— Это все Кузя… нашел, кого нам подсовывать. В следующий раз увижу — шею сверну!
Катя хоть и согласилась на чай, но заводить с операми дружбу и мило общаться не собиралась. Она сидела с несколько надменным выражением лица и ждала приезда Андрея, чтобы поскорее отсюда убраться. Но, когда услышала знакомую кличку, любопытство в ней пересилило неприязнь, и она переспросила:
— Кузя? Так он ваш агент?
Парни сконфузились еще больше, потому как агент — он на то и агент, чтобы о его связи с полицией никто не знал. Порой даже свои. Когда информация об агенте становится достоянием общественности, он никакой ценности уже не представляет.
— Ну в общем да. Курируем-то его не мы, но информацию по наркоте он дает что надо — из первых рук, можно сказать.
— Парень скользкий, конечно, себе на уме, но он только с вами и прокололся в первый раз…
Сквозь стекла дежурки Катя увидела, как в вестибюль УВД вбежал Андрей. Он покрутил головой и заметил их компанию:
— Катя, все хорошо? Что случилось?
Астафьева, отозвав его в сторону, принялась в общих словах объяснять, что произошло, а Сорокин на удивление быстро все сообразил сам. Он вынул из кармана удостоверение и подтвердил, что Катя — действительно следователь старогорского Следственного комитета, а в «Скорпионе» была по работе.
Пока капитан внимательно изучал удостоверение Андрея, Катя снова взглянула сквозь стекло и вдруг увидела Петра Сергеевича Раевского собственной персоной. Неспешной, но по-военному четкой походкой он шагал мимо дежурки к выходу из УВД, но, завидев Катерину, сперва резко остановился, а потом подошел к ней.
— Здравствуйте, Петр Сергеевич, — первой поздоровалась она, — не знала, что это ваш отдел.
— Добрый вечер. Да уж, вот так совпадение… — он выглядел растерянным и бледнел на глазах. — Вы здесь по работе?
— Да нет, — улыбнулась Катя, — я здесь случайно.
— Петр Сергеевич, — Раевского заметил и Колян, — не знал, что вы еще здесь. Домой собрались?
— Да, — Катя видела, что бледность постепенно сходила с лица Раевского, но теперь оно каменело, слово в этот самый момент он решался на что-то. — Вы в «Скорпион» ездили?
— Ага, — горько усмехнулся опер, — только улов сегодня так себе. А все ваш Кузя…
Раевский перевел спокойный холодный взгляд с него на Катерину и, ничего не говоря, развернулся и опять двинулся в сторону кабинетов. Катя, у которой в голове вдруг мелькнула догадка, невольно направилась за ним, желая эту догадку подтвердить. И чем быстрее шел Раевский, тем больше крепло у нее понимание, какую роль он сыграл в этой истории.
— Катя! — окликнул за спиной Андрей и направился следом.
— Эй! Вы куда все? — чуть не бегом поспешили за ними Серега и Колян.
Раевский, вдруг сменив быстрый шаг на бег, в десять секунд поднялся по лестнице и скрылся за дверью своего кабинета. Катя, совершенно уверенная, что медлить нельзя, резко распахнула дверь и, глухо вскрикнув, замерла на пороге, вцепившись взглядом в черный табельный пистолет, который держал Раевский.
Почти в то же мгновение по лестнице поднялся Андрей Сорокин и молча застыл, не решаясь шелохнуться. Вслед за ним в кабинет протиснулись оба оперативника, и никто не знал, что делать. Петр Раевский, всегда сдержанный, интеллигентный и невозмутимый, переводил яростный взгляд с одного лица на другое, шумно дышал после бега и сжимал побелевшими пальцами рукоять пистолета. Он целился то в одно лицо, то в другое. Катя отчетливо видела, что оружие снято с предохранителя и уж точно заряжено, а по выражению лица Раевского можно было быть уверенным, что он собирается выстрелить.
На мгновение Астафьевой показалось, что взгляд Раевского прояснился, и вдруг остановился на ней.
— Запомните, я не считаю себя виноватым, — рука с побелевшими от напряжения пальцами еще сильнее сжала рукоять пистолета. — Я просто не вижу другого выхода…
Едва договорив, он резко поднял правую руку к виску и нажал на спусковой крючок.
Глава 18
Операция
В дом Фарафоновых, кажется, наконец-то пришел мир. Разумеется, папу не упрашивали вернуться на прежнюю должность и в Следственный комитет не прекратили таскать, но к этому все шло. Дело у следователей не продвигалось, доказать, что пресловутые монеты были взяткой, они не смогли. Очень помог дедушка, он выхлопотал для папы какую-то командировку в отдаленный регион и сказал, что за это время страсти в Старогорске улягутся и все о монетах забудут.
С Паши окончательно сняли обвинения, на днях Оксана даже виделась с ним. Правда, встреча оставила неприятный осадок…
Паша смотрел на нее недружелюбно и даже не предложил сесть. Не помогли и намеки, что Оксана все это время помогала его матери.
— Что, Оксанка, совесть, что ли, замучила? — ухмыльнулся на это брат. — Или боишься, я про твои шалости Ларисе расскажу? Можешь не волноваться, она теперь меня видеть и слышать не хочет. Предпочитает все вопросы решать через мамку мою, представляешь, до какой степени я ей противен?
С этими словами Паша прошел к входной двери и раскрыл ее, ожидая, когда Оксана уйдет. А девушку неожиданно довольно сильно задело, что Паша думает, будто ее не может мучить совесть.
— Я к тебе мириться, между прочим, пришла, — с возмущением ответила она. — Я готова признать, что виновата. Вспылила, с кем не бывает! Ну что ты, теперь до конца жизни будешь на меня дуться?
Паша раскрыл дверь еще шире:
— Иди, Оксана, я от тебя устал.
Еще раз возмутившись, Оксана вышла на лестничную площадку. Но решила все-таки уточнить:
— Ты действительно ничего не говорил маме?
— Не говорил! И не собираюсь. Я очень уважаю твою мать, не хочу, чтобы она знала, какое чудовище воспитала.
И закрыл дверь перед самым Оксаниным носом.
Девушка ехала в особняк в растерянности. Она не понимала, за что Паша так жесток к ней: она, конечно, виновата, но ведь все же обошлось. И мама обязательно простит его через некоторое время. И уж, конечно, чудовищем Оксана себя не считала. Вот Грег, или как его там на самом деле, чудовище! А она просто очень несчастная и невезучая…
Кстати, любые ее рассуждения по-прежнему так или иначе касались Грега. Правда, теперь она уже не жила ожиданием его звонка, не мечтала увидеть его тонкое лицо с щетиной или без — все равно. Зато она, припоминая все его поступки и слова, пыталась найти доказательства, что правильно поступила, выгнав его, потому что сомнения время от времени ее все же мучили.
Да, с момента расставания жилось намного спокойнее: никаких неожиданностей, никаких тайных встреч с подозрительными личностями, никакой неуверенности в завтрашнем дне. Но… вчера впервые за долгое время Оксана снова наведалась в «Скорпион», где купила пакетик с белым порошком, хотя, пока была с Грегом, не вспоминала о кокаине ни разу. Не связать эти два случая она не могла.
