Я пообещал, что попробую.
Сонная проводница объявила, что посадка окончена, мы распрощались, и Стас шмыгнул в вагон. Я подождал, пока поезд не скрылся из виду, докурил и вернулся на стоянку. Думал я о том, насколько можно верить в совпадения. Женщина, убитая профессором с пустыми глазами, Катина отравленная якобы наводчица, наконец жена историка Аленкова, тоже отравленная… Что если это действительно только совпадения? Но мне очень уж хотелось помочь горе-следовательнице Катерине, потому я надеялся, что во всех трех случаях речь идет об одной женщине. Но гадать я не привык, так что в любом случае нужно встретиться со следователем по делу Аленкова, но это уже завтра. Утро вечера мудренее.
Глава 2
Профессор истории
Субботний день в конторе был выходным, но планы у меня сегодня были наполеоновскими. Доедая яичницу с ветчиной, я продумывал план действий — кому позвонить в первую очередь и что сделать. И вот, допив кофе, тщательно вымыв и протерев посуду, я разобрал электронную почту и сделал первый на сегодня звонок. Звонил я в СК по указанному Стасом телефону. Хоть сегодня и суббота, но вполне могло оказаться, что следователь Зайцев, занимающийся делом Аленкова, на месте. Следователя я в конторе не застал, но добрые люди подсказали, что Зайцев буквально пять минут назад уехал в СИЗО допрашивать Аленкова. В общем, планы пришлось срочно перекраивать и нестись на допрос.
Полноценного свидания с моим новоиспеченным клиентом тоже не вышло — я едва успел к началу допроса и мог только сидеть и указывать на нарушения прав моего подопечного, если таковые, конечно, имелись.
Следователь Зайцев был приблизительно моим ровесником, приземистым, упитанным и радостным настолько, будто работал не следователем, а конферансье. Что касается моего подзащитного, то его я узнал сразу — именно его вчера вел по коридорам Лихачев, да и в образе его мало что изменилось. На меня клиент даже не посмотрел, происходящее, похоже, интересовало его мало. Выглядел он совсем плохо: одежда помята, волосы взъерошены, глаза воспаленные. Руки, закованные в наручники, распухли и покраснели, но он этого даже не замечал.
— Пусть с моего клиента снимут наручники, — попросил я. — Куда он отсюда денется?
— Не положено, — отчеканил следователь. Однако, взглянув еще раз на Аленкова, все же сжалился: не спеша вызвал контролера, и тот слегка ослабил браслеты.
Потом мне позволили полистать уголовное дело.
Здесь были протоколы осмотра места происшествия, обнаружения трупа Аленковой Дарьи Ивановны тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, уроженки поселка Южного Московской области. Неработающей. Присутствовали допросы свидетеля, нашедшего ее, — подруги покойной, данные я сразу переписал себе. Имелся протокол вскрытия трупа: по заключению эксперта смерть наступила в результате паралича дыхательного центра… — далее я пролистнул несколько страниц ничего не говорящей мне медицинской тарабарщины. Вот! А паралич дыхательного центра — это следствие принятия внутрь седативного средства — фенобарбитала в количествах, несовместимых с жизнью. Ну и что? Причем здесь муж? Обыкновенный суицид, каких за день в Питере происходит десятки. Препараты группы барбитуратов, к коим относится фенобарбитал, — излюбленное средство самоубийц. Продается, правда, только по рецепту, но достать этот рецепт не так уж сложно, потому как это всего лишь снотворное. Насколько я помню, даже у меня в аптечке валяется пара упаковок.
— Извините, но я лично не вижу здесь состава преступления, — возвращая дело, заметил я. — По-моему, чистый суицид: жена моего подзащитного сама приняла этот препарат. При наружном осмотре тела не зафиксировано никаких повреждений ротовой полости, нет следов борьбы, в комнате идеальный порядок и нет следов посторонних людей.
Следователь, слушая меня, только благодушно улыбался, будто я рассказывал что-то очень приятное, и наконец спросил:
— А вы прочитали протокол осмотра места происшествия?
— Конечно, — бодро ответил я, — обратил внимание, что рядом с потерпевшей не было ни предсмертной записки, ни таблеток фенобарбитала…
— Я вам скажу больше, — перебил меня Зайцев, — фенобарбитала не было не только радом с ней, но и вообще в квартире. Даже лекарств, содержащих его в мизерном количестве, не было. У вас есть этому объяснение? — не скрывая радости, обратился он ко мне.
Признаться, я не нашел, что ответить.
— А я вам скажу, почему флакона нет, — продолжил следователь. Потому что убийца, вынудив потерпевшую принять лекарство, забрал флакон с собой и ушел. Пока только не понятно зачем… В любом случае не получается самоубийства, гражданин Аленков, не получается.
— А почему вы исключаете, что жена моего клиента сама уничтожила остатки препарата и флакон — теоретически она могла это сделать.
Зайцев рассмеялся противным скрипучим смехом:
— Тогда уж не уничтожила, а подкинула гражданину Аленкову…
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что при задержании в вещах гражданина Аленкова было найдено несколько рецептов на покупку фенобарбитала! — Зайцев сиял, словно начищенный самовар. — Тогда мы обратились к лечащему врачу Григория Григорьевича — мало ли, может, человек болен, и ему это лекарство жизненно необходимо. Но нет! Ничего подобного врач не выписывал. Где взяли рецепты, Аленков?
Не мигая и перестав улыбаться, Зайцев теперь в упор смотрел на моего подзащитного, а тот сжался еще больше — силился сказать что-то и не мог.
— Я… я… — мялся Аленков, — я плохо сплю в последнее время. Рецепты мне продал один знакомый… — он глубоко вздохнул, собираясь говорить дальше.
Тут я его перебил, не в силах больше слушать, как мой клиент губит дело:
— Я прошу прервать допрос. Мне нужно переговорить с клиентом наедине.
Зайцев кинул на меня недобрый взгляд, но обвиняемый действительно имел право на свидание с защитником наедине, ответить Зайцеву было нечего. Он медленно собрал все свои бумаги и так же неспешно покинул допросный кабинет. Лязгнул металлический засов, и мы остались вдвоем с Аленковым. Тот молчал.
— Григорий Григорьевич, я знаю, что вы не настаивали на предоставлении вам адвоката и, возможно, в защите ваших интересов не нуждаетесь вообще. Я должен был уточнить это сразу, и мы бы не тратили время попусту. Так вам нужна моя помощь?
В самом деле, может быть, этот профессор-тихоня и грохнул жену, а теперь раскаивается и хочет в тюрьму на большой срок? Для чего мне из-под себя выпрыгивать?
— Кто вас прислал? — не ответив на мой вопрос, спросил Аленков.
— Меня никто не присылал. Но ваш знакомый — Станислав Аристов передал мне, что вам нужна помощь квалифицированного юриста. Я могу ее предоставить, но и вам нужно кое-что сделать.
Он упрямо молчал — я не сдавался:
— Послушайте, на вас у них ничего нет! Даже факт убийства не установлен на сто процентов. Если грамотно к вопросу подойти, то, я уверен, окажется, что вас даже задержали незаконно! Чуть-чуть надавить — и вас уже сегодня с извинениями выпустят на свободу!
