так? — задумчиво произнесла она. — Человек из его команды был на месте происшествия, и взяли его совсем легко…
— Ну да, — хмыкнул Федин, — из окна уютного кабинетика все выгладит легко да скоро. У тебя там еще кексы вчера оставались с обеда, — подсказал он.
Катя машинально достала и кексы:
— …и супермаркет «Снежинка» ведь принадлежит торговой компании Патровой, а наиглавнейший конкурент Патровой — Перегудова в Старогорске как раз Кастецкий.
Астафьева искоса глянула на Федина — тот уже не торопился возражать, даже за кексом тянуться передумал, а напряженно хмурил брови. Она продолжила уже более уверенно:
— Еще и фабрика, где форма омоновская пошита, находится в Ленинградской области — под боком у Кастецкого. Чтобы уж вообще сомнений не возникало. А этикетки налетчики, видимо, по забывчивости не срезали, да?
— Подставили Кастецкого? Зачем?
Ответа Катя не знала. То есть предположить можно много чего, но это сродни гаданию. Пили кофе молча. Катя попробовала еще раз закинуть удочку насчет того, чтобы Максим просто поговорил с Фарафоновой, но тот категорично отказался. Катя, обидевшись, больше ни одну тему поднимать не стала. Зато на Максима, услышавшего, что нужно съездить в Южный, нашел приступ альтруизма:
— Давай я смотаюсь туда-сюда, — охотно предложи он, — я моментом — никто и не узнает.
Как ни жаль было Катерине нового кремового костюма, но она покачала головой:
— А если в Южном что-то важное откроется? Ты ведь даже протокол составить не имеешь права. Так что лучше жуй клубничную жвачку и прячься от начальства. А еще лучше езжай домой — проспись.
— Ага, домой… — горько усмехнулся Максим. — Мне сегодня еще предстоит долгий и нудный допрос жены Перегудова по делу о перестрелке на кладбище.
— Думаешь, Перегудов держит с ней связь? — с сомнением спросила Катя.
— Уверен. Уж больно спокойно она держится. Но легко ее не расколешь: не баба, а Зоя Космодемьянская.
В Южный Катя поехала сама. Все в том же кремовом костюме, который пострадал уже при посадке в УАЗ, она добралась до поселка. Начальство отнеслось к идее скептически: Трухин удивился, что для поездки не выделили оперативного сопровождения, и пообещал разобраться. Забыл, конечно, об обещании уже через пять минут. Ваганов просто не одобрил, сказал, что смысла в этом нет, и попросил быть осторожнее.
