– Конечно! Так же как и вы!
– Ну ладно, идем. А то этот хороший человек съест все и нас голодными оставит.
Они рассмеялись.
– Смейтесь, смейтесь, – донеслось из столовой, – маленького следователя каждый может обидеть.
– Никто тебя не собирается обижать, – сказала Мирослава и чмокнула его в макушку.
Наполеонов зажмурился и промурлыкал:
– Вот так-то лучше.
После чая Мирослава попыталась разговорить Наполеонова.
– Это тайна следствия, – важно заявил он.
– Я и не собираюсь выведывать у тебя секретные материалы.
– А чем же ты сейчас занимаешься? – прищурил он свои глаза с лисьей хитринкой.
– Пытаюсь получить ответы на вопросы, которые через день уже опубликуют все СМИ.
– Откуда они узнают?
– От верблюда! Шура! Не юли. Скажи мне то, что не является секретом.
– Например?
– Лукин признает себя виновным?
– Нет, как и все они.
– Кто они?
– Преступники!
– Это может решить только суд.
– Ну да, ну да, – покивал он.
– Начнем заново. Значит, Лукин не признает себя виновным?
– Клянется, что не виноват. Что ни на какую встречу не ездил и ничего не знает. Но алиби у него нет. Звонок невесте сделан с его телефона. Сам Лукин утверждает, что не звонил, а телефон потерял, – выпалил Шура.
– Погоди, погоди! Не так быстро. Телефон у него нашли?
– Нет! Вернее, нашли, но другой.
– Невесту Лукина ударили ножом в подъезде?
– Да.
– Она встречалась с Лукиным?
– Нет! Прождала его целый час в кафе недалеко от дома. А он не пришел!
– Она не могла ему позвонить?
– Звонила. Телефон молчал.
– Выходит, что Майя в этот вечер возвращалась с несостоявшейся встречи с женихом?
– О чем я тебе и толкую уже битый час!
– А ты не спросил Лукина, звонил ли он невесте?
– Говорит, что нет.
– А вы распечатали звонки с их телефонов?
– С телефона Дементьевой и с нового телефона Лукина – да. Звонок был сделан со старого телефона Лукина.
– А что все-таки случилось с его старым телефоном?
– Он утверждает, что потерял его, вернее, считает, что телефон у него украли.
– Может быть, так и есть?
– Но невеста уверяет, что звонил ей Андрей, правда, она уже почти заснула, но голос жениха-то могла отличить от голоса постороннего человека.
– То есть, когда Майе позвонили с телефона Лукина, она уже спала?
– Говорит, что просто дремала.
– И не сообразила, что звонок с потерянного телефона?
– Думаю, что она на это не обратила внимания. Но голос был его!
– Можно прикрыть телефон шарфом и говорить шепотом, изменив голос. Ты не спросил ее, громко ли с ней разговаривал жених?
– Не спросил.
– Она сейчас в больнице?
– В больнице. Потеряла ребенка. Вернее, ее пришлось экстренно оперировать. Но ребенок был уже мертв. Девушка пришла в себя, узнала, что больше не беременна, и у нее началась истерика. Врачам пришлось ее усыпить.
– Как это усыпить?!
– В смысле дать ей снотворное. И поговорить с ней мне удалось только сегодня утром.
– Как она?
– Плохо. Я имею в виду морально. Ее физическому здоровью, по уверениям врачей, ничего не угрожает.
– И Дементьева сказала тебе, что звонил ей жених?
– Да, и просил подойти к кафе.
– Она не спросила зачем?
– Спросила, но он отключился. Девушка, естественно, перепугалась, подумала, что что-то случилось, наскоро оделась и поспешила к месту встречи. Но Лукин не пришел. На звонки не отвечал, и она вернулась домой абсолютно расстроенная.
– И естественно, не смотрела, идет ли кто-то следом за ней?
– Естественно.
Почему полиция решила, что напал на Дементьеву именно Лукин?
– Начнем с того, что нам позвонили.
– И это кажется мне весьма подозрительным.
Наполеонов хмыкнул.
– На ноже отпечатки пальцев Лукина.
– Он похож на идиота?
– В смысле?
– В смысле на человека, оставляющего свои отпечатки на орудии убийства?
– Похож, не похож, спорный вопрос, – пожал плечами Наполеонов, – и потом, он же не знал, что нам позвонят, и мы накроем его тепленьким. Зато он знал, что его отпечатков в нашей картотеке не было. Можно сказать, что мужика погубила самонадеянность.
– То, что ножи принадлежат Лукиным, установлено точно?
– Да. И хозяйка их признала, и сам Лукин.
– Боюсь, что я бы не смогла со стопроцентной уверенностью признать свои ножи, – задумчиво проговорила Мирослава.
– А я бы смог, – тихо вздохнул Морис.
Волгина бросила в сторону помощника далеко не добрый взгляд.
– Извините, – произнес он.
– Правильно, – одобрил поступок Миндаугаса Шура. – Платон, ты мне друг, но истина дороже.
– Алиби у Лукина нет?
– Нет! – констатировал Наполеонов чуть ли не торжествующе.
– Что же он делал в то время, когда напали на его невесту?
– Говорит, что катался на своей машине по городу, – фыркнул Наполеонов.
– Вроде бы уже не мальчик, чтобы совершать романтические прогулки, – вздохнула Волгина.
– Вот и я о том же.
– Но может, он был чем-то расстроен?
– Чем?!
– Проблемы в бизнесе?
– Проверяли. Процветает он. Но я знаю, чем он был расстроен.
– Чем же?
– Предстоящей женитьбой! – выпалил Шура.
– Сестра утверждает, что Лукин любит свою невесту и мечтает о ребенке.
– Что же она еще может утверждать? – ядовито поинтересовался следователь.
– А других свидетелей вы опросили?
– Опросили, – уклончиво ответил следователь.
– Судя по твоей реакции, никто из них не сказал, что между Лукиным и Дементьевой были размолвки.
– Не сказал, – вынужден был признать Наполеонов и тут же добавил: – Это еще ничего не значит.
– Почему же?
– Потому, что здравый смысл говорит о том, что Дементьева Лукину не пара!
