Имитация колдовского обряда на горе Брокенберг
Время самой большой активности сотрудников «проекта Х» приходилось на 1935–1936 годы. Именно в этот период идет оживленная переписка со священниками, теологами, архивариусами, антикварами, преподавателями высшей школы. Интерес проявляется ко всем уголкам Германии. Как правило, сотрудники «проекта Х» направляли свои письма, не указывая, что заказчиком их «исследования» было руководство СС. Катажина Лещинская в своей книге «Ведьмы и германцы» указывала, что в настоящее время в Познаньском архиве сохранились многочисленные письма, в которых эсэсовские изыскатели просили предоставить им сведения о казни людей, которые были обвинены в колдовстве или чародействе. Кроме этого, поступали многочисленные запросы о предоставлении сведений об имеющихся материалах, которые касались процессов над ведьмами, в бытность происходившими в отдельных общинах. Еще имеется немало материалов, свидетельствующих о конфликтах, которые возникали, когда эсэсовцы пытались получить доступ к архивным материалам. Так, например, Лещинская на страницах своей книги рассказывает о секретном рапорте, датированном 25 марта 1936 года, в котором сообщалось, что начальник Рудольфа Левина Франц Зикс направился на остров Фемарн, расположенный близ Балтийского побережья. Там офицер СД планировал вести переговоры с Петером Випертом о возможности использования эсэсовскими структурами, в том числе «Зондеркомандой Х», результатов его исследований. Петер Виперт (1890–1980) занимался изучением обычаев и традиций острова Фемарн. Он был директором местного краеведческого музея. Кроме этого, Виперт был известен как писатель, который сотрудничал с «Наследием предков». Но гораздо больший интерес для нас должны представлять два других обстоятельства. Во-первых, Петер Виперт был кузеном супруги Лины Гейдрих, супруги шефа РСХА. Скорее всего, именно это обстоятельство позволило ему в свое время бросить фразу: «На острове Фемарн не имеется ни змей, ни кротов, ни евреев». Во-вторых, Петер Виперт написал рукопись, посвященную ведьмам. Как в большинстве случаев, любые исследователи, даже если они являлись частными лицами, начав сотрудничество с «Зондеркомандой Х», должны были соблюдать определенную конспирацию и секретность. Это не было перегибом, так как все сотрудники «проекта Х» имели доступ к многочисленным секретным документам, касавшимся не только процессов над ведьмами, но и деятельности СС и всей нацистской партии. Любые поездки по стране сопровождались мерами повышенной секретности. Например, для того, чтобы направиться в марте 1936 года к Петеру Виперту, проживавшему на одном из островов Балтийского моря, Франц Зикс получил в свое распоряжение автомобиль гестапо, что было нарушением служебной субординации. В обычных условиях это было бы достаточно серьезным нарушением. Но любые действия «Зондеркоманды Х» были окутаны завесой тайны и не разглашались. Кроме этого, в свое время Петер Виперт попытался опубликовать свою рукопись о «колдовских процессах» в издательстве Людендорфа, но книга попала под запрет. Скорее всего, интерес к этому произведению так никогда бы и не возник снова, если бы до руководства СД не дошли слухи о том, что в распоряжении Петера Виперта находились оригинальные документы процессов над 240 ведьмами. Не надеясь заполучить оригиналы, эсэсовское начальство очень рассчитывало снять с них фотокопии.
Разворот книги Энгельберда Кемпфера
Кроме этого в архивах сохранился протокол посещения Шмидтом и Рихтером (февраль 1937 года) директора архива Детмольда доктора Виганда, с которым они беседовали о возможности получения доступа к архивам города Лемго. Из документа следовало, что сотрудникам «проекта Х» было не очень просто добиться расположения Виганда, так как в протоколе имелись следующие строки: «Нам пришлось отказаться от маскировки и предъявить эсэсовские удостоверения, которые были предельно тщательно изучены Вигандом. Только после этого он заявил нам, что готов оказать необходимую поддержку». Два месяца спустя Шмидт и Рихтер вновь сообщат об очередных трудностях, с которыми они столкнулись при получении доступа к делам из Лемго. Это письмо было адресовано оберштурмфюреру СС, которым, скорее всего, являлся Рудольф Левин. Между тем ситуация стала накаляться, так как Гиммлер ожидал, что данные документы должны были быть обработаны со дня на день. В архивах также сохранились донесения о том, что бургомистр городка Лемго, с которым беседовал Ганс-Петер Коудрес, упомянул о разговоре с Розенбергом. После этого в «Зондеркоманде Х» стало понято, почему постоянно возникали технические сложности с предоставлением архивных дел. На тот момент Альфред Розенберг был едва ли не главным конкурентом Генриха Гиммлера, претендовавшим не только на исследование вопросов истории (он считал, что этим должны были заниматься только «его люди»), но и предпринимавшим попытки создания «немецкой религиозности», что не могло не раздражать главу СС. Также Альфред Розенберг проявлял особый интерес к городку Лемго. По большому счету городской архив получил оригинальные дела только потому, что так пожелал Розенберг. Кроме этого, Розенберг планировал регулярно проводить в Лемго праздник в честь Энгельберда Кемпфера (1651–1716), который был известным немецким путешественником и исследователем Японии.
Когда бургомистр Лемго отказался давать доступ в архивы, то Рихтеру вновь пришлось предъявить свои эсэсовские документы, чем, собственно, он разгласил «тайный характер своей миссии». В одном из отчетов говорилось: «Чтобы сделать возможной дальнейшую работу, Р[ихтер] принял решение назвать СС в качестве заказчика исследования. Он полагал, что это возымеет действие, так как: 1) доктор Виганд ручался за благонадежность бургомистра и местного государственного архивариуса; 2) упоминание Коудреса автоматически предполагало, что архив уже сотрудничал с другими эсэсовскими ведомствами».
В конце концов Рихтер все-таки получил разрешение использовать архивные дела для своих исследований, но только при условии, что он предоставит письменные гарантии от СД, что они (дела) будут вовремя возращены в архив. Подобное развитие событий еще раз указывает на то, что деятельность «проекта Х» носила секретный характер, а потому эсэсовское руководство пыталось не привлекать к нему лишнее внимание сторонних лиц, в том числе являвшихся протеже Розенберга. В большинстве случаев сотрудники «Зондеркоманды Х» предпочитали представляться частными лицами, которые якобы собирали сведения для составления свой родословной. От маскировки они отказывались только в единичных случаях, когда работники архивов оказывались «не слишком несговорчивыми». Но на самом деле проблемы возникали почти всегда – большинство директоров городских архивов весьма неохотно шли на то, чтобы выдавать дела незнакомым людям. На фоне этих конфликтов становится понятным, какое большое значение для «проекта Х» имели архивы, равно как и контроль над ними.
Листовка 1571 года, изобличающая «происки» ведьм
