– Не вы один, – утешила его Мирослава.
– А кто еще? – удивился он.
– Ваша сестра и тетя.
– А они-то с какого боку?!
– Надо думать, что если бы ваш дядя женился на Майе и у них пошли дети, то он бы сократил долю наследства своим родственникам.
– Может, и не сократил бы, – возразил Лукин, – дядя очень привязан к своей сестре, а в Эльке души не чает!
– И она рискует расположением дяди, встречаясь с вами?
Вадим кивнул.
И в этом кивке было столько трогательной нежности к сестре, что Волгина невольно зауважала парня.
– А как вы сами относились к Майе?
– К Майе? – удивился он. – Никак я к ней не относился! Меня вообще женщины не интересуют. – Он многозначительно кивнул на своего друга.
– Я не в эротическом плане, – улыбнулась Мирослава.
– А в каком же?
– В общечеловеческом.
Вадим задумался, потом сказал:
– Я ничего не имел против нее. Мне вообще было все равно, на ком женится дядя. Но она его не любила.
– Почему вы так думаете?
– Это же чувствуется.
– Я всегда думала, что любовь – материя неуловимая.
– Для кого как, – уверенно заявил он, – но когда любишь сам, то чувствуешь тех, кто тоже любит.
– Интересный подход. И тогда такой вопрос: а ваш дядя любил Майю?
– Может, и любил… – задумчиво произнес Лукин, – но я бы обозначил его чувство другим словом.
– И каким же?
– Он ее возжелал. Хотел ею обладать и хвастать, как ребенок новой яркой игрушкой. Мол, смотри, что у меня есть! А у тебя нет.
– Да вы просто философ! – сказала Мирослава.
– Он и заканчивает философский факультет, – проговорил Герман.
– Здорово! Я не знала. – Она повернулась к Пронину, – а вы где работаете или учитесь? Надеюсь, мой вопрос не будет расценен как беспардонное любопытство.
– Ну что вы! Конечно, нет, – улыбнулся ей с иронией Герман, – вы ведь больше всего хотите узнать, на что мы живем.
– Хм.
– У меня свой бизнес.
– В какой области?
– В области садового дизайна.
– Ага. И бизнес приносит деньги?
– Да, и неплохие.
Она была склонна верить ему.
– Можно теперь спросить мне? – проговорил Герман.
– Да, конечно.
– У вас есть дача?
– Дача?! Нет, дачи нет, есть приусадебный участок. Я живу в коттедже за городом.
– Ну вот! Можете обращаться! Помогу вам облагородить ваш участок, сад и все прочее.
– Хорошо, я подумаю, – серьезно сказала Мирослава.
– А пока я подарю вам свои буклеты. – Он поднялся из-за стола и вернулся с пачкой буклетов: – Вот.
– Спасибо, – произнесла Мирослава, с интересом разглядывая обложки, – но можно я все это рассмотрю дома?
– Да, конечно. Это вам насовсем.
– А Эля вас часто навещает? – спросила Мирослава Вадима.
– Не так чтобы часто, – замялся он, – но созваниваемся мы постоянно. Только в последние дни она мне почти не звонила. А когда ей звонил я, она твердила: потом, потом. Я даже взорвался последний раз! Спрашиваю: что потом? А она: я все тебе объясню потом, а пока не звони и вообще не высовывайся. Ну каково?! – возмутился парень.
– Либо она вас подозревает, – задумчиво проговорила Мирослава, – либо…
– Да вы что! – перебил ее Вадим.
– Либо хочет оградить от неприятностей, – продолжила Волгина, проигнорировав его возглас.
– Скорее второе, – сказал Герман, – я практически уверен в этом.
– Почему?
Герман усмехнулся:
– Заметил, как Эльвира привязана к брату и во всем его опекает. Видимо, по-прежнему считает маленьким.
– У нас разница в полтора года! – воскликнул Лукин.
– И тем не менее, – проговорил Герман и хлопнул друга по плечу, – что ты хочешь, Вадик, такова женская сущность.
– Вы что же думаете, – спросила Мирослава, – что все женщины охвачены манией опекать кого-то?
– Нет, конечно, – усмехнулся Герман, – об этом нам, мужчинам, приходится только мечтать. Но Вадику вот повезло. Правда, Вадик?
Вадим в ответ чисто по-женски дернул плечом.
– Это он хочет казаться независимым, – рассмеялся Пронин, но, поймав сердитый взгляд Лукина, тотчас пошел на попятную, – я же пошутил.
– Ладно, ребята, не ссорьтесь, – сказала Мирослава.
– Да мы и не ссоримся, так, пикируемся иногда, чтобы будни не становились пресными.
– Вадим, и все-таки я вынуждена задать вам самый неприятный вопрос.
– Если вынуждены, то задавайте, – вздохнул он.
– Где вы были в момент нападения на Майю Дементьеву?
– А когда на нее напали?
Мирослава назвала дату и время.
– Кажется, мы были дома, да, Герман?
Тот покачал головой:
– На наше счастье мы были в клубе «Голубой парус».
– Точно! – обрадовался Вадим. – А я и забыл!
– Зато я помню, потому что все записываю в ежедневник, – сказал Пронин.
– Даже развлечения?
– Да.
– Кто-то может подтвердить ваше нахождение в клубе?
– Естественно, бармен, официанты, хозяин клуба, наши друзья.
– Вы ходили туда компанией?
– Нет, мы встретили их там. Имена, фамилии, адреса, телефоны? – шутливо спросил Пронин.
– Пока нет. Но возможно, что потом они понадобятся.
– Как хотите. А вы не боитесь, что мы подговорим или подкупим свидетелей?
– Нет, не боюсь. Если что, передам данные полиции, и там ваших свидетелей расколют.
– Как орехи, – продолжал дурачиться Герман.
– Примерно, – подыграла ему Мирослава.
– Герман, перестань, – вмешался Вадим и обратился к Мирославе: – Среди наших друзей есть весьма солидные люди, многие из них…
– Имеют семьи, – догадалась Волгина.
– Вот-вот. Поэтому не станут портить свою репутацию, покрывая нас. Можете быть на этот счет спокойны.
Мирослава кивнула.
– Спасибо вам за чай, очень вкусный, но мне, пожалуй, пора.
– Нет! – резко воскликнул Вадим. – Погодите! – Мирослава и Герман от неожиданности мгновенно повернулись к нему, но Вадим смотрел только на Волгину. – Я вспомнил! – произнес он.
