Оказывается, когда Катя была в «Скорпионе» в прошлый раз, здесь было тихо и безлюдно. Сейчас же, ближе к ночи, становилось понятно, почему знающие люди называли это место гадючником. Едва войдя в заведение, Катя наткнулась на прелестную троицу:
— Молодой человек, ну возьмите девушку. Недорого совсем! — пухлый мужчина, держа за локоть безучастное ко всему существо на шпильках, настойчиво предлагал его худосочному юноше. Тот, похоже, не знал, как отделаться от местечкового сутенера.
— Не нравится блондинка? А брюнетку хочешь? Смотри какая… — пухлый выдернул откуда-то еще одну девицу, отличающуюся от первой только цветом волос и фасоном платья, и смачно шлепнул ее по бедру.
Катя, беспокойно косясь на эту компанию, с трудом продиралась через толпу, увлеченную музыкой. В процессе два раза с ней пытались потанцевать, ущипнули пониже спины и чуть не отобрали клатч. С танцпола она выбралась как с поля боя и, возмущенно фыркнув, принялась выискивать взглядом Настю Волчек. Свидетельницу Катя так и не нашла — зал был плохо освещен, а народу было слишком много на квадратный метр. Зато как раз рядом вдруг освободился стул у барной стойки, быстро догадавшись, что такое случается нечасто, следовательница проворно его заняла. Бармен — молодой и на удивление приличный для столь злачного места человек — задушевно беседовал о чем-то с девицей в точно такой же юбке, какую хотела надеть Катя. Астафьева еще раз осмотрелась, потом от нечего делать принялась изучать винную карту. Цены приятно удивили, а потом Катя догадалась, что основной доход заведению приносит совсем другой товар.
Наконец подошел бармен:
— Вы к нам потанцевать или отдохнуть? — с игривой улыбкой спросил он. — Может быть, развлечься?
— Я здесь с молодым человеком, он сейчас подойдет, — погромче ответила Катерина, дабы предостеречь всех желающих познакомиться.
Бармен делано расстроился:
— Такая эффектная девушка — и в Тулу со своим самоваром. Обидно даже. Может, пока коктейльчик?
Катя, подумав, что раз бармен попался разговорчивый, надо выведывать все, что нужно, милостиво согласилась на коктейльчик. Мальчик за стойкой аж подпрыгнул от радости:
— Чего желаете? «Мохито», «Маргарита»? А может, наш фирменный — «Секс с капитаном»?
— А это как?
— М-м-м… там водка, чуть-чуть шампанского и много-много рома. А сверху вишенка от меня лично — в подарок.
— А наутро просыпаешься с капитаном?
— Ну, главное, что не в медвытрезвителе.
Катя вежливо рассмеялась…
— А где ваш молодой человек-то заблудился? — услужливо поднеся огонек к Катиной сигарете, поинтересовался бармен.
— Да сама не знаю, где он, жду-жду его уже черт знает сколько… — абсолютно искренне вздохнула Катя и вдруг сообразила, что еще пара коктейлей, и ее развезет совсем. Пора было переходить к делу: — Кузя, дорогой… — Кузей звали бармена-милашку: после двух «Маргарит» и одного «Секса» контакт был установлен полностью. — А Насти сегодня нет, что ли?
— Какой Насти? — бармен все так же игриво улыбался.
— Ну Насти Волчек — подруженции моей школьной, — сильно польстила себе в возрасте Катя. — Она тут через дорогу живет и постоянно у вас тусуется.
— Настька, что ли? Здесь где-то — она обычно в конце зала сидит, в углу.
— О! Спасибо тебе, Кузечка, я тогда к ней!
По пути к столику Катя тряхнула головой и даже отшлепала себя по щекам, пытаясь разогнать туман. Настя действительно сидела за столиком в углу, где было практически темно. Сидела в одиночестве, правда чуть раньше Кати к ней подошел худой парень в натянутом на голову капюшоне, и они, коротко пошептавшись, чем-то обменялись. Едва парень отошел, за столик приземлилась Катя и тоном старой зануды затянула привычную песню:
— Настя, мне нужно задать несколько вопросов.
— О чем? — от неожиданности девушка выронила на стол то, что ей дали — маленький пакетик с белым порошком.
— О твоем отце. Сейчас мы выйдем отсюда и поедем в местное УВД, там ты дашь показания.
— Никуда я с вами не поеду, — тихо, но неожиданно твердо ответила девушка, — вызывайте повесткой, если хотите.
У Астафьевой не было сомнений, что повестка, отправленная по почте, получателя никогда не найдет — обязательно затеряется в дороге. А возможно, Насте и вовсе придет в голову уехать к папочке в Петербург. Ромовые градусы, смешанные с пузырьками игристого вина, заметно добавляли решительности и напрочь блокировали тормоза. Катя перевела взгляд со свидетельницы на белый сверток, по-прежнему лежащий на столе, и, прежде чем Настя сообразила, накрыла его ладонью. А потом демонстративно спрятала в свой клатч:
— Отдам после нашего разговора.
Настя, взгляд которой мгновенно стал ненавидящим, а губы мелко затряслись, дернулась через весь стол, надеясь отобрать наркотик, но Катя проворно спрятала сумку за спиной:
— Драться со мной будешь?
Наркоманка сникла и опустилась на место:
— Что вы от меня хотите? Я ничего не знаю…
Настя едва не плакала от обиды и бессилия что-то сделать — денег на вторую дозу у нее сейчас просто не было. Не отрываясь, она смотрела на маленькую красную сумку, и вдруг поняла, что ей действительно придется все рассказать. Да они и без нее все бы узнали — это только вопрос времени…
Сумочка — маленькая, лаковая, на золотом ремешке — почти такая же была когда-то у Настиной бабушки. Маленькая Настя все не могла дождаться, корца станет взрослой, богатой и очень красивой и сможет носить платья и туфли, как у мамы, и такую же замечательную сумочку. Как же давно это было…
Настя выросла в просторной и светлой квартире, где был блестящий паркетный пол, огромные окна, выходящие на Тверской бульвар, и полки с книгами. Множество книг, кажется, за всю жизнь не перечитать. В квартире жил карликовый шпиц Марсель — лучший и практически единственный ее друг, потому что Настя росла домашним и болезненным ребенком и мало с кем из одноклассников и соседских детей общалась. В детский сад Настя никогда не ходила, с ранних лет ее воспитанием занималась бабушка. Кроме них троих, были, конечно, мама и папа, но они были ведущими инженерами в одном чрезвычайно серьезном НИИ, пропадали там дни и ночи, и на общение с Настей у них было не так много времени. Родителей на работе очень ценили: им постоянно давали премии, звания, путевки на море и даже один раз в ФРГ.
А потом НИИ почему-то расформировали. Ректор, который все время хвалил родителей, сказал, что то, чем занимается весь институт уже несколько лет, дело неприбыльное, неперспективное, и родителей сократили. Почти год они сидели без работы, жили на бабушкину пенсию, пособия по безработице и случайные заработки. Папа все повторял, что это ненадолго, что его пригласили работать в американском городе Бостоне, и они очень скоро туда переберутся. Настя радовалась и с подачи бабушки даже всерьез занялась английским. Правда, папу так никуда и не пригласили, зато он начал преподавать в ПТУ, очень уставал на той работе, но зарабатывал всего ничего. На возвращение к прошлой жизни нечего было и рассчитывать.
