Однако исследователь не дал ясного ответа на вопрос, почему женщина должна была ассоциироваться со злом. По большому счету он даже не предположил, почему церковь стала полагать «демоническое», как «потерявшее человеческий облик». Хёфлер лишь сообщал читателю, что аналогичные «военно-культовые действия» он обнаружил в «мужских союзах» Прибалтики и Польши: «Преследование ведьмоподобных существ с заброшенными на спину грудями является сказанием, которое опирается на наши общие обычаи». Существенным для оценки социальной роли «мужских союзов», является ответ на вопрос: почему они, сами «демонические порождения», должны были защищать людей от демонов? Хёфлер предполагает, что речь шла о ритуалах, которые должны были символизировать борьбу с силами упадка. Он писал: «Так, например, мы находим, что пугающие демонические мужские союзы с изрядной регулярностью проводили культовую защиту всего племени от уничтожающих жизнь сил. Союз был самой жесткой частью племени, сплоченной командой воинов, оказывающей сопротивление всем врагам: как земным противникам, так и мистическим силам, противостоящим человеку». Хёфлер говорил о том, что в германских сагах был весьма популярен сюжет о преследовании женщин, что говорило о распространенности среди германцев обычая «охоты на ведьм». Она должна была трактоваться как мистический акт, совершаемый в реальности.
После того как были опубликованы первые работы Отто Хёфлера, себя не заставила ждать реакция Бернхарда Куммера. Куммер в резких выражениях критиковал работу Хёфлера, которая ставила под сомнение его собственные представления о нравственности и религиозности древних германцев. Куммер полагал, что отрицание факта происхождения государства из рода и семьи ослабляло позиции национал-социалистов в борьбе против христианства. В адрес Хёфлера прозвучали обвинения, что тот использовал для описания германцев явно «негерманские» явления, а именно «экстаз» и «демонизм». Ссылаясь на исландские саги, в которых чародеи не были положительными персонажами, Куммер говорил, что «ирония судьбы заключается в том, что сегодня в качестве основы германской государственности провозглашаются мужские союзы с их свирепыми войнами и танцорами в масках». В фигуре предводителя «диких охотников», бога умерших Водана, которого Хёфлер провозгласил наивысшей силой, вдохновлявшей «мужские союзы», Куммер видел всего лишь признаки упадка германского мира, который характеризовался смятением и демонизмом. Куммер отказывался видеть хоть какую-то причастность «живых мертвецов» из свиты Водана к истинной германской религии.
Генрикус Инститорис – один из авторов «Молота ведьм»
Рассуждая об экстатических «мужских союзах», Куммер обвинял Хёфлера в том, что тот подчинил «германскую жизнь тому магическому мировоззрению, которое Альфред Розенберг в своей книге “Мракобесы нашего времени” охарактеризовал как проявление негерманского духа». Во время заочной полемики с Отто Хёфлером Бернхардт Куммер не раз ссылался на Розенберга. Уже в подобном подходе видно желание перевести дискуссию в политическую плоскость. Так, например, в статье «Германоведение в культуркампфе», которая продолжала кампанию против католической церкви, организованную Розенбергом, книга Хёфлера описывалась как «малоаппетитное собрание фантазии о мнимой вере германцев в демонов, которое не содержит в себе никаких доказательств, а только голословные утверждения». Сторонников Розенберга не могло не возмущать, что Хёфлер описал «германский мир» как нечто запредельное, где правили «тайные союзы, при помощи террористических методов преследовавшие ведьм». Высказывалось мнение, что «мужские союзы» не могли быть частью народа, так как «их члены были олицетворением демонических, нередко звероголовых наездников, создателем которых был человек, иммигрировавший в нашу страну». Ортодоксальные национал-социалисты не раз вменяли в вину Хёфлеру, что он был не немцем, а австрийцем, которые до аншлюса 1938 года считались в Третьем рейхе иностранцами. Поскольку Хёфлер был иностранцем, то его можно было спокойно упрекнуть в отсутствии «расового чутья» и попытках «оскорбления германских женщин». В данном случае акцент на мнимом женоненавистничестве австрийского ученого был едва ли не основным. В качестве примера презрения к германским женщинам приводился один из отрывков работы Хёфлера, в котором говорилось, что юноши, которые не прошли инициацию, считались «женщинами», так как не могли называться «настоящими мужчинами». Куммер в ответ на эти утверждения приводил излюбленный аргумент большинства теоретиков фёлькише движения: «Германские женщины для мужчин являлись товарищами в войне и в мире».
