Последнюю фразу Андрей произнес почти с презрением. Катя попыталась ему возразить:
— Нет-нет-нет… Это ты уж слишком: дерьма везде хватает. И из подобных нам очень много нормальных людей. Я нормальная. Ты нормальный! И Макс Федин нормальный. И Ваганов, в принципе, тоже…
Катя снова отвинтила крышку фляжки и с сожалением обнаружила, что та пуста. Андрей рассмеялся:
— Смотрю, ты уже дошла до кондиции. Это я-то нормальный?
Спрятав пустую фляжку, он неожиданно наклонился к Кате и, как ей показалось, попытался обнять. Астафьева, теперь уже злясь на себя за легкомысленность, попыталась его оттолкнуть и жалобно попросила:
— Андрюш, отвези меня домой…
Андрей ее словно не расслышал, но и обнимать не торопился, а, поискав под сиденьем, вытащил вторую такую же фляжку. Отдав ее Кате, сел на свое место и немного сконфуженно ответил:
— Кать, ты извини, но я как бы женат. Если хочешь, я тебя лучше с кем-нибудь из приятелей познакомлю.
Катя густо покраснела и отвернулась к окну:
— Да я сама как бы замужем, — соврала она, — я просто думала… Не важно.
Больше они не обмолвились ни словом.
Перед тем как заснуть — время было половина восьмого утра — Катя все же вспомнила о работе и позвонила в контору. Предупредила, что заболела и сегодня не приедет. Но поспать удалось недолго: разбудил телефонный звонок. Просыпаться категорически не хотелось. Только одному человеку она была бы сейчас рада… Как ужаленная Катя подскочила с кровати и бросилась искать телефон в надежде, что это Леша.
— Екатерина Андреевна, он хочет меня убить. Сделайте что-нибудь!
Нет, это был не Леша.
Голова раскалывалась и трещала, когда Катя усилием воли заставила себя сконцентрироваться на рассказе Оксаны. Они теперь сидели в кабинете Следственного комитета Старогорска. Катя, не стесняясь свидетельницы, пила большими глотками горький кофе, лишь бы проснуться, Оксана, смотрела на нее заплаканными глазами. Обеим было совершенно не до приличии.
— Я ведь раньше даже не думала об этом: я же единственная… почти единственная, кто знает его в лицо, — повторяла Оксана. — Я для него просто опасна! Поэтому он и держал меня при себе, поэтому и вернулся…
— Подождите, Оксана, то есть все-таки вернулся?
— Ну да, я вам солгала, когда сказала, что не знаю, где он.
— То есть он сейчас здесь, в Старогорске?
Кофе сразу стал не нужен, Астафьева даже привстала с кресла, как будто желая прямо сейчас бежать распоряжаться насчет опергруппы для задержания.
— Нет, он не в Старогорске. Он в Москве.
— Но вы знаете, где его найти, так?
— Нет, я не знаю, где он остановился. Мы бывали только на съемных квартирах.
Катя снова без сил опустилась в кресло. Опять захотелось спать.
— Но я знаю, где он будет сегодня вечером около семи… — помедлив, Оксана открыла сумочку и положила перед Астафьевой картонную карточку размером с визитку с логотипом известной цветочной компании и неразборчивым мужским почерком на обороте: «День третий нормальной жизни. Малыш, жду тебя сегодня в семь на нашем месте. Родителям скажи, что переночуешь у подружки. Всегда твой Г.».
— Это он прислал сегодня утром с цветами, — пояснила Оксана и всхлипнула. — Он, наверное, хочет, чтобы меня подольше не искали, поэтому попросил соврать родителям.
Катя, осторожно держа карточку, чтобы не смазать возможные отпечатки пальцев, с сомнением покосилась на девушку. На ее взгляд, записка была самой невинной: где здесь Оксана разглядела намерение убить ее — непонятно.
— Вы уверены, что вам грозит опасность? — переспросила Катя.
Оксана сосредоточенно кивнула.
Конечно, оговорить бывшего возлюбленного, потому что он Оксану, к примеру, бросил — тоже в ее духе, но Катя сейчас старалась не забивать себе голову лишними раздумьями. Тот, кого они так долго искали, вот-вот может оказаться в их руках.
Место, которое указала Оксана, было достаточно безлюдным. Это была Николоямская набережная в Москве. Аленков — Катя не сомневалась, что именно его Оксана знает под именем Грег, — обычно дожидался ее на пешеходной дорожке, у самых перил, глядя с высоты на воду. По другую сторону дорожки простилалась проезжая часть — движение здесь было в три полосы, но односторонним. Место далеко не самое романтичное, оно больше подходило для уединенных бесед, благо посторонних ушей здесь практически нет. Зато набережная была видна с этого места как на ладони, что на всю опергруппу навевало невеселые мысли: если Аленков даже для встречи с девушкой так перестраховывается, задержать его будет нелегко.
Так как СОБР в данном случае задействовать было нереально — бригаду мужчин в камуфляже и при полном обмундировании просто негде спрятать — решили, что задержание будут проводить сами старогорские оперативники, одетые в штатское и расставленные вокруг в строгом порядке. Москвичи обещали помочь с транспортом: по сигналу в тот момент, когда опера уже скрутят Аленкова, вплотную к пешеходной дорожке должны будут подкатить две машины с хорошо вооруженными людьми. По плану, который к семи часам вечера все же утвердили, искурив в процессе по две пачки сигарет, выпив литры кофе и четыре раза крепко поругавшись, вся операция должна была занять не больше пяти минут. Случайные прохожие заметят только легкую потасовку. Правда, все легко и четко выходит, как правило, только в планах…
Ровно без двадцати семь у пешеходной дорожки на набережной притормозило желтая маршрутка «газель». Из салона выбрались восемь человек — мужчины, женщины, двое подростков — женщины визгливо возмущались тем, что их высадили в неудобном месте, подростки робко просили у водителя вернуть деньги за проезд, раз маршрутка так некстати заглохла. Сам водитель, выпроводив всех и захлопнув дверь пассажирского отделения, с матерком открыл капот и принялся с упоением что-то отвинчивать.
Навряд ли кто-то заметил, что в салоне маршрутки еще остались люди.
— Сигнал слабый… вода его гасит… — морщась, мужчина в потрепанной спецовке настраивал радиоприемник. — Надо было антенну устанавливать мощнее, Ваганыч, эта же ни фига не ловит.
Ваганов тем временем сдвигал в сторону занавески на тонированных стеклах, открывая вид из своеобразного передвижного штаба на пешеходную дорожку.
— Нельзя мощнее, Лева, — не отрываясь от своего занятия, ответил он, — и эту-то только слепой не заметит. Что, совсем не ловит?
— Может, он специально глушитель сигнала какой поставил, а? Если он такой перестраховщик, то вполне мог, — заметила Катя.
Ваганов ей даже не ответил, только еще усердней стал всматриваться в окно.
— Катерина Андреевна, — после паузы отозвался техник Лева, — что вам дома-то не сидится? Не женское это дело — задержание.
— А Катерина Андреевна боится, что я первым Аленкова допрошу и все лавры мне достанутся, — усмехнулся Ваганов.