По большому счету Куммер воспринимал нарисованную Хёфлером картину германского мира, как «типично христианское мировоззрение», которое ставило под сомнение ценности германской культуры: «Нам пытаются внушить, что мрачные стороны христианского времени были остатками германского язычества. Но необходимо освободить германское наследие от убийства ведьм, садизма инквизиторов, жестокости и безнравственности Меровингов». Для Куммера германцы, изображенные Хёфлером, не имели права на существование. Прибегая не столько к научным, сколько к политическим доводам, Куммер едва ли не провозглашал австрийца союзником «политического католицизма». К слову сказать, Хёфлер действительно был католиком, но это не мешало ему быть сотрудником «Наследия предков». Куммер подчеркивал, что если «мужские союзы», которые описывал Хёфлер, защищали древних германцев от ведьм, то это является оправданием «Молота ведьм». Более того, даже «Молот ведьм» можно было приписать «германской традиции», так как его авторы Шпренгер и Крамер были немцами по происхождению. Если признавать демонизм и веру в ведьм как типично германские явления, то получалось, что христианство намеревалось всего лишь укротить буйный нрав германцев, которые были повинны в убийстве своих же женщин.
Некоторые из доводов Куммера были совершенно далеки от науки. Так, например, он говорил, что в своей работе Хёфлер ставил под сомнение все достижения «национал-социалистической революции». «Вера фюрера в нашу “хорошую” природу породила национал-социализм. И эта вера одержала победу. Однако лживые католические измышления, в которых преподносятся наши ужасные качества, мешают этой национал-социалистической вере». В этом пассаже Кум-мер переплюнул многих национал-социалистических пропагандистов. Он фактически приравнял национал-социализм к религии, а любые сомнения в «хорошей природе германцев» едва ли не провозгласил святотатством. Предостережения от попыток поддержки «германофобских» теорий, в которых утверждалось, что христианизация германских варваров была исторической закономерностью, звучали в 1936 году не слишком безобидно.
В своих обвинениях Бернхардт Куммер явно переусердствовал. В принципе у Отто Хёфлера и без Генриха Гиммлера имелись высокопоставленные защитники. Например, поддержку Хёфлеру оказал один из ведущих национал-социалистических философов Альфред Боймлер. В своем знаменитом докладе «Академические мужские дома» он очень высоко оценил труды Отто Хёфлера. Более того, Боймлер с высокой трибуны заявил о ценности теории «мужских союзов» для национал-социалистического движения. Именно с борьбой «мужских союзов» он связывал возникновение идеи государственности как таковой: «Мужские союзы раннего времени, когда только возникло первоначальное государство, обладали огромной силой, которую обращали против мира врагов. Без победы над противником, без победы над хаосом не могло бы возникнуть никакого государства». В том же самом докладе были озвучены тезисы Хёфлера, которые Куммер посчитал проявлением «неуважения к роду и семье». Боймлер заявил буквально следующее: «Семья отнюдь не является зародышем государства. Государство исходит из принципов, которые изначально противопоставлены семье. Народ развивается естественным путем, но государство не может возникнуть таким же образом, то есть органически, – оно создается искусственно. И создается через деятельность объединенных и свободных мужчин». Кроме этого Боймлер, наверное, один из первых ведущих теоретиков национал-социализма, публично завил о необходимости исключения женщин из сферы политики. Подобных резких заявлений не мог себе позволить даже Генрих Гиммлер. Однако точку зрения Хёфлера разделяли не только Гиммлер и Боймлер. Как ни странно, но таких же взглядов придерживался Альфред Розенберг. В своем «Мифе XX века» он излагал концепцию возникновения государства именно на основе «мужских союзов». Возможно, именно по этой причине Розенберг сам никогда не критиковал Хёфлера. Более того, в одной из бесед он заявил, что нашел его работы «весьма примечательными». Категоричное неприятие идей Хёфлера в большинстве случае исходило от низших чинов ведомства Розенберга.
